И однажды в селении, что оказалось на пути Сёлте, вместо неуклюжих пахарей встретила печенегов конница русов. * * * Сёлте сумел уйти. Рогатый старик Ирлик не получит душу Сёлте так просто. Однако бывший хан потерял половину людей, треть табуна и всё добытое по пути добро. Жалко. Но ещё жальче, что, убегая, они упустили корабль, который преследовали. Оставшиеся с Сёлте люди хотели уйти в степь, но бывший хан решил иначе. Он не мог возвратиться, не вернув удачу и честь. И Сёлте уговорил своих остаться в приграничье. «Здесь столько глупых овец, что волки никогда не останутся без поживы, – заявил он. – Нас немного, и это очень хорошо. Можно нападать и уходить незамеченными. Да и добычу делить приятней, когда долей немного». Воинам эти слова понравились. И никто не подумал, что большим отрядом можно взять намного больше, чем малым. Те, что посообразительней, остались с большой ордой. Впрочем, ума Сёлте хватало на всех. Не хватало только удачи. * * * Как и предполагал Сёлте, храбрые воины Хоревой не остались без поживы. Но доставалась им не та добыча, о которой поют песни. Речи уже не шло о том, чтобы налететь на какой-нибудь городок или даже большое село. Их жертвами становились то малый караван из десятка возов, то отдельный хутор, а то и вовсе охотничья варажка, неосмотрительно вставшая лагерем слишком близко от притаившихся печенегов. Спору нет, это было весело. Пытать мужей, пока те не выдадут тайники с ценностями, а потом просто так, для удовольствия. Драть мягких жопастых женщин с белой кожей и косульими глазами. Кормить коней отборным зерном, набивать животы лучшим мясом, а седельные сумы – всяческим добром. Очень весело. Наскочить, пограбить, пожечь – и умчаться в Дикое Поле, оставив запоздавшим мстителям сгоревшие кости на пепелище. Но даже в таких мелких налётах потеря удачи сказывалась. Его и без того малый отряд ухитрялся терять людей. Одного прободила вилами баба, потерявшая страх от отчаяния. Другому отрубил руку бородатый землепашец, оказавшийся не совсем землепашцем. Его потом наказали примерно. И его, и семью, да что толку? Без руки воин – не воин уже. Пришлось Сёлте подарить безрукого Небу. Третий и вовсе по-глупому погиб. Полез на крышу за шустрым местным мальчишкой, упал и сломал шею. Да и добыча, честно признаться, была не из лучших. Даже простое железо было редкостью, а деньги – по большей части медными. Серебра взяли – горсть не наполнить, а золота и вовсе не попадалось. Зато удалось кое-что узнать о варягах, с которыми ушёл мальчишка, укравший удачу Сёлте. Варяги эти обитали в главном городе русов, Киеве. И к себе на север не торопились. Так сказал пойманный печенегами купчик. И это была правда, потому что, когда спрашивает хан Сёлте, даже самые упорные и хитрые, в конце концов, говорят только правду. Весть была важная, но бесполезная. В Киев Сёлте хода не было. Дороги в столицу русов были открыты. По земле и по воде туда каждый день уходят сотни. Однако полтора десятка печенегов не прошли бы по этим дорогам дальше первой заставы. Но даже если удастся обойти дальние заставы, то к Киеву всё равно не подобраться. Люди живут там тесно, будто овцы в отаре. Но, в отличие от овец, сразу примечают чужих. А это – смерть. Умирать же Сёлте не собирался. И отчаиваться тоже. И времени не терял. Одиннадцать дней возил на запасной лошади девку из осёдлых. Заставлял её учить язык, на котором говорил. Ну и для потехи тоже держал её. А потом глупая девка в реку бросилась. Пришлось стрелу на неё потратить. Ну да это ничего. Девок у землепашцев много. Вот удачи у Сёлте – маловато. И потому Сёлте после каждой победы молился Небу и Небесному Отцу, дарил им кровь пленных мужей и верил: рано или поздно боги родного племени ему помогут. Глава 10 Сергей знакомится с киевскими хузарами В Киеве варягов никто не ждал. Великий князь Олег отсутствовал. И поскольку с ним была только ближняя дружина, а до сбора дани ещё далеко, Сергей, опираясь на свой прошлый опыт, предполагал, что Олег занимается делами политическими. Скорее всего, собирает союзников для очередного похода. Город он оставил на младшего соправителя, но Игорь за эти несколько дней тоже успел умотать из Киева и тоже с ближней гридью. Таким образом за старшего