Инспектор Бернли подозвал к себе Броутона. – Вы должны дать описание внешности вашего бригадира. Этого самого Харкнесса. – Высокий мужчина с песочного цвета усами, скуластое лицо с тяжелой нижней челюстью. В коричневом комбинезоне и в матерчатой кепке. – Слышали? – Инспектор обернулся к своим подчиненным в штатском. – У них преимущество в полчаса, но все же постарайтесь отследить их. Начните с северного и восточного направлений. Едва ли они бы поехали на запад, опасаясь встретиться с нами. Обо всем докладывайте в штаб-квартиру. Сыщики поторопились начать поиски. – А мне срочно нужен телефон, – продолжал инспектор. – Вероятно, я смогу воспользоваться аппаратом в управлении порта? Они дошли до здания управления, где мистер Эвери договорился, чтобы инспектору дали возможность поговорить без помех из личного кабинета начальника. Несколько минут спустя Бернли вернулся. – Так, это пока все, что мы можем предпринять, – пояснил он. – Описание мужчин и транспортного средства будет немедленно передано по телеграфу во все наши участки, и уже вскоре каждый лондонский констебль получит указание особенно внимательно присматриваться к синим четырехколесным повозкам. – Очень хорошая работа, – одобрительно заметил исполнительный директор. Инспектора подобная оценка несколько удивила. – Ничего особенного, – сказал он. – Всего лишь обычные, рутинные меры. Но раз уж я оказался здесь, то хотел бы навести еще кое-какие справки. Вероятно, будет лучше, если вы предупредите здешний персонал, что я действую по вашему поручению. Тогда они охотнее станут делиться со мной информацией. Мистер Эвери обратился к управляющему портом Хьюстону: – Послушайте, Хьюстон, я хотел бы вам представить инспектора Бернли из Скотленд-Ярда. Он ведет расследование в отношении той бочки, о которой вы уже слышали. Я буду весьма признателен, если ему здесь окажут всемерную поддержку. – Затем Эвери вновь повернулся к инспектору: – Что ж, насколько я понимаю, сейчас больше вам ничем помочь не смогу, а потому хотел бы вернуться в Сити. Если у вас нет возражений, разумеется. – Спасибо, мистер Эвери. Действительно, у меня к вам больше нет вопросов. Я же сам немного покручусь здесь. И буду держать вас в курсе развития событий. – Отлично. Что ж, позвольте тогда попрощаться. Взяв инициативу в свои руки, инспектор позвал Броутона, и они вместе поднялись на борт «Снегиря», где клерку пришлось повторить свой рассказ в гораздо больших подробностях, в точности указывая места, где произошел тот или иной эпизод. Детектив лично еще раз обыскал трюм в поисках случайно оброненных предметов, но не преуспел в этом. Затем он обошел разные точки на пристани и на пирсе, откуда незаметно можно было бы наблюдать за перемещением бочки. В результате Бернли имел полную картину происшествия, увидев все своими глазами. К тому времени, когда обследование было закончено, остальные грузчики, работавшие на «Снегире», вернулись после обеденного перерыва, и он опросил каждого, но не получил больше никакой полезной информации. Инспектору ничего не оставалось, как вернуться в управление порта. – Я попросил бы теперь, – обратился он к мистеру Хьюстону, – показать мне всю документацию, имеющуюся у вас относительно этой бочки: накладную, счет-фактуру, любые сопроводительные бумаги. Мистер Хьюстон исчез, вернувшись с листками. Бернли изучил документы. – Из них следует, что бочка была передана для перевозки французской государственной железной дорогой на товарной станции на рю Кардине рядом с вокзалом Сен-Лазар в Париже фирмой «Дюпьер и Си» с оплатой доставки груза, осуществленной авансовым платежом. Далее бочку перевезли в Руан, где погрузили на ваш пароход «Снегирь». – Все выглядит именно так. – Как я догадываюсь, вы не можете сказать, была ли бочка доставлена на станцию с помощью транспорта, принадлежавшего французской железной дороге? – Нет, не могу, но готов предположить, что это не тот случай. Иначе стоимость перевозки до станции тоже была бы включена в общую сумму фрахта. – Можно ли с уверенностью утверждать, что вся сопроводительная документация оформлена полностью и правильно? – Бумаги в полном