Глава 63 Потрясенная его реакцией, Стоун прошла вслед за Генри Ридом в светлое и просторное помещение, в котором несколько стен, построенных при возведении этого здания, были, очевидно, снесены. Оставшиеся стены были из ничем не закрытого серого камня. Гостиная переходила в кухню, постепенно превращаясь в столовую, с единственной дверью, ведущей, как подумала Ким, в ванную комнату. Кресла, небольшой телевизор и большие книжные полки рассказали ей все о том, чем живет хозяин дома. — Что я могу предложить вам выпить? Или, может быть, вы хотите перекусить? — Спасибо, не надо, — ответила Ким, все еще под впечатлением его реакции, когда он открыл им дверь. — Воды, если можно, — попросил Брайант, искоса взглянув на инспектора. — Прошу вас, садитесь, — Рид показал на легкий садовый стол с двумя скамейками по бокам. Он достал из холодильника бутылку воды, налил в стакан и добавил пару ломтиков лимона. Сейчас Ким просто ненавидела своего коллегу. — Вы даже не представляете себе, как я ждал… — Почему вы написали эту книгу? — прервала его Ким. Для нее это было важно. Этот человек был не таким, каким она его себе представляла, — правда, это было уже очень давно. И то, что сейчас он не выглядит бездушным и холодным, вовсе не означает, что тогда он не был полным подонком. — А еще о каких-нибудь детях с изломанным детством вы писали? — с горечью поинтересовалась она. Дрожащей рукой Рид поставил на стол стакан Брайанту. Было видно, что он в шоке. — Нет. Больше ни о ком, — ответил он. — Тогда, прошу вас, объясните, почему вы решили заработать именно на мне? Теперь шок сменился ужасом. — Все было совсем не так, — покачал головой мужчина. — Позвольте мне начать с самого начала. В тот день я был в Холлитри. То есть в тот день, когда они нашли вас с братом. Мне было двадцать восемь лет, и я готовил статью о крикетном клубе Хейлсовена. Стоял я как раз за ограждением и видел вашего брата. То есть я видел крохотную фигурку вашего брата в черном мешке. Ким с трудом сглотнула. От этих воспоминаний у нее перехватило горло. — Люди в толпе шептались о вашей матери, вашем отце — или, скорее, о его отсутствии — и о вас с братом. У меня чуть не разорвалось сердце. А потом я увидел вас. Мужчина покачал головой и быстро заморгал. — Вас вывели из здания, и этого я никогда не забуду. В воздухе повисла тишина. Вы напоминали растрепанную тряпичную куклу. Тощую и бледную, с черными волосами и темными глазами. Вас окружала аура страха. Вам было всего шесть, а вы уже знали, что совершенно одни в этом мире. Прошло, наверное, не больше четырех секунд до того, как вы исчезли в карете «Скорой помощи». Никто не проронил ни звука. Все не отрываясь смотрели на вас. У меня за спиной три фотографа толкались, чтобы занять позицию поудобнее. И знаете что? Ни один из них не стал фотографировать. — Продолжайте, — потребовала Ким, желая, чтобы он побыстрее выбрался из этих общих воспоминаний и перешел к причинам, заставившим его написать книгу. Она даже не подозревала, что в тот день там была пресса. — В тот же вечер в нашей газете появилась статья, но мне этого показалось недостаточно. Мне необходим был кто-то, кого я мог обвинить, кто-то, кто должен был за это ответить. К сожалению, мой редактор так не думал, но узнал я об этом, только проведя сотни интервью, исписав тонны бумаги и выяснив все, что можно было выяснить о вашей истории. И никого это не заинтересовало. Но просто забыть о вас я уже не мог. Не мог забыть ваше лицо и его выражение, когда вас вывели из здания. Эти воспоминания не оставляли меня. Я не мог вас предать. Мне показалось, что вас и так слишком многие предали. — И поэтому вы, вместо предательства, решили на мне подзаработать? — спросила Ким, хотя сейчас вопрос уже не казался ей таким уж естественным. — Совсем наоборот. Мне не нужно было ни пенни. Это была ваша боль, и я просто хотел, чтобы люди ее помнили и чему-то научились. Я написал книгу и опубликовал ее за свои деньги. В то время еще не существовало «Амазона» с его возможностью самиздата. Мне пришлось заплатить за печать книги, и я не заработал и не заработаю на ней ни гроша. Как я уже сказал, единственной моей целью было не дать людям забыть. — И вы думаете, что ваша книга мне сильно помогла? — Я думаю, что сыграл свою роль в поисках виновных. — Но никто из тех, чьи имена вы упоминали в книге, не был… — Я сейчас не о книге, моя дорогая. Я уже сказал, что хотел, чтобы кто-то за это ответил. Я был молодым журналистом со склонностью к журналистским расследованиям, совершенно бесполезной в спортивном отделе «Дадли Стар». Поэтому я вспомнил все, чему меня когда-то учили, использовал свои источники и свое свободное время и доказал, что хоть на что-то способен. — И что же вы сделали? — спросила сконфуженная Ким. Рид не отвел взгляда. — Я нашел вашу мать. Глава 64 Сказать по правде, Симз не испытывал к тюрьме такой ненависти, какую испытывало к ней большинство сидельцев. Его мало волновало то, что здесь он лишен