Ким полностью согласилась с профайлером относительно открытия Пенна. — Да, странно, что Даггар засветился… — Я не об этом, — прервала ее Элисон, проходя вслед за ней через дверь с цифровым замком. — Меня больше интересует реакция Брайанта на мой вопрос о вашем поведении во время вскрытия. «Ах вот ты о чем», — подумала Ким, понадеявшаяся, что женщина примет ответ сержанта за чистую монету. — Хочу сказать, что лгуном я его назвать не могу, но… — Простите? — Ким повернулась лицом к Элисон. — Понимаете, если Брайант сказал правду о вашей реакции на сгоревшие тела во время вскрытия, то тогда ваши чувства по отношению к Киту и Эрике далеко не такие… — Элисон, я совершенно искренне советую вам заткнуться, — сказала Ким, направляясь к машине. — Ну вот, вы опять доказываете, что я права, без малейших усилий с моей стороны, — заметила Элисон, не отставая от Ким ни на шаг. — Вообще никак не среагировать на сходство между двумя происшествиями просто ненормально, даже для вас, особенно когда я по вашим сжатым кулакам вижу уровень ваших эмоций по отношению к этой паре. Ким разжала кулаки, пошарила по карманам и поняла, что ключи остались у Брайанта. Так что спрятаться от этой женщины в машине не удастся. — Как это ни удивительно для вас, но я могу оставаться профессионалом и выполнять свою работу… — В этом я ничуть не сомневаюсь, — покачала головой Элисон. — Меня больше интересует, как Брайант ответил на мой вопрос. Это о том, что вы действовали «так, как он и ожидал». — Брайант вам не солгал, так что не смейте… — Посмею, потому что могу и потому что именно для этого я здесь и нахожусь. Если вы думаете, что я смирюсь с тем, что у вас полностью отсутствует эмоциональная реакция на происходящее и что это наилучший способ меня обмануть, то вы просто сошли с ума. Отсутствие открытости в ваших действиях заставляет меня еще больше сомневаться в том, что вы способны справиться с этим делом, так что вы только вредите себе, пытаясь убедить меня, что для вас это просто очередное дело. А еще я посмею это сделать потому, что вы мне не босс. Я прикреплена к вашей команде, но… — Правильно, потому что если бы я была вашим боссом, то вы бы покинули команду, не доработав даже до ланча, — прервала ее Ким, глядя на окна, за которыми трудились остальные члены ее команды. Только что пробило пять часов. — У меня родственница в больнице, — туманно заметила Элисон. — А вы знаете, что для поведенческого психолога вы врете на удивление хреново? — заметила Ким. — Но, в отличие от вас, я приму ваш ответ, потому что вы явно не хотите сказать мне правду. Я уважаю ваше желание… — Послушайте, я вам не враг, — Элисон склонила голову набок. — Вы хорошо знаете себя, а я знаю людей вообще. Я понимаю их поведение, и, нравится вам это или нет, ничего хорошего вас не ждет. И как бы вы ни старались сейчас собрать в кулак ваши физические и психологические возможности, в один прекрасный момент произойдет крах. Ким вспомнила, как она смотрела в стульчак после того, как убежала из морга. — Элисон, я не нуждаюсь… — Позвольте мне закончить. Я не знаю, как вы справляетесь с вашим прошлым — то ли вы отказываетесь его признавать, то ли вы не обращаете на него внимания, а может быть, вы выбираете путь его отрицания — или вы пользуетесь комбинацией из всех трех методов, но я хочу вам сказать, что все эти приемчики и то, как вы с их помощью справляетесь с повседневной жизнью, ничем не помогут вам в борьбе с тем стрессом, который вы испытаете, когда все ваши проблемы выплеснут вам прямо в лицо. Ким глубоко вздохнула и отвернулась — она в очередной раз разозлилась из-за того, что всем известно, что борьба идет именно с ее проблемами. — Понимаете, проблема не в том, что вас заставляют вспомнить все это дерьмо. Проблема в том, как вы к этому относитесь. Вы ведь не можете просто вспомнить, а потом благополучно пройти мимо и позволить воспоминаниям вернуться туда, где они прятались до сих пор, — в самые глубины вашего сознания. Для