остался уже знакомый Сергею воевода Внислав. Этот варягом не был и особой радости от возвращения Рёреха и его команды не выказал. Однако хорошее место у причала для корабля и помещения в Детинце для проживания выделил. Ну и на довольствие поставил, поскольку имел особое указание от Олега: всех варягов, что придут в Киев, считать гостями и просить дождаться его, Олега, возвращения. Для важного разговора. Рёрех подождать был не против. Раненым следовало подлечиться, а остальным – отдохнуть и расслабиться. То есть вечером намечалась пирушка. А пока – свободное время. – К нашим поедем, – заявил Машег, как только они с Сергеем обустроились. Под «нашими» хузарин подразумевал своих соплеменников. – Поедем? – Ага. Не пристало мне пешком ходить, – высокомерно заявил Машег. – Пойди договорись насчёт коней. Сергей открыл было рот, чтобы поставить на место зазнавшегося хузарина, но сообразил, что тот прав. Машег здесь на птичьих правах и по-словенски изъясняется, мягко говоря, не очень. А он, Сергей-Варт – варяг-дружинник, а следовательно – уважаемый человек, несмотря на юный возраст. Ну и ещё он вспомнил того Машега и его привычку даже в соседний шатёр ехать на лошадке. Впрочем, на конюшню они всё-таки отправились вдвоём. Доверить другу выбор лошадей Машег не рискнул. Со старшим конюхом договорились легко. Несколько серебрушек «арендной» платы – цена чисто символическая. И понятно, почему так. Пока длится срок «аренды», конюхам не надо прогуливать и обиходить лошадок. А если с животными что-то случится, то «арендаторы» полностью компенсируют ущерб. Коней Машег выбрал неплохих, а всё остальное у них было своё и высшего уровня. Седла, уздечки и прочее – «наследство» печенежского хана. Рёрех при разделе добычи не поскупился: выделил им с Машегом пять долей на двоих. Больше было только у кормчего и у него самого. Но тут уж ничего не поделаешь. Традиция. А помимо повышенных долей предоставил приоритет в выборе имущества. И тут Сергей Машега удивил. Потому что, выбирая первым, ухватил вещь совершенно непрезентабельную: небольшой ножик с костяной рукояткой. – Это тот, что ведун тебе подарил? – спросил Рёрех. Сергей кивнул. – Тогда он не в счёт. Кто, кроме тебя, на него позарится? Стоявший рядом Прастен хмыкнул: – Разве кто смерти ищет. Ну да. Печенег, присвоивший подарок, её уже нашёл. В общем, они с Машегом теперь могли ни в чём себе не отказывать. И достаточно долго. Они и не отказывали. Приоделись и экипировались так, что на киевских улицах дорогу им уступали. Из всего, что было на Сергее, только один предмет выглядел скромно. Тот самый ведунов ножик, новый чехол для которого он сшил собственноручно. * * * Несмотря на богатый прикид, на хузарское подворье друзей пустили не сразу. Поначалу по-словенски посоветовали ехать мимо и не докучать хузарским господам ненужными услугами и коммерческими предложениями. Сергея это не удивило. От этих ворот ему поворот давали не в первый раз. А вот Машег здорово разозлился. И минут пять описывал пищевые и половые пристрастия привратника с такими обидными подробностями, что, когда тот приоткрыл калитку, Сергей был готов к бою. Но – обошлось. Более того, створку открыли ещё шире, и впустивший их хузарин вежливо поинтересовался, кто они есть? Машег надулся, выпятил грудь, как дворовой петух, и выдал помимо собственного и отцовского ещё с десяток имён из своей родословной. Привратник вник, поклонился в пояс и побежал докладывать, что посольскую территорию почтил присутствием сам Машег, сын Захариаха из славного рода Рузиев. А через пару минут на крылечке возник немолодой хузарин, которого Сергей уже встречал однажды среди послов великого хакана. Увидев его, Машег моментально перестал важничать, спрыгнул на землю и обнялся с хузарином, который оказался посольским начальником и Машеговым троюродным дядькой. Сергея дядька не узнал, что неудивительно. Но поприветствовал вполне дружелюбно. «Поляну» накрыли вмиг. И отличную. Особенно хороши были вина. Сергею показалось, что таких он не пробовал даже в той жизни. За столом – только родичи. Машеговы, понятное дело. И, судя по речам, – младшие. Не по возрасту, понятно, а по уровню. Оказалось, семья посчитала Машега мёртвым. И тут – такой приятный сюрприз.