Ян до сих пор не понимал только одного: как ему удалось не убить и даже серьезно не покалечить этого слизняка. Чудо самоконтроля. Ему казалось, что они сделали слишком мало, но Александра убеждала его, что уж всяко больше, чем сделала бы полиция. Потому что у полиции не было улик для серьезного преследования: сексуальные домогательства без изнасилования очень тяжело доказать, да и Асе пришлось бы тяжело. А так… Тимур Левашников уволился из школы и вряд ли уже туда вернется. Руки у него заживут, зато выбитые зубы всю оставшуюся жизнь будут напоминать ему, что он сделал и почему так делать не надо. Теперь они оба могли вернуться к расследованию, и Ян ухватился за эту возможность, потому что лишь так он мог отвлечься от мыслей об Асе. Они ехали за город — в тот поселок, где родилась и выросла Алена Чубарова. Ян почти сразу поручил местным разыскать ее родню, но это оказалось не так просто, как он ожидал. Ее квартира сгорела — вместе с вечно пьяным папашей. Мать окончательно потеряла человеческий облик и сгинула где-то среди местных бомжей. Остались братья и сестры, но найти их пока не удавалось, и вот этим утром наконец поступило сообщение, что обнаружен старший брат Алены. Это была именно такая маргинальная семейка, какой и ожидал Ян. Уже можно было вычеркивать их из списка подозреваемых: даже если бы они озлобились на более успешную родственницу, они бы просто дали ей бутылкой по голове, а не устраивали постановку с алтарем и розами. Но Яну все равно хотелось лично побеседовать с ними, чтобы проверить одну из своих теорий насчет Алены. — Ну как ты? — полюбопытствовала Александра, когда они выехали на шоссе и машина наконец набрала приличную скорость. — Лучше? Вроде как это была простая вежливость, но Ян все же заметил ту особую интонацию, которая была понятна лишь близнецам. Похоже, Александра хотела сказать ему что-то не слишком приятное, но никак не решалась выбрать для этого момент. — Нормально. Что еще плохого успело произойти? — Это не плохое. Это просто один из тех фактов, которые ты все равно узнаешь, но лучше я скажу сама, потому что иначе ты подумаешь, будто я от тебя намеренно скрываю. Хотя тема яйца выеденного не стоит. — Ну и что, по-твоему, менее значительно, чем скорлупа? — Я переспала с безымянным. — Что?! — И я сделаю это снова, — беззаботно добавила Александра. — Вот теперь всё. Ему очень повезло, что дорога перед ними была пуста, потому что он инстинктивно нажал на педаль газа, и машина разогналась еще больше. Александра сделала вид, что не заметила этого, хотя, покосившись на нее, Ян обнаружил, что она едва заметно улыбается. Вот и как на это реагировать? По идее, ему вообще не полагалось лезть в ее личную жизнь. Да он обычно и не рвался! А тут ситуация складывалась совсем уж противоестественная. Плохо то, что она притащила в свой дом самоубийцу, однако Ян еще надеялся, что этот псих исчезнет сам собой. Но спать с человеком, у которого явно проблемы с головой… Чем она думает вообще?! Права она была только в одном — в том, что сказала ему. Ян не представлял, как бы он отреагировал, если бы выяснил другим путем… И что бы это вообще был за путь. — Ты хотя бы имя его знаешь? — Нет. И не хочу. — Александра, ты в своем уме?! — Вот такой у меня ум, — рассудила она. — Послушай, я знаю, насколько диким это все кажется. Тут я на твоей стороне: проблемная я родственница, как ни крути. — Я такого не говорил… — Тебе и не нужно. Но иначе и быть не могло — с учетом моей сомнительной биографии. Я знаю, что для тебя этот безымянный — потенциально агрессивный неадекват. Но он на самом деле не такой. — Ты не можешь этого знать… Да ты о нем вообще ничего не знаешь, даже имени! — Не знаю. Но это не мешает мне разобраться в том, какой он человек. Я это умею, как доказывает случай с Асей. Тут уже Ян вынужден был прикусить язык. Они ведь и правда не смогли бы помочь Асе, если бы не интуиция его сестры. Да и потом, он все равно не сможет отвадить Александру от этого ее безымянного — точно так же, как она бы не смогла разлучить его с Алисой, если бы вдруг захотела. Близнецы были близки, но во многих аспектах жизни они оставались независимы. Ладно, пусть будет так. Рано или поздно она наиграется со своим