того чтобы раскрыть это дело и выяснить, кто за всем этим стоит, вам придется проанализировать ваши воспоминания, изучить их и препарировать каждое из них в поисках улик и всякого рода вероятностей. Ким встретилась с Элисон взглядом и удивилась, увидев в глазах женщины эмпатию и понимание. — Ведь все сводится к тому, чтобы заставить вас вновь пережить все эти ужасы, и, клянусь, в один прекрасный момент вы совершите нечто, о чем потом горько пожалеете. Глава 71 Только войдя в холл больницы, Элисон смогла забыть про то раздражение, которое вызывала у нее детектив. Попытки убедить эту женщину, что она ей вовсе не враг, оказались пустой тратой времени. Ее слова и советы не достигали цели, и у нее создалось впечатление, что она со стороны следит за машиной, летящей на полной скорости прямо в стену, и не может ее остановить. Наконец она решила, что сделала все, что было в ее силах, и, назвав свое имя в интерком, прошла в палату. Валери раскладывала документы на столе. — Как она? — спросила Элисон. — Боюсь, все так же. Она все еще ни на что не реагирует, но мы не теряем надежды. Эти слова обрадовали Элисон. Она поблагодарила сестру и отошла от стола. — Хорошо, что ваша мать наконец появилась, — негромко сказала Валери ей вслед. — Ч…что? — Элисон чуть не споткнулась. — Сейчас с ней ваша мать. Я подумала, что вас надо об этом предупредить. Иначе с вами мог случиться шок, ведь вы говорили мне, что она умерла. Элисон почувствовала, что краснеет. Она попыталась придумать, как объяснить эту ложь. — Не беспокойтесь, — сказала Валери. — Врать вы совсем не умеете. Вам это уже говорили? «Несколько человек и совсем недавно», — подумала Элисон. — Простите меня за эту ложь. Я должна была… — Я все поняла еще в ваше первое посещение, но ведь к ней никто не приходил. Она была совершенно одна. — Так вы просто позволяли мне ее увидеть? С полуулыбкой Валери пожала плечами: — Вы достаточно презентабельно выглядите, а еще я прочитала, что тот, кто на нее напал, арестован. Так что вас ей нечего было бояться. Элисон никак не могла поверить, что ей, человеку абсолютно чужому, позволяли часами сидеть у кровати жертвы насилия. — Вы выглядели такой грустной и потерянной, что… — Вы пустили меня из-за того, что я была грустной? — Нет, я пустила вас потому, что у меня есть вот это, — улыбнулась Валери и показала на что-то под столешницей. Элисон заглянула туда. Перед глазами у нее оказался экран, разделенный на четыре части. — Камера наблюдения? — Я все время следила за вами. Элисон даже не догадывалась, что в больнице могут быть такие камеры. — Послушайте, я не знаю, что вас с ней связывает, но сейчас с ней член ее семьи. И больше вы для нее ничего не можете сделать. Неожиданно Элисон поняла, что наконец-то появился человек, перед которым она может извиниться и таким образом снять с себя всю эту ношу, которую ей приходилось как цепь тащить за собой, куда бы она ни шла. — А я не могла бы поговорить с ее матерью? — Для чего? — уточнила Валери. — Что вы ей можете дать? Вы можете ее успокоить? Как-то поддержать? Или, может быть, после разговора с вами ей станет легче сидеть у кровати дочери, находящейся в таком жутком состоянии? Подумав, Элисон покачала головой. — Ну а тогда будет лучше, если вы оставите их одних. Элисон поняла, что ничего больше она сделать не может. За исключением одной вещи. — Ее вещи у вас? — спросила она у медсестры. — Не уверена, что хочу знать, почему вы об этом спрашиваете, но нет — полиция забрала все, когда ее повезли в операционную. Черт возьми, ну конечно. Ясно, что она никакой не детектив. — Для вашего сведения, все, что было на ней, мы сняли и переписали. Когда жертва еще жива, ее личная безопасность важнее, чем вероятные улики, так что я не позволила полицейским или экспертам до нее дотрагиваться. Элисон не смогла скрыть улыбку. — Список мы составляем для того, чтобы сохранить возможные улики и прикрыть собственную задницу, — пояснила сестра, доставая скоросшиватель.