— Анюта, — продолжил Павел, — слушай, прошу, внимательно, это очень важно. — Трагичность в Пашином голосе достигла своего апогея. — Я давно хотел тебе рассказать. — «Я всегда тебя любил», — мысленно продолжила я за друга и зажмурилась от ужаса. — Наш дом наметили под снос. Так как мы с отцом однополые, нам дадут однокомнатную квартиру. А если я успею жениться и прописать жену, то двухкомнатную! И если дети успеют появиться… то может быть и трех-, понимаешь? Глядя в Пашины сияющие ныне гордостью и довольством собой по вине гениальности придуманного плана глаза, я завопила: — Что-о?! — А что? — удивился он. Вся окружающая нас черно-красно-белая обстановка (в японском стиле; все, как и полагается) как-то незаметно начала кружиться, а перед глазами появились какие-то световые вспышки, хотя суши-бар всегда отличался приглушенным, интимным освещением. Я пару раз моргнула и качнула головой, чтобы избавиться от наваждения. — Погоди, я не поняла… То есть ты не любишь меня? Ты сделал мне предложение ради квадратных метров?! — Ой, блин… — Гордость, царившая доселе в его взгляде, уступила место грусти и неловкости. — Ань, я так боялся, что это когда-нибудь случится… — Паша закрыл лицо руками. — Я безумно боялся, что ты влюблена в меня. Не обижайся, я… я даже не знаю, что сказать… — Нет-нет, это чудесно! — захлопала я в ладоши. — Ты не представляешь, как я рада, что ты делаешь мне предложение только ради квартиры! — Что? — Павел долго изучал мое лицо. Клянусь всеми богами, у меня в тот момент рухнула гора с плеч, наверно, это и отразилось на моей прекрасной физиономии. — Это сарказм, я не понял? — Нет. Мы оба не влюблены друг в друга, и это прекрасно. Ура! Аллилуйя! — Я готова была любить весь мир. — А-а-а, то есть ты боялась… — дошло до Павла, — я понял. Нет. Все хорошо. Ну так — как? Поженимся? — снова оживился он. — Я предлагаю тебе здоровый фиктивный брак! Мы хорошо заживем вместе! И с отцом моим у вас всегда были хорошие отношения! Ты — культуролог, он озабочен античностью, вы можете разговаривать о всяких там Софоклах и Горациях часами! — Да, но… Дело же не только в твоей семье. — Да, — уныло поникнув головой, изрек приятель, согласно кивая в ответ на мои слова. — Я знаю, что из всех твоих ближайших родственников ко мне хорошо относится только твоя бабушка… — И то потому что полагает, что ты гей, — с печалью в голосе сообщила я и вернулась к роллам. — Да? — удивился Паша. Прожевав, я пояснила: — Она насмотрелась американских сериалов и полагает, что быть геем — круто. — Понятно. Ну ладно. Твоя бабушка полагает, что я приверженец нетрадиционной ориентации, твоя мама ненавидит меня за то, что я разбил ее вазу… — Вазу, которую ей подарил директор музея за выслугу лет, — уточнила я. — Это точная копия вазы, принадлежавшей древнему китайскому роду и ушедшей с молотка за миллионы долларов. — Ну да, ну да… И еще я сломал ее фен, когда после вечеринки пришел к вам в гости с обрызганной пивом головой и сушил волосы. — Во-во, даже не знаю, что больше ее расстроило — потеря бытового прибора или что к ее дочери в два часа ночи прискакивают облитые с ног до головы пивом мужики… — Ну ладно, не ехидничай. Так вот, к чему я клоню. Пусть твои мама и папа недолюбливают меня (а папа, как мне кажется, даже боится меня, хотя я ничего такого не сделал, подумаешь, упал на него единожды по пьяни!), но… — Ты не просто упал на него, — посчитала я справедливым поправить, — ты упал к нему на колени! Да так и сидел там пару минут, пока моя мама тебя насильно не согнала! Бедный папа, он был в трансе. Паша побледнел и кинулся оправдывать свое честное имя: — Слушай, у нас было застолье — твой день рождения, кстати, — мы все перебрали тогда. Я зашел в комнату и начал пробираться к своему месту. А диван у вас очень