психом, не может же это перерасти во что-то серьезное! А пока Яну было не до ее любовных похождений: они наконец прибыли по адресу, присланному ему местными полицейскими. Это, конечно же, была не квартира и не частный дом. Это была ночлежка. Летом она, возможно, пустовала, а вот зимой местные бродяги с готовностью пользовались ею, чтобы пережить морозные ночи. Днем они выходили на то, что сами считали работой. Родственник Алены наверняка влился бы в этот сомнительный косяк, если бы его по указанию полиции не задержали сотрудники ночлежки. Из документов Ян знал, что брат старше Алены всего на два года. Но выглядел он так, будто мог быть ее отцом. Алкоголь обеспечивает своим самым преданным поклонникам весьма специфическую внешность: они постепенно становятся похожи друг на друга, как отдельный вид людей, теряя возраст и пол. Там мужчину от женщины уже не отличить — все признаки скрыты под десятком слоев одежды. Да и лицо у них одинаковое и в тридцать, и в пятьдесят лет. Чубаров на момент их приезда был трезв и весьма этим раздосадован. Он окинул близнецов неприязненным взглядом, но удостоверение Яна заставило его держать свое мнение при себе. Для переговоров им выделили комнату отдыха персонала, в которую, впрочем, все равно просачивался запах основного зала… А может, источником этого запаха изначально служил Чубаров, сложно сказать. — Мы приехали поговорить о твоей сестре, — пояснил Ян. Делать вид, что испытывает к бродяге хоть какое-то уважение, он не собирался. — Которой? — Алене. — А что с ней? — А она умерла. — Ну да и фиг с ней, — беззаботно рассудил Чубаров. Не похоже, что он притворялся. Бродягу действительно нисколько не волновала участь младшей сестры. Если он и испытывал хоть что-то, это было больше похоже на радость, чем на сожаление. — Даже не спросишь, что с ней случилось? — удивилась Александра. — Да сама, небось, нарвалась! Она всегда нарывалась. Слушайте, а наследство какое после нее осталось? — оживился бродяга. — Мне ж причитается! Я — родственник, а других у нее нету! — Значит, так, родственник, тебе причитается только одно: рассказать все, что ты про нее знаешь. Усек? Или еще мотивация нужна? — Да понял я, понял, что вы сразу… Нелюбовь Алены Чубаровой к семье много лет была взаимной. По какой-то неведомой причине, подозрительно напоминающей насмешку мироздания, Алена была совершенно не склонна к алкоголизму. Родители ей попались те еще: спивались сами и вдохновленно приучали к этому детей. Но Алена не собиралась поддаваться. Гением она, может, и не была, да и в учебе особых успехов не делала, однако она отличалась железной волей. Если она чего-то хотела, она находила способ это сделать. А хотела она выбраться из нищеты и пожить нормальной жизнью, лучше — богатой и благополучной. Она нашла путь, навсегда покинула и трущобы, и родной поселок. Больше семья ее не видела, связь с ней не поддерживала, Алена для них просто растворилась в воздухе, будто и не было ее никогда. Скучать по ней никто не собирался, даже родители. Однако всеобщую нелюбовь Алена получила вовсе не из-за того, что была лучше своей семьи. Да ни один неудачник не признает, что его могут в чем-то превзойти! Нет, она раздражала родню тем, что, пока жила в общей квартире, установила там хоть какое-то подобие дисциплины. Она была младшей, хрупкой, миниатюрной, но она же командовала всеми так, что позавидовал бы военный со стажем. — Она и подраться не дура была! — пожаловался Чубаров. — Сначала приказы отдавала, фифа такая! Ее посылали — она орала. Да так орала, что уши кровью шли, проще было сделать, как она хочет, потому что иначе ее фиг заткнешь! Если кто с ней спорил, она начинала драку. Она даже папке один раз глаз подбила так, что неделю не открывался. Дьявол, а не девка! Не боялась никого и ничего. Мы вздохнули с облегчением, только когда она наконец уехала навсегда. После отъезда Алены последовал не только вздох облегчения, но и развал того немногого, что еще представляла собой семья Чубаровых. Никто уже не следил за оплатой счетов, все деньги уходили на выпивку. Это привело к отключению света, воды, а потом и к выселению. Чубаровы разбежались в разные стороны, как тараканы на свету, и не все дожили до сегодняшнего