порядке. – А как вы объясняете факт, что таможня пропустила бочку, не пожелав ознакомиться с ее содержимым? – Груз не вызвал никаких подозрений. На нем присутствовала бирка хорошо известной компании с надежной репутацией. Содержимое же было описано в накладной, как и в надписи на самой бочке: «Скульптура». Использованная тара подходила для перевозки подобных вещей, и вес примерно соответствовал ожидаемому. Подобные грузы редко вскрывают, если не возникает каких-либо странных или чрезвычайных обстоятельств. – Благодарю вас, мистер Хьюстон. Пока у меня больше нет вопросов. Но я желал бы теперь переговорить с капитаном «Снегиря». – Пойдемте, я вас с ним познакомлю. Капитан Макнаб оказался рослым и ширококостным уроженцем Ольстера с крючковатым носом и со светлой шевелюрой. Он сидел в своей каюте и что-то писал. – Заходите, сэр, рад знакомству, – сказал капитан, когда Хьюстон представил ему инспектора. – Чем могу быть полезен? Бернли объяснил суть дела и задал несколько вопросов. – Как обычно осуществляется погрузка товаров на ваше судно с железной дороги в Руане? – Вагоны выкатывают прямо на пирс, где мы швартуемся. А потом местные грузчики перемещают все либо с помощью передвижного подъемного крана, либо используя простые лебедки. – Существует ли вероятность, что кто-то мог получить доступ к содержимому бочки, когда она уже оказалась у вас в трюме? – Что вы имеете в виду? Какой доступ? Уж не думаете ли вы, что мой экипаж отливает для себя немного винца? Хотя ничего исключить нельзя. Соблазн велик. – Может ли бочка быть подменена на другую или же опустошена и заполнена иным товаром? – Нет. – Весьма признателен, капитан. Всего хорошего. Инспектора Бернли, если не нашлось бы другого, более подходящего определения, следовало назвать дотошным и скрупулезным. Он поочередно опросил матросов, механиков, даже кока, и к шести часам вечера не осталось ни одного члена команды «Снегиря», совершившего плавание из Руана, с кем бы он не успел побеседовать. К сожалению, положительных результатов получено не было. Никто ничего не знал о злополучной бочке. Она не привлекла к себе никакого внимания, не вызвала вопросов. Не возникло ни малейшего повода особо осматривать ее, поскольку внешне она если и отличалась от остальных, то не слишком разительно. Озадаченный, но не обескураженный, инспектор Бернли, все еще обдумывая загадочное происшествие, вернулся в Скотленд-Ярд. Его блокнот пополнился описанием множества фактов самого разного рода – о «Снегире», его грузе и экипаже. Его ожидали два сообщения. Первое поступило от Ралстона, сыщика в штатском, который повел поиск от порта в северном направлении. «Отследил указанный объект до северной оконечности Леман-стрит. Дальнейший его маршрут установить не удалось». Вторую телефонограмму приняли из полицейского участка на Аппер-Хед-стрит: «Указанные вами лица были замечены при повороте с Грейт-Истерн-стрит на Кертайн-роуд примерно в 1 час 20 минут пополудни». – Гм, двигаются на северо-запад? Очень похоже на то, – вслух принялся размышлять инспектор, доставая крупномасштабную карту района. – Посмотрим. Вот Леман-стрит. Она идет на север от пристани Святой Екатерины примерно полмили или чуть больше. Так, а где же другая улица? – Он сверился с текстом телефонограммы. – Кертайн-роуд должна находиться примерно вот тут. Точно, так и есть. Формально это продолжение той же магистрали, но только уходящее на запад в полутора милях от порта. Стало быть, они двигаются практически по прямой, немного смещаясь влево, и пользуются широкими дорогами. Гм, гм… Интересно, куда же они путь держат? Попытаемся догадаться. Инспектор раздумывал еще некоторое время, пока не пробормотал: – А, к черту это пустое занятие! Придется подождать до завтра. После чего приказал своим помощникам закончить на сегодня работу и поехал домой. Но, как выяснилось, его собственный рабочий день еще отнюдь не закончился. Не успел инспектор Бернли поужинать и раскурить одну из своих излюбленных крепких сигар, свернутых из темных листьев табака, как его вновь вызвали в Скотленд-Ярд. Там его дожидались Броутон и высокий мужчина с квадратным