— И зачем он только пошел? — простонала Маруся. — Почему меня не послушал?.. И тебя? Он ведь знал, что ты не против, что тебе даже приятно было бы взять все на себя… Лихонин подтвердил: ради тебя мне было бы это очень приятно. — Так почему же он так… зачем?.. Лихонин изобразил: он не мог иначе. — Да, он мне то же самое сказал, — вздохнула девушка. — Как же теперь жить? — посмотрела она на уборщика. — Дядь Вась, как? Лихонин положил руку ей на плечо: будем жить как прежде. — Я уже не смогу как прежде, — пробормотала Маруся. Она взяла дядю под руку, и вместе они поплелись к автобусной остановке. Вдруг Лихонин остановился, хлопнул себя по лбу и стал что-то изображать племяннице. Та поначалу не понимала. — Что? Ты о Пете? Что ты имеешь в виду? Лихонин похлопал себя по карманам, как бы что-то ища, а потом вопросительно посмотрел на Марусю. — Я не захватила блокнот, — покачала она головой. — Как-то не подумала… Попробуй все-таки так показать… Лихонин продолжил мимическое представление. — Так, Петя, Петя — это я поняла… — бормотала девушка. — Значит, они все выяснили? То есть он сам им рассказал?.. Ну конечно, разве эти тупицы могли догадаться… Лихонин возразил: я тоже не догадался. — А мне вообще все равно, — отмахнулась девушка. — Так что можешь дальше не рассказывать. Для меня он никогда и не был никаким Призраком. Напротив, он был самым живым и настоящим из всех, кого я встречала… 116 Маруся сидела на скамейке, положив руки на колени и глядя прямо перед собой. Рядом сидел майор Жаверов и увлеченно рассказывал: — В общем, все выяснилось. Конечно, никакого призрака не было — призраков вообще не бывает… — Что вы говорите, — усмехнулась Маруся, по-прежнему не удостаивая майора взглядом. — Конечно, мы с вами это понимаем, — закивал Жаверов. — Но на «Мосфильме» считали иначе. Уж поверьте, я там столько времени провел — со всеми фактически перезнакомился. И большинство, представьте себе, верили во всю эту мистику… — И даже режиссеры? — выдавила Маруся. — Да, и они! — воскликнул майор. — Я полагал, что уж режиссеры-то должны быть поумнее актеров… Но в большинстве своем они такие же… — А что вы имеете против актеров? — наконец повернулась к нему девушка, и глаза ее вспыхнули недобрым огнем. — Ничего! — испуганно прижал руку к груди Жаверов. — Простите, я все забываю, что у вас дядя — актер… Я уверен, что он-то как раз — умнейший человек… — …которого вы считали убийцей, — сквозь зубы процедила Маруся. — Я так не считал, — отрекся майор. — Честное слово, Маруся, никогда не считал. Не верил. Знал, что все обойдется, образуется… И вот — пожалуйста… — Да если бы не сдался… настоящий убийца, — заставила себя так отозваться о возлюбленном девушка, — вы бы так и засудили дядю Васю… — На суде бы все выяснилось, — убежденно заявил Жаверов. — Ну так вы хотите дослушать про Топоркова?.. — И, не дождавшись ответа, майор продолжил историю: — В общем, все терялись в догадках: как же, мол, так? Топорков покончил с собой, что было достоверно засвидетельствовано, и вот он же является на студии в виде призрака и убивает людей… Мы-то долгое время полагали, что убийца намеренно выдает себя за покойного Топоркова. Но все оказалось еще занятнее. Оказывается, у Топоркова — вы только представьте себе! — был брат-близнец. То есть их было двое Топорковых. Но они это зачем-то от всех скрывали. С тех пор, как перебрались в Москву. Они же не местные — откуда-то там… Словом, два брата, похожие как две капли воды, приезжают в столицу и поступают в актерский вуз. То есть поступает только один из них, но у них все поровну. Занятия они посещали через день: сегодня — один брат, завтра — другой… И так до самого окончания вуза. То же самое было и потом — когда они стали работать… вернее, пытаться получить работу… Ни у одного, ни у второго так ничего и не выходило. Видно, они были одинаково бездарными. Да и вообще никто ничего не подозревал. И мысли ни у кого не было, что Топорковых двое!.. Маруся, вы слушаете? — Слушаю, — глухим нервным голосом произнесла девушка. Майор не обратил на это внимания и так же воодушевленно продолжил: — И вот так они жили много лет! Ну, полные ведь психи. Никто в Москве никогда не видел их вдвоем. Причем они снимали какие-то комнатушки — всегда одну на двоих, но и там их никто не заставал… Хотя в это трудно поверить… Уж владельцы-то комнат не могли не знать, одному они человеку сдают или двоим… Но если взять последнее место жительства этих