дня. Но брат Алены вряд ли даже сейчас понимал, что это связано с ее отъездом. Он все еще злился на нее и не скрывал этого. — Нас она, значит, алкашами опустившимися называла… А сама типа нормальная? Ага, конечно! Она кукухой двинутая была похлеще нас! Всякую дрянь в дом тащила! И расставляла еще так аккуратненько на полочках, типа это сокровища какие! А вот это уже было любопытно. Ян знал, что страсть Алены к воровству и накопительству — результат травмы, причем давней. Он предполагал, что началось это уже после ее отъезда из дома: так она защищалась от воспоминаний о жутком детстве. Но, похоже, мания развилась еще в этих трущобах, с помощью своих сомнительных «сокровищ» Алена надеялась хоть как-то отгородиться от семейки маргиналов. — Вы не пробовали выбрасывать вещи, которые она приносила? — спросила Александра. — Выбрасывать? Самоубийц нет! Это дерьмо даже трогать нельзя было… Тут уже она даже не орала, а сразу в драку лезла! — Со всеми? — Со всеми и всегда! — Даже если это был кто-то незнакомый? — уточнил Ян. Со своим семейством Алена за много лет освоилась, а вот незнакомца могла испугаться. Однако Чубаров лишь рассмеялся: — Да пофиг ей было, знакомый, незнакомый! Однажды мои кореша в гости зашли, хотели взять что-то из ее хлама… Так она налетела на них и трем парням накостыляла! Одна! Сама тоже получила, но не остановилась, пока не вышвырнула их из комнаты! Вот такая бешеная была. Это и было то подтверждение, за которым Ян приехал сюда. Он уже по первым рассказам предположил, что нужна была особая причина, чтобы заставить Алену вот так бежать из собственной квартиры. Дело тут не только в характере, судя по показаниям брата, мания лишь усугубляла состояние Алены. Когда кто-то претендовал на ее «сокровища», она забывала и об осторожности, и о здравом смысле. А если так, то в ночь ее смерти все должно было пойти по-другому. Да, она не ожидала никого застать в своей квартире. Но вот она вошла — и увидела, как незнакомец роется в ее вещах. Она должна была начать драку или устроить скандал. Или хотя бы закричать, привлекая внимание соседей! Она была бойцом, девочкой, выбравшейся с самого дна. Почему она молча бросилась прочь? Выходит, она мгновенно почувствовала страх перед своим преследователем. Вот только что могло спровоцировать такой страх? Что в нем было особенного? Чубаров, понятное дело, этого не знал — и знать не мог. Его теперь интересовало только наследство, но тут уж близнецы не собирались ему помогать. Если ему действительно нужно то немногое, что осталось после Алены, пусть сражается за это сам… Но он не сможет. Он не продержится трезвым достаточно долго, чтобы попытаться. Когда они шли к машине, Александра осведомилась: — Что делаем дальше? — Будем искать кого-нибудь достаточно страшного, чтобы от него можно было бежать, ломая ноги. — Длинноват список получится! — Так давай совместим его с тем списком, что был у нас изначально. Я все еще думаю, что это связано с танзанитами. Их Алена могла украсть либо в одном из клубов, либо в этом придурковатом «Фламинго». — В клубах хватает весьма пугающих личностей, в основном среди вышибал. — Но их Алена, скорее всего, знала, — указал Ян. — Судя по словам ее братца, знакомых она не боялась вообще никаких, хоть страшных, хоть красивых. А вот жуткого незнакомца все-таки могла испугаться. — Но не Касю же! — Но Кася ведь работает не одна. Владимира Черненко, партнера Каси по бизнесу, уже проверили. Ничего особенного в нем не было, с точки зрения закона его самым страшным прегрешением стала пара штрафов за превышение скорости. Он всегда жил на виду, где-то в недрах среднего класса, к откровенно криминальным элементам не относился. Но это же могло означать, что он просто хорошо заметает следы. Его фотографию Ян видел, там ничего пугающего не было. Однако беседа лицом к лицу способна дать куда больше, чем простой снимок. Поэтому пока Ян вел машину к Москве, Александра уже договаривалась по телефону о встрече. Черненко предсказуемо не обрадовался столь пристальному вниманию к своей персоне. Однако отказываться от встречи он не стал, знал, что полицию лучше не провоцировать. Так что он договорился пересечься с ними в салоне, это было удобнее обеим сторонам.