подбородком – мастер погрузочно-разгрузочных работ компании «ОКП» Харкнесс. Инспектор предложил им два кресла: – Присаживайтесь, джентльмены. – А вслед за тем, как Броутон представил своего спутника, попросил: – Выкладывайте, как все произошло. – Вы, конечно же, удивлены, инспектор, увидев меня снова так скоро, – начал Броутон. – После того как мы с вами расстались, я вернулся в контору пароходства узнать, нет ли для меня новых указаний. И представьте мое изумление, когда я застал только что появившегося там нашего мастера Харкнесса. Он хотел видеть мистера Эвери, но босс давно отправился домой. Услышав историю похождений Харкнесса, мне стало понятно, что начальник непременно отправил бы его к вам. Вот поэтому и решил: будет лучше всего, если я лично и без промедления препровожу его сюда. – И вы поступили абсолютно правильно, мистер Броутон. – А теперь, мистер Харкнесс, мне будет крайне любопытно узнать, что же стряслось с вами. Мастер попытался чуть удобнее устроиться в своем кресле. – Должен сказать, сэр, – произнес он, опустив голову, – что перед вами сейчас сидит самый большой дурак, какого можно сыскать отсель и до собора Святого Павла. Мне натянули нос сегодня, обвели вокруг пальца, как мальчонку. Причем не однажды, а два раза подряд. Но вам, верно, надобно услышать все с самого начала. – Он снова заерзал в кресле. – Значится, так. Когда мистер Броутон и мистер Феликс ушли, я остался на месте и следил за порученной моим заботам бочкой. Я взял инструменты и сделал вид, что починяю ее, чтобы остальные парни не лезли с расспросами, чего ради я там околачиваюсь. Так продолжалось примерно час, как вдруг этот самый Феликс вернулся. «Вас ведь величают мистером Харкнессом?» – говорит. «Да, – отвечаю, – такая моя фамилия». «У меня для вас письмо от мистера Эвери. Сделайте одолжение, прочитайте его сразу», – говорит он. Харкнесс сделал паузу и откашлялся. – Гляжу, а это и впрямь бумага из нашей конторы, которую подмахнул мистер Эвери. Дескать, он уже потолковал с мистером Броутоном, с бочкой все в порядке, и мне, стало быть, надлежит выдать ее Феликсу не мешкая. Там еще было написано, что раз уж мы обязались доставить груз по адресу, то я должен поехать с ним, а потом рапортовать по всей форме о благополучной доставке. «В таком случае будь по-вашему, сэр», – ответил я, позвал пару ребят в помощь, чтобы поднять бочку из трюма на пирс, а потом поставить на телегу Феликса. Она уже поджидала рядом. С ним приехали еще два человека. Один такой здоровый верзила с рыжими волосами, а второй помельче, чернявый, – он был за кучера. Из ворот гавани мы повернули к востоку, проехали по Леман-стрит и двинули дальше в ту часть города, какую я совсем не знаю. Так мы тащились милю или даже больше, а рыжеволосый громила вдруг говорит, мол, страсть как хочу выпить. Феликс сначала ни в какую: едем дальше, и все тут. Но потом сдался, и мы остановились прямо против паба. Того, кто был поменьше, звали Уотти. Вот Феликс его и спрашивает: «Оставишь лошадь без присмотра, Уотти?» Тот отвечает: «Да ни в жисть!» Тогда Феликс говорит, мол, пусть он посидит на козлах, пока мы втроем выпьем пивка, а попозже сам выйдет и сменит кучера, чтобы Уотти тоже мог промочить горло. На том и порешили. Я, Феликс и рыжий зашли в паб. Феликс заказал четыре бутылки пива и заплатил за них. Он свою бутылку быстро опустошил, а потом сказал нам ждать, что выйдет и пришлет к нам за стол Уотти. И с этими словами ушел. Не успел Феликс удалиться, как рыжий верзила склонился ко мне и стал нашептывать: «Скажи мне как на духу, приятель, что за игру этот мистер Феликс затеял со своей бочкой? Ставлю пять к одному – дело тут нечисто». «С чего ты решил? – спрашиваю. – Мне ничего про это неведомо». Понимаете, сэр, я ведь и сам прежде думал так же, но если мистер Эвери написал, что с бочкой все в порядке, то так оно и было. Стал бы мистер Эвери писать такое, коли бочка вызывала опасения? Нет, конечно. А рыжий не унимался. «Пойми, – говорит, – ежели мы с тобой кое на что закроем глаза, то, может статься, положим в карманы по паре фунтов». «За что ж нам платить?» – интересуюсь