– Говорят, ты приручил хузарчонка из белых, племянник? – спросил Олег. – Я взял его в дружину, – холодно произнёс Рёрех. – Теперь он – мой человек, Хельгу. – Не серчай, друже. – Великий князь добродушно улыбнулся. – Я не в обиде, что твой Варт побил ту четвёрку. Этим южным полезно время от времени напомнить, что нам они – не ровня. – Не Варт побил. Нурман Харальд. И теперь это твой нурман, Хельгу, – уточнил Рёрех. Он не понимал, к чему клонит родич. Вернувшись в Киев, великий князь никак не выразил своего отношения к тому судилищу. А сейчас – заговорил. Почему? – Хузары – хорошие воины в степи, – сказал Олег. – Сильные. А хакан у них – слабый. И я, племянник, хочу сделать Беньяху ещё слабее. – А как же эти новые, печенеги? – спросил Рёрех. – Их много, и они опасны. Думаешь, с ними будет легче, чем с хузарами? – А их не будет, – пообещал великий князь. – Когда великий хакан совсем ослабеет, его воины достанутся мне. И вся степь будет моей. – Ты хочешь воевать с Беньяху? Олег покачал головой: – Зачем? Война с великим хаканом ослабит меня больше, чем его. Ты слыхал, что у Беньяху есть брат? – У него много братьев, – сказал Рёрех. – Так и есть. И все они мечтают о том, чтобы занять его место. Но есть один, который не хочет стать великим хаканом в Итиле. Ему будет довольно того, чтобы стать хаканом на той земле, которой он уже правит. И я хочу заключить с ним союз раньше, чем это сделают ромеи. – И как ты это сделаешь, Хельгу? – Как всегда, – великий князь киевский широко улыбнулся. – Покажу ему нашу силу. * * * Вот только этой информацией Рёрех не стал делиться со своими дружинниками. Не потому что не доверял им, а потому что об этом попросил Хельгу. Когда истинную цель похода знают тысячи людей, где-то наверняка протечёт. Так что сообщил Рёрех своим следующее: великий князь учёл неспокойную ситуацию в Диком Поле и решил собрать торговых гостей со всех своих земель в один большой караван и самолично сопроводить их вниз по Днепру и дальше, до ромейского города Херсона. И учитывая же численность собранного Олегом войска, можно не сомневаться, что напасть на этот караван никто не рискнёт. Новость воодушевления не вызвала. И большинство варягов не скрывали разочарования. Сопровождение купцов – дело нужное, но малоинтересное и не особо прибыльное. Тем не менее Рёрех в него вписался… – А что потом, после Херсона? – спросил Сергей, и помрачневшие было дружинники оживились. – Вот после Херсона и узнаете, – уклонился от ответа княжич, и дружина мгновенно воспрянула духом. * * * Через неделю они отправились в поход. И ещё одна новость: Машег, которому врач спрогнозировал не меньше месяца на выздоровление, ухитрился встать на ноги уже через девять дней. И самостоятельно поднялся на палубу Рёрехова корабля. И на следующий день, уже в пути, был принят в варяжскую дружину уже официально. По обряду. После чего хузарин, правда, пролежал пластом весь следующий день, но это уже было не так важно. Он был не единственным раненым в дружине, а пока флот Олега двигался вниз по Днепру, ни битв, ни штормов не предвиделось. А на волоках и от здорового Машега пользы никакой. Слишком мелкий. К тому времени, когда четыре десятка киевских боевых лодей и драккаров миновали широкий пролив, соединявший лиман с морем, хузарин уже полностью выздоровел и без проблем исполнял обязанности вперёдсмотрящего, вскарабкавшись на вершину мачты. Это было ожидаемо. А вот когда, выйдя в открытое море, военный флот не стал дожидаться судов растянувшегося по лиману флота торгового и, поймав ветер, сразу взял курс на юг, вот это уже было неожиданностью. И не только для Сергея. Но теперь, когда курс был взят, Рёрех тоже таиться на стал. И Сергей даже не особо удивился, когда услышал уже знакомое ему слово: «Самкерц». Глава 16 Самкерц. Золотая шкура неубитого волка Тмутаракань, Таматарха, Самкерц… Город впечатлял. Был он, может, и поменьше Киева или Херсона, но смотрелся намного внушительнее. Каменные городские стены, возведённые, судя по их виду, не так давно. Внутренняя крепость, в которой позже будет жить тмутараканский князь, а нынче, надо полагать, проживает тот самый представитель хузарского хакана, который очень хочет стать просто хаканом. Большая часть будущей Тмуторокани, что нынче принадлежала хузарам, располагалась с той стороны пролива. Здесь – относительно небольшой кусок. Небольшой, но