Топорковых — где-то у черта на куличках, там старушка-хозяйка и впрямь не знала, что сдавала жилье близнецам. Очень удивилась, когда ей об этом рассказали… Маруся, а вот вы как будто ничему не удивляетесь! Я думал вас поразить, а вы… — Вы поразили, — глухо отозвалась красавица. — То есть я хотела сказать: вы — паразит. — Ха-ха! — невесело рассмеялся Жаверов, сочтя услышанное шуткой. — Ну, дальнейшее-то вам, наверно, и так понятно? Вы ведь такая сообразительная… — А вы — образина, — прошипела Маруся. — Я вас не понимаю, — наконец осекся майор. — Что с вами сегодня? — Ничего, — буркнула девушка и отвернулась от Жаверова так, чтобы он совсем перестал видеть ее лицо. 117 Майор растерянно замолчал. Но через какое-то время не выдержал, несколько раз кашлянул в кулак и осторожно продолжил свое повествование: — Так вот, жили братья Топорковы таким макаром несколько лет. Но, как видно, и их упертость имеет свои пределы. Поняли они, что ничего не добьются ни вместе, ни порознь, и тогда-то созрел в их головах психопатский план. Братья постановили, что один из них совершит эффектное самоубийство, а другой после этого примется совершать еще более эффектные убийства… Признаться, я лично растерялся бы перед таким выбором. Что легче — убить себя или убивать других?.. Мне ведь, поверьте, Марусенька, никого еще не приходилось убивать. Вот все думают, что наша служба, как в песне поется, «и опасна и трудна». В моем, однако, случае никаких опасностей и трудностей покамест не было. То есть мне не то что в живого человека, даже в воздух по долгу службы ни разу не приходилось стрелять. Тренируюсь еженедельно по картонным мишеням — и только… Впрочем, речь не обо мне. Топорковы, короче говоря, тоже не могли вот так запросто решить, что легче. И бросили жребий… Леденящая история, не так ли?.. Вы, кстати, знаете, как звали второго братца? Маруся невольно вздрогнула и машинально буркнула: — Не знаю… — Ну, это понятно, откуда ж вам знать, — протянул Жаверов. — Второго братишку звали Василий. Да, прямо как вашего дядю. Вот такие были близнецы-братья — Петя да Вася Топорковы… И, что самое любопытное, мы до сих пор не можем быть уверены, кто из братьев где — кто в могиле, а кто пока еще нет… Живой Топорков так и сказал: «Об этом я нарочно не скажу». Вот и гадай теперь, Петр перед нами или Василий… Впрочем, по большому счету это уже, конечно, не важно. Важно, что убийца пойман… В этот момент Маруся медленно встала со скамейки. — Что такое, Маруся? — Майор тоже привстал. — Прогуляться хотите? — Да, — кивнула девушка. — Одна, — добавила она, глядя прямо перед собой, словно никакого Жаверова рядом с ней и не было. — Хорошо, — покорно выдохнул майор. — Ну а когда мы снова увидимся? — Никогда, — сказала девушка так резко, что Жаверову показалось, что сам воздух перед Марусиным лицом оказался разрезанным. — Маруся, да что с вами сегодня? — пролепетал майор и попытался взять ее за руку. Девушка резко одернула руку: — Не прикасайтесь! И вообще не приближайтесь ко мне больше! Я никогда больше не хочу вас видеть, ясно?.. И слышать, — на всякий случай добавила она. — Как скажете, — угрюмо проговорил Жаверов. — Но объясните, пожалуйста, в чем дело… — Ничего я не буду объяснять, — бросила Маруся. — Прощайте! — И быстрым шагом пошла вперед. Майору показалось, что она идет как заведенная: будто пристально смотрит в какую-то далекую точку и целенаправленно спешит к ней. Некоторое время Жаверов как потерянный стоял на месте, провожая взглядом удаляющуюся красавицу. В конце концов не выдержал и бросился за ней вдогонку. — Маруся, постойте, постойте! — нагнал он девушку. Та не реагировала. — Маруся, да выслушайте же меня! Пожалуйста! Я прошу! Ничего не отвечая, Маруся продолжала чеканить шаги и смотреть прямо перед собой. Тогда Жаверов обогнал ее и внезапно бросился перед девушкой на колени, так что она чуть не перелетела через него. — Маруся, я люблю вас! — закричал майор на всю улицу. — Люблю! Люблю! Люблю больше жизни! Верьте мне! Вы для меня… — Отстань, ненормальный, — прошипела Маруся, беспокойно оглядываясь по сторонам. И, не дожидаясь, пока Жаверов встанет с колен, со всех ног бросилась от него прочь. Майор медленно поднялся. Вероятно, он снова бросился бы за ней, сделал бы еще одну попытку объясниться… Но то, что Маруся впервые обратилась к нему на «ты», почему-то так поразило Жаверова, что он уже не осмелился заниматься этим абсолютно безнадежным преследованием.