я, прикидываясь простачком. «А ты раскинь умишком, – талдычит рыжий. – Ежели у него с этой бочкой какая-то махинация, то он не захочет, чтоб чужаки пронюхали про это. А мы с тобой уже при деле – вот и можно намекнуть, что наше молчание хорошо бы подкрепить наличными». Харкнесс вздохнул. – Тут я призадумался не на шутку. Сначала рассудил так. Может быть, этот тип знает про тело в бочке, и мне тогда надо все у него выведать, а себя не выдать. Но потом я испугался, вдруг он на их стороне, а меня просто прощупывает, хочет понять, что мне известно. Тогда я решил и дальше подыгрывать ему. «А Уотти тоже будет в доле?» – спрашиваю. «Нет, – отвечает он. – Третий здесь лишний». Мы еще потрепались на эту тему. И только потом я заметил, что бутылка для Уотти так и стоит открытая, но полная, и не мог взять в толк, почему он до сих пор не пришел к нам. «Пиво того гляди выдохнется, – говорю. – Если этот растяпа хочет его выпить, пора бы ему явиться». Рыжий подскочил, услыхав мои слова. «И то правда. Куда он запропастился? Пойду посмотрю». Сам не знаю, почему, джентльмены, но тут я почувствовал, будто в воздухе витает что-то неладное, и вышел с ним вместе. Повозка как испарилась. Смотрим в одну сторону улицы – нет ее, смотрим в другую – не видать. Пропала вместе с Феликсом и Уотти. «Будь я проклят, если нас не облапошили! – орет рыжий. – Давай их искать. Ты пойдешь туда, а я сюда, и один из нас на углу заприметит чертову телегу». Тут я только уразумел всю их хитрость. Эти трое вступили в сговор, чтоб избавиться от трупа, и им вовсе не хотелось иметь свидетеля вроде меня, когда они начнут копать могилку. Задумка с выпивкой для того и понадобилась. Я остался с их подельником, а двое спокойно поехали дальше. Рыжий специально капал мне на мозги и отвлекал внимание. Ладно, думаю, двое сбежали, но зато третий все еще здесь. «Нет уж, приятель, – сказал я ему, – нам лучше не расставаться». Взял его за руку и потащил в ту сторону, куда он хотел пойти один. Но только за углом никакой повозки мы не увидели. Они все провернули чисто. Харкнесс помолчал, а потом продолжил: – Рыжий, конечное дело, продолжал разыгрывать спектакль. Просто рвал и метал. Раскричался, мол, кто теперь оплатит ему день работы? Тут уж я стал выспрашивать, как зовут его и кто его нанял, но только он не желал отвечать на мои вопросы. Я же от него не отставал ни на шаг. Понимал, что ему скоро придется возвращаться домой, а если узнать, где он живет и кем работает, то, быть может, так мы и до Феликса доберемся. Он пару раз пытался сбежать и просто взбесился, когда не получилось. Так мы и ходили с ним больше трех часов бок о бок, пока пять не пробило. Даже зашли еще пивка выпить. Вываливаемся потом из бара, стоим на углу среди толпы, а я все голову ломаю, как мне быть. Вдруг рыжий со всей силы толкнул меня, и я чуть не сбил с ног проходившую мимо старушку. Я, конечно, удержал ее от падения – как можно было поступить иначе? – потом оглянулся, а треклятый рыжий детина исчез. Я бросился бегом по одной улице, по другой, вернулся к тому же бару, но только больше его уже не видал. Отругал себя последними словами, назвал болваном безмозглым, а потом решил вернуться в контору и рассказать мистеру Эвери, как все обернулось. Так я оказался на Фенчерч-стрит, встретил мистера Броутона, и он привел меня к вам. Наступила продолжительная тишина, как только мастер закончил свой рассказ. Бернли задумался, оценивая только что услышанные показания и свидетельства Броутона, сделанные ранее днем. Он анализировал цепочку событий во всех деталях, стремясь в первую очередь отделить четко установленные факты от того, что казалось всего лишь поверхностными впечатлениями или личными мнениями рассказчиков. Если верить этим двоим мужчинам, а у Бернли не находилось оснований подвергать их слова сомнению, факты, связанные с обнаружением бочки и ее дальнейшим исчезновением, следовало занести в разряд доказанных. За одним исключением. Пока невозможно было проверить, действительно ли в бочке находился труп. – Мистер Броутон сообщил мне, что внутри бочки он видел тело человека. Вы подтверждаете это, мистер Харкнесс?