Им пришлось сделать паузу, когда официантка принесла их заказ. Они никогда не обсуждали, кто что будет брать, но всегда заказывали почти одно и то же — или нечто похожее. Это вроде как ничего не значило, но почему-то дарило теплое чувство. В детстве у них была та же привычка, и в такие моменты можно было поверить, что не было этих страшных четырнадцати лет и их жизнь с самого начала сложилась, как надо. Официантка принесла их заказ, оставила Гайе лакомство — «подарок от шефа», и удалилась. Разговор, не предназначенный для посторонних ушей, можно было продолжать. — Так вот, откуда четыре версии? — Срач в квартире непрозрачно намекает на какое-то психическое отклонение, — пояснила Александра. — Только не говори мне, что ты этого не заметил. — Я-то заметил, но я не представляю, что из этого можно сделать. Бочков не понимает, что творилось у нее в голове, у нас нет никаких зацепок. Для меня версия — это то, с чем можно работать. Здесь и сейчас работать не с чем. — Не скажи. Бочков ничего не знает — флаг ему в руки и подписку о невыезде на шею. Поговорим с тем, кто знает. Александра достала из кармана и положила на стол помятую визитку. На золотистой бумаге блестящими алыми буквами значилось: «Анастасия Плотникова. Психотерапевт», а еще — столь нужные им адрес и телефон. По крайней мере, Ян предполагал, что они будут нужны. Он все равно никак не мог сообразить, где Александра взяла эту визитку. — Это кто? — Похоже, лечащий врач покойной Алены Чубаровой, — отозвалась Александра. — Или так, или визитка, лежащая на полке у нее в квартире, была просто частью бессмысленной коллекции хлама. — Александра, ты понимаешь, что стащила вещдок с места преступления? — Ну, здрасьте! Кражей это было бы лишь в том случае, если бы я в ту квартиру погулять зашла. А я, вообще-то, следователь, который ведет это дело! Я взяла то, что нужно для работы. Ян все это время стоял в квартире рядом с ней, однако понятия не имел, как и когда она умыкнула визитку. Это восхищало и чуть-чуть настораживало. Павел бы, пожалуй, не одобрил. Но кто спрашивает его мнение? Психотерапевт была важным источником информации. Не только потому, что она знала причину странного «коллекционирования» Алены. Этой женщине могло быть известно больше о затянувшемся любовном треугольнике, наркотиках и личности любовника погибшей. Но прежде, чем ехать к ней, близнецы решили заскочить домой. Яну хотелось переодеться, да и потом, во время расследования им удобней было ездить на одной машине, а значит, второй автомобиль нужно было загнать на парковку. Они добрались до дома вместе и только на нужном этаже разошлись. Яну показалось, что Александра у двери своей квартиры замедлилась, будто прислушиваясь, что происходит внутри. Но это было бы глупо: кто там может находиться, когда Гайя с ней? Она ничего не пояснила, и Ян решил, что ему просто чудится. Но когда они через двадцать минут встретились у машины, она выглядела настолько задумчивой, что удержаться от расспросов он попросту не мог. — Саш, что-то случилось? — А?.. Нет, ничего. — Да, конечно. — Ничего существенного, — уточнила Александра. — Просто этой ночью мы с Гайей нашли на улице побитого жизнью бродячего кота. Притащили в квартиру и оставили отлеживаться. — Он, надеюсь, не умер там? — Он наоборот: очухался и удрал в открытую форточку. — И что? — удивился Ян. — Ты так мечтала о питомце, что тебя это расстроило? — Не-а. Просто думала, что еще раз его увижу, прежде чем он слиняет… Ну да не важно. Поехали искать потенциального ключевого свидетеля. Глава 3 С точки зрения Александры, Анастасия Плотникова была довольно бестолковым специалистом. Настоящему психотерапевту нужно долго учиться, постоянно совершенствовать мастерство, обладать стабильной психикой, да еще и выглядеть так, чтобы клиенты сразу чувствовали к нему доверие. Плотникова же закончила сомнительный частный институт каких-то там знаний, вместо семинаров тратила время на раскрутку в соцсетях, а