Глава 7 Побег Объяснить это чувство Сергей не мог. Возникло оно неожиданно и непонятно почему. Но он точно знал когда. Копчёные как раз меняли часовых, и тут к загородке подъехали уже знакомый хан Сёлте и ещё один степняк из старших. Постояли, поглядели на Сергея, поболтали по-своему (слишком тихо, чтобы разобрать) и уехали. А у Сергея сразу сердце застучало не по-доброму. И это ощущение: надо что-то делать. Действовать. Но что? Бежать? Их загончик с сёдел – как на ладони. Убивать, может, и не станут, но в ногу или в руку стрелу всадят играючи. Так и промаялся до заката, а тогда прилёг. Спать не собирался. Хотел полежать немного, расслабиться. Весь вечер на нервах. Расслабился… И уснул. Усталость, видно, накопилась. * * * Сон пришёл странный. Будто он совсем маленький. Много меньше, чем сейчас. И несут его на руках через толпу людей в пёстрых незнакомых нарядах. И люди эти – сплошь мужчины бородатые. А он только и видит, что эти бороды да одежды разноцветные. И золото. Много золота. Несли его, несли и вынесли к сооружению из белых ошкуренных брёвен. Маленького Сергея подняли наверх. Там на празднично убранном ложе лежал человек. В броне золочёной и шлеме открытом, тоже золочёном, с многими выступами и полочками и с красными крыльями-перьями. Глаза закрыты, борода завита и уложена поверх брони. Подумалось Сергею: в таком шлеме воевать неудобно. Стрела, копьё, клинок не соскользнут, а обязательно за что-нибудь зацепятся. В таком – только на парады. Или – хоронить. «Это же и есть похороны, – вдруг сообразил. – И лежащий – мёртвый». И Сергея рядом с ним уложили. Маленького – рядом с большим. Сергей тихо лежал. Тоже как мёртвый. И когда дым подниматься начал, он тоже лежал тихо. Только треск горящего дерева внизу и гул толпы. И вдруг – крик. Женский. И тотчас – она сама. Перепрыгнула с воплем через Сергея и на мертвеца упала. Но мигом раньше пламя взметнулось, и стала женщина огненной птицей. И ожил мертвец в огне. Вскинул руки, будто обнимая пронзительно кричащую птицу. И засияло всё. И запылало. И Сергей тоже запылал. Но не весь. Сердцевина его такому огню была неподвластна, ведь рождалась она в пламени пожарче. И это ей – нипочём. А то, что сгорит, это внешнее. Лишь оболочка, суть которой – прятать его настоящую суть. Ту, что убивает. * * * – Проснись, Вард… Сергей открыл глаза. Темно. Ночь. Вот чёрт! Проспал! – Машег, я долго спал? Луна когда взойдёт? – Не скоро, – успокоил хузарин. – Время есть. Да, время было. Судя по всему, стемнело не так давно. Печенежский лагерь ещё не затих. А вот пленники уже угомонились. Лежали на земле кто где. Некоторые сбились вместе: так теплее. И, может, не так страшно. Компания ромеев тоже отрубилась. Как и остальные. С той только разницей, что богатея Анфима устроили получше: постелили соломки, накрыли плащом. – Пойдем глянем, что как, – прошептал Сергей. И они пошли. Вернее, поползли. К тому месту в ограде, которое приметил днём. Если уходить, то именно там. И тут удача преподнесла им царский подарок. – Да он же спит! – Точно, – подтвердил Машег. – Дрыхнет. – И другой тоже. Лица спокойны, глаза закрыты, тела расслаблены. Точно спят. Но с лошадки копчёные не падают. Привычны, надо думать. Сергей когда-то тоже умел спать, не сходя с коня. Причём в движении. Жизнь в седле и не такому научит. – Попробуем? – предложил Сергей. Хузарин вскинулся… И потух. – Не выйдет. Отсюда-то убежим, а дальше как? – Да просто. Нам только через лагерь пройти к табунам. А там – разберёмся. – Через лагерь, ага. – Машег тихонько фыркнул. – Я ж тебе говорил: псы или лошади чужих учуют, шум будет. Поймают сразу. – Поймают, и что? – пожал плечами Сергей. – Хуже не будет. – Будет, – твёрдо заявил хузарин. – Ладно, если побьют. А если жилы на ногах подрежут или большие пальцы отрубят? Лучше умереть. – А если в печенегов переодеться? Прирежем кого-нибудь и одежду заберём. – Ты лицо своё видел? Какой из тебя печенег? – Так ночь же! – возразил Сергей. – Давай рискнём! Его будто жгло изнутри: бежать! Прямо сейчас! Немедленно. Потом поздно будет. И тут такой подарок. Задрыхшие часовые. И сразу два. Может, с другой стороны караульщики и бдят, но луна пока не взошла, а костры хоть и не догорели совсем, но света от них немного. Ровно столько, чтоб тем, кто у костров, только вокруг костров и было видно. Сергей снова глянул на ближнего караульщика. Расслабился степняк. Голову свесил. Хрен он кого сейчас заметит. И лошадка его тоже дремлет. Была б трава у неё под ногами, пощипала бы. Нет травы. От нижней жерди до земли чуть больше двадцати сантиметров. Взрослому вою не пролезть, а они с Машегом могут протиснуться. Вон там, где ложбинка. Жаль, что хузарин испугался. С ним шансов было бы больше. Опять-таки лошади хузар слушаются, как дети – мамку. А у Сергея могут проблемы возникнуть. Степные кони – они как псы сторожевые. Даже ещё недоверчивее. На мгновение Сергей даже засомневался. Может, не стоит? Но интуиция тут же взвыла: беги! Прямо сейчас! Чуйке своей Сергей привык доверять. Пусть вероятность благополучно пересечь печенежский лагерь, преодолеть барьер из пасущихся печенежских табунов, а потом ещё и самому разжиться коняшкой, без которого в степи и вовсе делать нечего… Да, вероятность успеха этой авантюры ничтожна, но – надо. Вдобавок азарт. Чисто мальчишеский. Ввязаться в драку, а там будь что будет. – Ну как знаешь, – проговорил Сергей с показным равнодушием. – Ты боишься, я понимаю. Тут многие испугались бы. А я пойду. Я не раб. Я – воин. – Я тоже воин! – зашипел Машег, брызнув слюной Сергею на щёку. – Я – воин! Я не трус! Ты не храбрее меня! Я пойду! Я первым пойду! – Я знал, что ты не испугаешься, друг. – Сергей легонько хлопнул хузарина по плечу. Ему было немного стыдно. Взял «на слабо», как мальчишку. Собственно, Машег и есть мальчишка. Да ещё и с подраненным самолюбием, поскольку в плен угодил. В общем, неловко. Между друзьями так не принято. Но Машег ему нужен. А где-то там в степи – варяги. Которые могут думать, что они здесь – охотники, но на самом деле вот-вот начнется охота уже на них.