важный, поскольку позволяет контролировать пролив. Ромеи на эту территорию давно облизываются. Но не отломилось. И не отломится. Хотя возможны варианты. И будущее этой жизни Сергея может отличаться от того, прошлого[17]. Внутренней крепости снизу, с воды, не разглядеть, зато отлично видна высоченная сторожевая башня, тоже каменная. Лодьи русов заходили в порт тройками. Со спущенными парусами. На четырёх нурманских драккарах в знак мирных намерений уже сняли носовые фигуры и подняли белые щиты. Харальд, даже присягнув на верность Олегу, придерживался собственных обычаев. Но если бы кто-то спросил Сергея, стоит ли заходить в эту гавань, он бы, пожалуй, посоветовал остаться на рейде, сохранив возможность манёвра. Вернее, возможность в любой момент дать дёру. Потому что помимо хузарских и прочих кораблей, коих было никак не меньше сотни, у одного из причалов стояли корабли византийские. И то были не «купцы». Боевые. Шесть штук. Два дромона и четыре триеры. И как раз сейчас «Живущий Боем» проходил мимо одного из них, громадного дромона, оснащённого аж двумя огнемётными установками. Сергей видел, что Рёрех напряжён. Момент и впрямь был острый. Княжич вряд ли прежде наблюдал византийские огненосные корабли в деле, но слышал наверняка. А вот Сергею уже приходилось видеть, на что способны огненосные византийские корабли в такую вот спокойную погоду и что творит этот средневековый напалм с людьми и кораблями. Хотелось верить, что Олег, ведущий лодьи в местную гавань, знает, что делает. Потеряв манёвренность и возможность набрать дистанцию, лодьи станут идеальными мишенями для византийских огнемётчиков. А ведь кроме византийских здесь было полно ещё и хузарских кораблей. И крепостные орудия наверняка отлично пристреляны. В общем, флот русов добровольно входил в западню. Не весь. Хорошо хоть не весь. Примерно половина оставалась на рейде. Но всё равно риск был огромен. И в полной мере касался варяжского княжича и его команды, потому что «Живущий Боем» уже миновал пару купеческих судов и мягко приваливался к каменному причалу. – Бросай! – гаркнул Прастен, и Сергей метнул в сужающуюся щель набитый шерстью мешок. Затем, вскочив на борт, перемахнул на пирс, поймал брошенный конец, набросил пару петель на кнехт и, фиксируя, упёрся в него ногой. Через десять минут лодья была надёжно пришвартована, а её команда, за исключением оставшейся на корабле полудюжины, выгрузилась на берег и присоединилась к дружине Олега, встречать которую вышел не владыка Самкерца-Таматархи Булан, а всего лишь его представитель, сообщивший, что места для размещения русов в городе уже подготовлены. Самого же великого князя вместе с сотней наиболее уважаемых ближников благородный наместник и брат великого хакана любимый людьми и Богом Булан нынче вечером приглашает во дворец на пир. В общем, всё мирно, дружелюбно, хотя и не совсем дипломатично. Олег, как-никак, персона достаточно весомая, чтобы быть встреченной лично наместником. Но на фоне всего остального это мелочь. А вот пару дромонов мелочью не назовёт никто. Нет, Сергей понимал, что между хузарами и ромеями теснейшая связь и при этом весьма острая конкуренция. В его время богатые иудеи из Византии чувствовали себя в Итиле даже свободнее, чем в родном Константинополе. Что, впрочем, не мешало хузарам вести торговлю по параллельным, минующим Византию, товаропотокам. Вопрос в том, насколько плотно здешняя торговая верхушка завязана на Константинополь. Вернее, насколько она им куплена. Ест ли она с ладони василевса ромеев или всё-таки действует самостоятельно? И насколько расположен к Византии здешний наместник Булан. Нет такой власти, которая относилась бы к деньгам равнодушно. И как это ни прискорбно, именно у византийцев в здешнем географическом ареале золота больше, чем у прочих. Причём намного больше. В общем, будь воля Сергея, он, увидав на рейде дромоны, рванул бы отсюда на всех парусах и вёслах. Но воля была – великого князя Олега, а не отрока Вартислава. И теперь этот самый отрок послушно шагал вверх по дороге вместе с остальными дружинниками киевского князя. – Бывал здесь? – спросил Сергей у Машега. – Нет. Молодой хузарин активно вертел головой, изучая окрестности, и по выражению лица его было заметно: увиденное ему нравилось. Надо полагать, мощь хузарского города Самкерца грела его патриотические чувства. * * *