свободы, что ему указывают, что он должен делать, и что его день расписан по минутам. Ведь это почти ничем не отличалось от армии, за исключением одной, очень важной вещи. Здесь убийство людей не считалось работой. Лучшим периодом в его жизни были командировки в Афганистан. Тамошнюю жизнь понять было невозможно, как невозможно было смириться с тем, что твои друзья подрываются на самодельных взрывных устройствах, или преодолеть страх наступить на мину, просто выходя поссать. Разочарование росло с каждым днем, злоба накапливалась, и вот в один прекрасный момент как по волшебству перед ними возникла деревня, полная невооруженных мирных жителей. На ней-то они и отыгрались. Все понимающий сержант предпочел отвернуться, а солдаты начали зачистку. Симз никогда не любил насиловать женщин. А вот жестокость, возможность причинять боль своими собственными руками и наслаждаться нанесенными увечьями было совсем другое дело. И недостатка в жертвах он никогда не испытывал. Хотя настоящей наградой для него были те две девятилетние девочки, которые были ему обещаны и которых отобрала у него эта сука Стоун. Месяцы планирования, мечтаний, фантазий о том, как он будет одну за другой вырывать им конечности, пошли псу под хвост из-за вмешательства какой-то коровы, которая оказалась слишком умна. Женщина просто не может быть такой умной. И теперь по ночам ему снились не девочки, страдающие от боли. Ему снились ее мучения. И это было единственное, что оправдывало его пребывание в тюрьме. Отсюда он не мог до нее добраться. И тюряга эта ничем не отличалась от тех, в которых ему пришлось побывать после увольнения из армии. Десять блоков по четыре этажа в каждом веером расходились от центрального здания. Совсем недавно здесь же добавили квартиры для персонала. Симз ухмыльнулся, вспомнив, как впервые переступил порог Винсон Грин. Охрана взяла у него отпечатки пальцев и записала его личные данные, а потом выдала ему джинсы, две футболки, две пары трусов и фуфайку. Перед душем, длившимся две минуты, его подвергли тщательному обыску. Один офицер стоял перед ним, второй у него за спиной, к тому же его попросили наклониться вперед. И раздвинуть задницу, чтобы они могли получше все рассмотреть. С тех самых пор его камера находилась в блоке А, больше известном под названием Бейрут. И он не имел ничего против. Потому что в этом блоке было множество врагов Стоун и ему удалось завербовать их всех. Но самыми верными оказались Прис и Лорд, сумевшие, как и он, приноровиться к тюремной жизни. Все они смогли найти здесь себе занятие по душе. Для него это был спортивный зал, открытый 365 дней в году. Зал стал его спасением и его религией — здесь он мог проводить часы, тренируясь ради одной-единственной цели. Несмотря на свою образованность, Прис записался на все возможные курсы, а Кай Лорд решил обратиться к Богу, что само по себе было издевательством над религией. — Ну, вот и они, — сказал Симз, увидев Дженнарда во главе группы из трех мужчин. — А вы что, решили нас поприветствовать? — спросил охранник, открывая дверь. — Ну да, с гребаным караваем и все такое, — ответил Симз, не отрывая глаз от Птаха. — Ну что ж, ребята, ведите себя хорошо, — Дженнард запер дверь за новичками. Симз кивнул двум новичкам. Лорд неторопливо подошел к ним и протянул руку. При поступлении в тюрьму новичкам надо было выбрать между курящей и некурящей секциями. Что в принципе было неважно, потому что потом никто своего выбора не придерживался. — Рад снова тебя видеть, Птах, — Симз взял его за локоть своей мясистой ручищей. — Пойдем-ка отойдем в сторонку и пошепчемся, — с этими словами Симз отвел Птаха в третью камеру. Прис и Лорд прошли вслед за ними. — Выйдите, ребята. Нам надо поговорить с глазу на глаз. Дверь закрылась, и Птах стал пятиться назад. Но в камере было всего девять квадратных футов. Отступать ему было некуда. — А ведь ты меня подвел, приятель, — сплюнул Симз и захрустел суставами пальцев. Птах провел рукой по рано поредевшим волосам. — Я добрался до нее, приятель. И оттрахал ее по полной программе. А потом избил так, что она этого долго не забудет… — Это потому, что ты ее ненавидишь, да? — Ну да, приятель. И ты же сам знаешь, как сильно. То, что она со мной сделала, было… — Она закрыла тебя за кражу с отягчающими обстоятельствами и нанесение вреда здоровью, так ведь? А твоя благоверная лишилась дома, пока ты здесь прохлаждался. И дети тоже пострадали. А еще твоя благоверная встретила нового кобеля, — Симз решил потратить немного времени, чтобы напомнить Птаху, за что тот должен ненавидеть эту суку. — Так что теперь твоя сучка сосет член у кого-то еще, пока тебя избивают здесь до полусмерти, так? — Именно поэтому я и сделал все, как ты просил и… — Когда? Этот сукин сын был на свободе всего десять дней. — С неделю назад, — Птах заметно расслабился. — Странно, — Симз наклонил голову набок. — Она была здесь позавчера, и на ней не было ни единой царапины. — Нет, приятель, этого не может быть. Она…