длинный! И расстояние между столом и сидящими людьми ультраузкое! И до своего места я не дошел-то всего ничего! Сразу за твоим папой сидел! Ну чуток не дотянул, не хватило сил… А подняться уже тяжело было! — Так тебе подниматься не надо было, рядом с отцом было пустующее место — твое. Перекатился бы с него на свое место — и все! Так ты ж сидел. — Просто к тому моменту, когда я дрепнулся на колени твоего отца, я уже забыл, где я сижу, и решил, что я на своем месте! Все, посмеялись и хватит! — злился пристыженный друг. — И забудем об этом! — Окей, я-то забуду, а вот папа будет помнить еще долго… — Ха-ха! — Вдруг Пашу осенило: — Слушай, так, может, поэтому твоя бабушка считает, что я гей? — Нет, скорее всего, она так думает, потому что ты поцеловал моего дедушку взасос на их «золотой свадьбе»! — Слушай, я перепутал! — резко ответил друг, занервничав. Сразу было видно, что вспоминать ту историю он не любит. — Свет у вас в доме поганый, говорю прямо, не обижайся — но давно пора менять лампочки! А в полумраке твои дедушка и бабушка очень похожи — как две капли воды! Вот правду говорят, что долгие годы совместной жизни… — Вот правду говорят… — перебила снова я. Ну не умею я долго слушать других! — …Что после вечеринки с бодуна легко можно перепутать мужчину с женщиной. — Ах, да! — улыбнулся Пахан, углубившись в уже иные, приятные, воспоминания. — Мы ж тогда Кирюху в армию провожали… Всю ночь кутили. Лег спать в девять утра. А в два часа дня уже к вам надо было идти! Не «золотая свадьба», а утренник какой-то! К тому же мне тогда Васек глаз подбил, и я вообще половину не видел… А тут твой дед, который очень похож на твою бабку! И вообще, на кой хрен он поперся дверь открывать, это же бабушка всегда делает! Ну я и решил, что это она — вручил букет и поцелуй, потому что подарка другого не было. А мой поцелуй — чем не подарок? Я засмеялась. — Ладно, проехали. У деда к тому же туго с памятью, он на следующий же день про это забыл. — Да-да, еще, увидев меня спящим на диване в гостиной, начал вопрошать: «Кто это такой?» Я, конечно, не смог ответить, потому что к армейским проводам добавил еще пару литров на их празднике, тогда он вызвал полицию и начал, ожидая их приезда, дубасить меня своей палкой! Кстати, он и без нее прекрасно справляется, я это помню, зачем он тогда с ней ходит? — Наверно, считает, что она прибавляет его образу важности. Послушай, не обижайся на деда, он решил, что ты вор. Один раз он забыл, как выглядит бабушка, и принял ее за престарелую гейшу. Сунул ей сотку в карман, сказал, иди бабка, найди себе другую работу, а меня не соблазняй. Паша заржал. — Че, правда так было? — Я кивнула. — А бабка что? — А бабка к нему десять раз подходила в течение того дня. Вот так тыщонку и заработала. Но смысл не в этом. Даже если бы моя семья тебя обожала, разве это причина жениться? И квартирный вопрос тоже — нет. Люди исковеркали понятие слова «брак». Брак — это лишь продолжение любви, когда тебя переполняют чувства и ты не знаешь, как выразить их документально, как сделать так, чтобы весь мир знал, что вы двое любите друг друга, хотите растить совместных детей и прожить душа в душу до самой глубокой старости. Как, например, мои бабушка и дедушка. А сейчас, по-моему, для людей важнее всего, чтобы в паспорте красовалась печать! Особенно это девушек касается. Показать заклятым подружкам, что ты пристроена, что у тебя — якобы! — все хорошо, все так, как и должно быть — муж и дети. Вот я и спрашиваю, с каких это пор наличие последних стало доказательством чего-то, какого-то мнимого состояния идиллии и счастья, а на деле показухой? — расфилософствовалась я. — Знаешь, так хочется каждой этой женщине сказать: остановись, пока не поздно! Ты не другим хуже делаешь, ты делаешь хуже себе! Неужели