выглядела, как викинг, упавший лицом в коробку акварельных красок. Но она была модной. Она сделала себя такой — и привлекала молоденьких девочек вроде Алены Чубаровой, для которых мода превыше всего. Плотникова была не так уж плоха для клубных няшек, которым просто хотелось пожаловаться на жизнь, а потом запостить фото из кабинета психотерапевта в соцсетях. С грустной подписью, конечно. Алене Чубаровой требовалось нечто большее. Одного взгляда на ее квартиру хватало, чтобы понять это. К сожалению, она пошла по глянцевому пути, и теперь Плотникова была ценна разве что как источник данных. Но и с этим оказалось туго. Выяснилось, что терапевт, на своем сайте обещавшая клиентам чуть ли круглосуточную материнскую заботу, на несколько дней усвистала из страны. Она еще и телефон отключила, потому что ей «необходима была энергетическая разгрузка». Так что близнецам предстояло встретиться с этой энергетически разгруженной женщиной не раньше завтрашнего вечера. Пока же им оставалось лишь сосредоточиться на результатах работы экспертов. Картина преступления становилась все любопытней и здесь. На первый взгляд казалось, что преступник преследовал Алену, догнал на лестнице и насадил на арматуру. На второй взгляд, все оказалось сложнее. Погоня началась в квартире жертвы — на это указывала дверь, так и оставшаяся приоткрытой. Но следов борьбы не нашли, а значит, Алена заглянула внутрь и сразу почуяла неладное. Возможно, даже увидела людей, поджидавших ее там. Она накануне работала в клубе допоздна, возвращалась домой посреди ночи, когда соседи уже спали. Итак, она увидела кого-то подозрительного и сразу же бросилась бежать. Если бы она была на шпильках, в коридоре все и закончилось бы. Но Алена работала фотографом, она привыкла много двигаться, часами оставаться на ногах, она выбирала удобную обувь. Благодаря этому она оторвалась от своего преследователя и добралась до лестницы. Однако лестница была крутая, жертва — перепуганная и не совсем трезвая. В какой-то момент Алена оступилась, на это указывала свежая травма лодыжки. Она сорвалась, полетела вниз… И, увы, произошло это на пятом этаже, где была абы как брошена арматура. Соседи уже подтвердили, что со строительными материалами не раз игрались дети, строившие там некое подобие крепости. Так что стальной прут вполне мог выпирать вперед… Это никого особо не волновало, пока не произошла трагедия. — Ты можешь объяснить, как именно это случилось? — уточнил Ян. Получив отчет, близнецы обратились за пояснением к Наталье Соренко. Из всех судмедэкспертов, эта нравилась Александре больше всего: да, грубоватая, но умная и говорит строго по делу. Соренко окинула следователя тяжелым взглядом и выпустила в воздух очередное кольцо сигаретного дыма. — Ну, давай попробую… Это было примерно так: «О, помогите, я падаю!», чвяк. — Наташа! — нахмурился Ян. — Мы же о смерти говорим, можно посерьезнее? — Я всегда говорю о смерти, про другое меня спрашивают редко. Если буду только серьезной, придется с грустным табло ходить всю жизнь. Но — ладно… Соренко огляделась по сторонам, затушила сигарету и подняла с земли небольшую палочку. Она достала из кармана какую-то бумажку и пробила ее палочкой. — Смотрите: вот так ваша жертва налетела на арматуру. А вот что потом сделал ее преследователь. — С этими словами Соренко развернула бумажку на палочке. — Ты считаешь, что она упала на прут случайно? — Скорее всего, после падения она прилетела именно туда. Но чувак, который скакал за ней, и не подумал ей помочь. Он повернул ее в то положение, в котором вы ее нашли, рана однозначно указывает на это. — И она была еще жива? — тихо спросила Александра. — Была. Но совсем недолго. При падении Алена выдрала ноготь и ударилась головой. И ноготь, и следы крови нашли на лестнице перед площадкой со строительным мусором. Это подтверждало версию Соренко о том, что Алена умерла случайно. Но вот дальнейшие действия преступника показывали, что он бы все равно убил ее. Он