— К тому, что ее сообщники, — режиссер обернулся и показал пальцем на Маргариту Николаевну, — не пришли. Вы их, видимо, спугнули. — Ну так, стало быть, мы поторопились? — уточнил майор. — Выходит, что так, — развел руками Шара. — Поблизости никого не было, — сухо сказал Жаверов. — Возможно, эти самые сообщники, если они вообще есть, должны были прийти позже. Так что мы можем подождать. — Как это — «если они вообще есть»? — возмутился режиссер. — По-вашему, я сам это все устроил, для смеха? — Что устроили? — То, что эта девица пришла, — вновь обернулся Шара на Маргариту Николаевну и Шафта, которые по-прежнему не обращали внимания на присутствующих. — Вы ведь сами ей назначили, — напомнил Жаверов. — А у нас с вами какой был разговор на той неделе?! — взорвался режиссер. — Вы же мне тут расписывали: возможно, придет девица, поставьте нас в известность… Ну вот я и поставил! И вы же теперь меня в чем-то обвиняете! — Вас никто ни в чем не обвиняет, успокойтесь, товарищ Шара, — невозмутимо проговорил майор. — Ну так, может, вы ее допросите? — Режиссер в третий раз махнул рукой в сторону девушки. — Мы сами разберемся, — строго сказал Жаверов и, покосившись на своих подручных, направился к Маргарите Николаевне. — Гражданка! — громко произнес майор, подойдя к девушке. — Вы слышите? Маргарита Николаевна вздрогнула и с легким испугом посмотрела на Жаверова. Шафт тоже повернул голову в сторону майора и нахмурился. Только сейчас он выпустил руку девушки из своей ладони. — Вам придется пройти с нами, — сказал майор девушке. Негр заволновался: — Шафт тоже пройдет с вами! — Как хотите, — небрежно бросил Жаверов. — Шафт, голубчик, ты что? — подбежал к нему Шара. — Бросишь меня здесь одного? В такой час? — А вы, товарищ Шара, ехали бы домой, — вместо Шафта ответил ему майор. — Вдруг, как только мы уйдем, пресловутые сообщники за вами явятся… Так что идите-ка лучше с нами. Можем даже подбросить. — Спасибо, у меня машина, — буркнул режиссер, совершенно забыв в этот момент, что он не умеет водить и что всегда и всюду его возит Шафт. 100 — То есть как это «ни при чем»?! — воскликнул полковник Видов, изумленно глядя на майора Жаверова. — А почему она обязательно должна быть при чем… — устало буркнул майор. — То есть как это «почему»?! — практически взорвался Видов. — Девица предположительно травит или помогает отравить одного режиссера, потом заявляется к другому, причем есть веские основания полагать, что этот последний режиссер намечен преступной группировкой в качестве следующей жертвы… И вот ты ловишь эту девицу — и либерализм разводишь! Как это понимать?! — Товарищ полковник, — чуть не плача, заговорил Жаверов. — Нет абсолютно никаких доказательств, что это та же самая девица… Я даже уверен, что не та. — Поселил в себе такую уверенность, значит, — усмехнулся Видов, — и отпустил подозреваемую с миром. Даже не попытался ее расколоть, как я понимаю? — Раскалывать можно преступников, — не выдержал майор. — А обычных граждан мы не раскалываем. — Ладно. — Полковник постарался взять себя в руки. — Говори по порядку. Может, я с тобой и соглашусь. — Значит, так, — начал Жаверов. — Во-первых, эта самая вчерашняя девица явно не в себе… — А та, которая Овчинина ядом напоила, в себе была? — сразу перебил его Видов. — Вы послушайте, — взмолился майор. — Она называет себя Маргаритой Николаевной, а по паспорту она просто Мария. И даже не Николаевна. Я ей говорю: «Гражданка, зачем вводите в заблуждение милицию?» А она: «Уж и пошутить нельзя». И вообще она очень странная. Манерная какая-то, неестественная… — Ну так, может, следовало ее на психиатрическую экспертизу направить? — предложил полковник. — Нет, ну она не до такой степени… Она не душевнобольная. И потом, к чему экспертиза, если она ничего не совершила?.. — Ты почему так в этом уверен? — опять повысил голос Видов. — Товарищ полковник, — серьезно сказал Жаверов, — если вы хоть сколько-нибудь доверяете моему опыту… — Это неуместное объяснение, — поморщился Видов. — Факты? — В том-то и штука, что фактов нет! Нам даже задержать ее не за что было — ни на каких основаниях. Просто какая-то безумная особа случайно встретила на улице известного режиссера, познакомилась… За это арестовывают? — Случайно ли встретила-то? — Случайности происходят, — философски произнес майор. — Извини, в такие случайности я не верю, — покачал головой полковник. — В обоих случаях — режиссер, в обоих случаях — девица… — Да, но в последнем случае не было ничего похожего на покушение. Эта самая Мария-Маргарита пришла к Шаре с пустыми руками, никого за собой не привела… Что бы она с ним сделала? Заколола шпилькой для волос? — Не остри только, — раздраженно отмахнулся Видов. — Самого Шару-то допросил? — Нет еще… — Вот те на! — всплеснул руками полковник. — Я допросил его верного подручного, — поспешил добавить Жаверов. — Шафта. Он все рассказал. Но против этой девушки — ни слова… — А что за Шарф такой? — Шафт, — поправил майор. — Негр. Африканец. То есть сейчас уже советский гражданин. Артист известный. — Так, может, и он здесь замешан? — предположил Видов. — Ну уж ему это вовсе ни к чему. — Что ж, — выдохнул полковник, — надеюсь, ты знаешь, что делаешь… Если и Шару прихлопнут, я за тебя ни перед кем заступаться не буду. — Я это учту, товарищ полковник, — быстро согласился Жаверов. — Свободен, — без интонации произнес Видов, коротко кивнув майору. 101 Топорков, Лихонин и Маруся вновь укрылись вечером в одном из пустующих павильонов, чтобы вернуться к обсуждению расправы над Шарой. После небольшого ужина и болтовни о пустяках Топорков радостно сообщил Марусе последнюю мосфильмовскую новость: — Шара остался без телохранителя! — Любопытно, — улыбнулась девушка. — Что с ним стряслось? Попал под лошадь? — Еще лучше! — продолжал сиять Топорков. — Шафт отыскал себе какую-то кралю, ну и совершенно плюнул на своего покровителя. В фильме, который Шара сейчас снимает, Шафт уже полностью сыграл свою небольшую рольку и теперь вообще не показывается на съемочной площадке. И Шара сидит там теперь в одиночестве, как в воду опущенный. Над ним уже снова начинают посмеиваться. Опять пошли разговоры о том, какая он на самом деле бездарность и так далее… — Неплохо, — заключила Маруся. Тут Лихонин привлек внимание племянницы — сделал выразительное лицо. — Что это он? — спросил Топорков. — Он хочет сказать, что Шара уже достаточно наказан, — вздохнула Маруся. — Добрый дядя Вася… — Мы можем проголосовать, — предложил Топорков, — и так решить участь этого якобы достаточно наказанного.