чья-то сомнительная зависть или глупое, стереотипное мнение стоят того, чтобы рушить себе жизнь? — Да, ты права, — поддержал мою идеологию друг. — Но многие просто думают, что это правильно. Вроде подходят друг другу, вроде симпатия есть — ну и вперед! — Да, но почему никто не задумывается, что когда-то встретит своего единственного, а мужчины — свою единственную, а у вас уже совместные дети с нелюбимым супругом? Что тогда? — Окей, я понял твою позицию. Действительно, это было глупое предложение. Прости. — Ничего. Забыли. Время, как я уже отмечала, было позднее, Паша подбросил меня до дома, который удобно расположился неподалеку от любимого заведения. Приняв душ, я сразу же легла в постель, но еще пару часов не могла уснуть. Я думала о дружбе, браке и отношениях. И еще об одном понятии, называемом фиктивным браком. Что мы вообще про него знаем? Это брак, который люди заключают по причинам, отличным от желания создать семью. Несмотря на то, что в России признанный судом фиктивным брак считается ничтожным и аннулируется, существует немало пар, живущих так. Только кто может сказать, рады ли они, счастливы ли? Допустим, они достигли своей цели, будь то получение гражданства, жилплощади или еще чего-то, но дальше-то что? Рожать детей от нелюбимого супруга? Или расторгать брак? А если этот брак — так называемая «золотая клетка»? Ты вышла замуж, чтобы жить безбедно. И мужа не любишь. Получается, что ты обрекла себя на отсутствие любви до конца жизни. Хорошо ли это? С другой стороны — я. Вот уже четверть века безрезультатно ищущая любовь (ну ладно, пусть не четверть, все же я не с рождения ее ищу, но, однако ж, возраст не детский). Все это время я одна, а могла бы быть с кем-то, с тем же «денежным мешком», к примеру, и проживать себе безбедно эти долгие годы (не скрою, поступали мне такие предложения, девушка я красивая). Но я избрала путь иной — бедность, одиночество и вечная депрессуха. Кто из нас прав?… Встала я наутро с больной головой. Но не успела и халат накинуть, как в дверь постучала мама. — Аня, ты помнишь? Сегодня у нас новоселье! К пяти придут гости! Уже полдень, а ты все дрыхнешь, ты должна помочь мне приготовить. — Да, мам, иду. Да-да, все еще живем вместе. Большая семья в небольшой квартире. А могло бы быть иначе, но… с нелюбимым мужчиной впридачу. Так, хватит об этом думать! Да еще и римфовать! * * * …В шестом часу явился Павел. — Привет, давно не виделись! — задорно начал он с порога. — Что это у тебя за коробка в руках? Здоровая. — О, это для твоей мамы! — весело и точно гордясь собой, выпалил гость. — Чего там для меня? — выплыла мама в прихожую, услышав, что про нее говорят. — Ваза! Да, она не древняя, ей не больше шести месяцев от роду, однако тоже китайская! Ну, — замялся друг, — по крайней мере там девушки в кимоно нарисованы… — Хорошо! — непонятно почему обрадовалась мама, даже рассмеялась и чмокнула Пашу в щеку. Порозовев, он разулся и вошел в комнату. Поздоровался со всеми. — Вам были бы к лицу розовые брюки, — глядя на Пашины неприметные джинсы, высказала бабушка. Паша тоже на них посмотрел, потом выше — на темный свитер, пожал плечами и сел за стол между мной и папой. Отец тут же подскочил и, заявив, что ему здесь дует, пересел поближе к окну. — А тут не будет дуть? — удивилась мама, но, бросив быстрый взгляд на моего гостя, кивнула, замолчав. — А хто енто? — ткнул пальцем дед в Пашу. — Племянник дяди Феди? Малыш Костик? Как он вырос-то! Бабушка ткнула его под бок: — Ты что, старик, совсем ополоумел? Малыш Костя уже директор завода. У него уже внуки родились. А это Анин друг Павел. — Наклонилась к его уху и что-то шепотом добавила. — Да я пью, пью! — заголосил дед. — Да не «пей», а «гей»! — гаркнула во весь голос раздраженная вследствие дедовой глухоты бабуся.