устроил из ее смерти ритуал, начал всю эту муть с розовыми лепестками. Он не просто не помог ей, он полез руками в открытую рану! Для этого нужен определенный цинизм. Если бы это, скажем, был простой грабитель, он тоже мог и не помочь Алене — он бы сбежал оттуда в ужасе. Но до того, что с ней в итоге сделали, нужно еще додуматься. К тому же, этот тип не оставил ни следов, ни отпечатков. Для такого обычно требуется опыт. — Она была пьяна — насколько? — поинтересовалась Александра. — Не сильно, — ответила Соренко, прикуривая очередную сигарету. — Пару коктейлей приняла. Но при ее весе этого достаточно, чтобы повлиять на координацию. — А наркотики? — Вот чего точно не было. Девонька была чиста на тот момент и до этого долго не употребляла. Это лишь доказывало, что таблетки в ее квартире предназначались на продажу. Вот только кто их продавал — сама Алена или кто-то другой? В любом случае, пока в ее убийстве просматривалась ненависть. Это личное, ее хотели не просто убить, над ней поглумились. Вопрос в том, откуда взялась эта ненависть: от абстрактного помешательства маньяка или чувство было связано именно с Аленой? Людей, которые могли это знать, оказалось не так уж много. Алена умела быть милой и приветливой, она нравилась если не всем, то очень многим. При этом близко она никого не подпускала. Несмотря на юный возраст, у Алены был дар, которым обычно могут похвастаться лишь лучшие переговорщики: она умела часами поддерживать беседу так, что всем было интересно, но никто потом не мог вспомнить, о чем она говорила. И вот теперь, когда она умерла, оказалось, что правду о ее жизни толком не знает никто, начиная с мужчины, с которым она почти год делила постель. Психотерапевт оставалась их лучшим шансом на прорыв по делу. — Ты с Пашкой больше не связывался? — полюбопытствовала Александра, когда они из морга возвращались домой. — А смысл? Мне от него ничего не надо. Он не звонит по той же причине — добился всего, чего хотел. Единственным, что омрачало возвращение Александры домой, было нынешнее противостояние Яна со всеми. Ей казалось, что она перессорила всю семью… Да в сущности, так и было. Не важно, хотела она того или нет, важен результат. Только истина объективна, правда, как известно, у каждого своя. Сейчас их брат и сестра выбрали ту правду, которая была угодна и удобна им. Они предпочли забыть о том, почему Александра пропала. Они взращивали обиду на почве того, что она не вернулась, когда у нее была такая возможность. Она вроде как предпочла держаться от них на расстоянии на двенадцать лет больше, чем требовалось. Значит, это она — предательница! Один только Ян сразу понял и принял ее. Но понял он сердцем, если говорить о холодном понимании ума, ему до такого было далеко. Как, впрочем, и самой Александре. Она ведь не раз спрашивала себя, почему вернулась так поздно, почему почти половину жизни провела вдали от самых дорогих людей. Почему так и не успела сказать матери, что она жива! Теперь уже некому говорить… Нет, какие-то оправдания у нее были. С первыми двумя годами все понятно: ее похитили, никто не спрашивал ее, чего она хочет. Потом она беспокоилась, что похитители навредят ее семье. Александра хотела сначала стать сильной, а потом возвращаться домой! Ну а дальше-то она стала сильной… но так и осталась в Австралии до недавних пор. У нее не было объяснения. Оно было у Эрика — и просто катастрофически ей не нравилось… То, что ее муж оказался в больнице, казалось ей неправильным. Больницы — они ведь для простых смертных, с которыми случаются всякие неприятности. А Эрик — он нечто большее. Он сильный, он побеждал преступников, о которых иные боялись даже говорить. Так почему он должен был поддаться какой-то болезни? Но болезнь — это враг совершенно иного порядка. Она не знает уважения к противнику за его ум и силу. Жалости и пощады она тоже не знает. Она подкрадывается незаметно, тихо, и выбирает поле боя, на котором ей невозможно противостоять.