– До десяти вечера вы были в гостиной? – Да, телик смотрела, ерунду какую-то. Раньше под Рождество показывали стоящие вещи. – Как давно Марисса работала танцовщицей? – спросила Тания. – Три-четыре года. Дела у нее шли хорошо, ее всегда куда-то приглашали танцевать. Хотя зарабатывает она немного. Зарабатывала. Бывало, заплатит мне за хозяйство, а потом через три дня эти же деньги занимает у меня. – Реквизит стоит целое состояние, – заметила Джоан, доставая из шкафа чашки. – Костюмы, в которых она танцевала. Перья, плюмаж. Мэнди даже переселилась в заднюю комнату, чтобы у Мариссы было больше места для хранения, да? – Та комната к сортиру ближе, ну и я решила дать ей место для вещей, – объяснила Мэнди. Ей словно не хотелось признавать, что она совершила добрый поступок. Эрика не могла понять, почему Мэнди так обыденно говорит о смерти Мариссы. Джоан принесла чай. – У Мариссы были серьезные отношения с кем-нибудь? – спросила Эрика. Мэнди выдула облако дыма и беззвучно усмехнулась. – Все, кто были, почему-то надолго не задерживались, и ни до чего серьезного не доходило. Вокруг нее терлось много местных парней, плюс было несколько поклонников, которые приходили к ней на выступления, покупали подарки… – Эрика и Тания переглянулись. – Не хочу плохо говорить про умершего человека, но моя дочь была настоящей шалавой. Спала с двумя мужчинами с нашей улицы, оба женатые. И, помимо них, у нее были еще проходные парни. Это только те, про которых я знаю. – А как зовут женатых? – спросила Эрика. – Дон Уолпол, живет в доме 46 с женой. Марисса с ним спала несколько лет назад, когда ей было шестнадцать. – По слухам, он с ней спал еще и до того, – вмешалась Джоан, со знанием дела кивая головой. – Дон Уолпол – не растлитель малолетних, Джоан. Он просто сделал то, что сделал бы любой на его месте. Ему принесли все на блюдце с голубой каемкой. Марисса рано созрела. В четырнадцать она уже выглядела на двадцать, – сказала Мэнди, зажигая следующую сигарету от догорающего окурка. – А второго как зовут? – Иван… как же его… – Стовальски, – подсказала Джоан. – Да. Поляк. У него немало денег на счету, и этим, я думаю, он ей и нравился. Уж точно не своим внешним видом. Вечно бледный и замученный какой-то. Несколько месяцев он около нее ошивался. – Вы знаете, когда они виделись в последний раз? – Нет, не знаю. Он звонил к нам в дверь пару недель назад, но в дом не заходил. – Марисса, кроме танцев в клубах, еще где-то работала? – Нет, – покачала головой Мэнди. – Несколько часов в неделю еще ухаживала за пожилой женщиной в Хилли-филдс, на противоположной стороне от станции. – Как ее зовут? – Эльза Фрятт, – ответила Джоан. – Ей девяносто семь. Аристократка, несмотря на имя Эльза. Живет в большом доме с видом на поле. – Мариссе очень повезло с этой подработкой, – сказала Мэнди. – Она только и делала, что возила ее по магазинам. Та женщина внесла ее в страховку на свою машину. Так что она не то чтобы за ней ухаживала. Думаю, Эльзе просто нравилось общаться с Мариссой – так же, как женщине нравится некоторая грубость в мужчине. Мне кажется, ей было интересно с простыми людьми. – А друзья у нее были? – поинтересовалась Эрика. – Предполагаю, что большинство ее друзей умерли. Вы что, не расслышали? Ей девяносто семь. – Нет, я про Мариссу спрашиваю. Мэнди выдохнула дым и отхлебнула чаю. – Девушки, с которыми она работает в бурлеск-шоу, – отборные суки. Так она говорила. Но у нее есть одна подруга еще со школы. Работает парикмахером, Шэрон-Луиз Брайтуайт. – В салоне «Золотые локоны»? – Да, там. – А можно попросить вас составить список всех клубов, где работала Марисса? Нижняя губа Мэнди затряслась, и она начала тереть глаза. – Черт побери, да я мысли в кучу собрать не могу, какие списки… Еще все в прошедшем времени – жила, работала… – Поговорим об этом позже, – сказала Тания, дотронувшись до руки Мэнди. – Когда я смогу вернуться домой? – спросила она, одергивая руку. – Сейчас в доме криминалисты. Они проверяют, нет ли там вещественных доказательств, которые могут помочь следствию. Мы сообщим, как только все будет закончено, – пообещала Эрика. – Если вы захотите, Тания найдет вам временное размещение. – Нет, я останусь здесь, с Джоан, – ответила Мэнди. Джоан кивнула, но было заметно, что она не в восторге от этой перспективы. Глава 7 – Что думаете обо всем этом? – поднимая повыше ворот пальто, спросила Эрика, когда они с Танией вышли из дома Джоан. – Горе все переживают по-своему. Эрика поморщилась. – Давайте оставим банальности. Вы видите убитых горем родственников изо дня в день. Но здесь явная враждебность. – От обеих, да. Но, думаю, Джоан лишь идет на поводу у Мэнди. Это она задает тон, и у нее больше неприязни к дочери. – Не всех жертв любят родственники. – Думаете, мать стоит отнести к подозреваемым? – Сейчас все подозреваемые. Надо сказать криминалистам, чтобы посмотрели на ее одежду и взяли соскобы из-под ногтей. Эрика подозвала молодую сотрудницу в форме, и та взволнованно направилась к ним через дорогу. – Как вас зовут? – Кей Хорнби, мэм. Констебль Кей Хорни, – поправилась она. – Найдите кого-нибудь из криминалистов и сложите в прозрачный пакет одежду матери жертвы, Мэнди Трент, и возьмите у нее соскобы из-под ногтей. – Да, мэм. Ммм, у меня в машине есть кроссовки, – сказала она, посмотрев на туфли Эрики – насквозь промокшие и потерявшие всякий вид. Эрика бросила взгляд на черные ботинки молодой сотрудницы. – Какой у вас размер? – Тридцать восьмой. Вы не думайте, они не потные и вонючие из спортзала. Я в них только машину вожу. Просто решила предложить, мэм. Она, очевидно, переживала, что перешла черту. – Спасибо. Буду очень благодарна, – сказала Эрика. – Конечно, мэм. Сбегаю принесу. У Эрики завибрировал телефон. Она достала его из кармана и двинулась вперед по улице. – Ты где, черт возьми? Время почти четыре! Это был Марш. – Прости. Меня вызвали на место преступления. Девушку убили на крыльце на Конистон-роуд, у станции Крофтон-парк. – Ты сегодня не дежуришь. – Помогаю. Многие сегодня отпросились из-за Рождества.