Провалившийся ночной захват наделал много шума, и по полученной информации происходящими в городке событиями занялась областная «служба», получив указание сверху. Так что лишний раз выход в город мог оказаться последним на ближайшие лет десять, поэтому без веской причины никто из связанных с лабораторией не рисковал погулять в ресторане. В эти дождливые дни затишья и ожидания плохих новостей здание железнодорожной станции превратили в неплохо защищенный объект, подойти к которому незамеченным было практически невозможно, благодаря полному обзору вокруг равнинной местности. Свивая огневые гнёзда, под окнами были установлены стальные листы, прижатые к подоконнику по всей высоте мешками с песком. По всему периметру шлакоблочных стен такую защиту сделать не удалось. Если песок ещё был в наличие, то с мешками возникла проблема, поэтому обошлись приставленными листами железа, взятых с пола из здания депо. Единственное, что не изменилось в распорядке, так это постоянное наблюдение за небом над лесом для фиксации появления сигнальной ракеты от Лесника. До смены дислокации этим занималась дежурившая охрана на закрытых центральных проходных. Скрасить невеселую перспективу ближайшего будущего бывшим рэкетирам, поднявшимся на более высокий уровень уголовного мира, помогала колода карт с множеством вариаций игр, придуманных человечеством. Самым распространенным проигрышем в эту затянувшуюся мелким дождём погоду стало доставка алкогольных напитков из ближайшего ночного киоска, спрятанного на пустынной улице старого частного сектора. Так прошли пасмурные десять суток. А поздно вечером того безоблачного дня, когда я утром услышал два выстрела и вскоре очутился в подвале хижины, на заводе произошло одно событие. Полная луна на фоне чистого ночного небо, как будто соскучившись, мягко обнимала своим светом окраины города до самого горизонта, снимая усталость с глаз наблюдателей железнодорожной станции. Их заметили метров за двести по играющим теням на голом поле в безветренную погоду. Дежурный у окна, развернувшись к остальным, коротавшим время за очередной раздачей карт, не, сколько с опаской, а сколько с интересом произнёс: — Не похоже на собак и идут как-то странно, цепочкой, друг за другом. Ничего не понимаю. Посмотрите, пацаны. И задув керосиновую лампу, все, как один прильнули к окну, с любопытством всматриваясь в происходящее на равнине. Хоть какое-то разнообразие и движение за последние дни. — Волки? Целой стаей на открытой местности? Это бред. Куда? Зачем? — тихо вопрошал «бригадир» всё пристальнее всматриваясь в темное окно. — В натуре, очень странно. — Так ты посмотри, они какие-то дряхлые, немощные. — Нет, здесь как раз всё правильно. Впереди стаи всегда идут слабые, потому что если их оставить сзади, они отстанут, а так задают темп и в случае засады первые попадут под раздачу. Вон, видишь, чуть на расстояние от этих больных и старых, чётко видна группа из трёх волков. Это уже их спецназ. — Башкир, откуда ты это знаешь? Их что не вожак ведёт? — Я служил в Казахстане на границе с Китаем, а их там, как собак нерезаных. Насмотрелся. Дальше покажутся самки, а за ними снова будет небольшая группа охранников и вот только потом, держась на расстоянии, будет вожак. Он должен полностью видеть свой караван. Вон, видишь, прошли замыкающие, сейчас должен появиться. В приглушенном синеватом свете луны белый окрас вожака засветился ярким пятном на фоне темного поля. — Ты посмотри, Башкир, он больше остальных раза в полтора, — на подсознательном уровне наблюдатель перешёл на шёпот. — Действительно огромный. Я таких никогда не видел. — Жаль, бинокля нет. Все замолчали, завороженные видом и уверенно спокойной, не сулившей ничего хорошего тому, кто сейчас встретился бы на пути, походкой зверя. Даже на таком расстояние в нём ощущалась смертельная опасность, вызывающая напряжение и в то же время, стойкое уважение. Даже на таком расстояние сразу было понятно, кто хозяин за городом. Нависшую тишину нарушил Башкир: — Пацаны, а ну повнимательней. Мне показалось или с ним идёт кто-то рядом. — Нет, он один. Хотя…, да нет, то тень. — Вот именно, в его тени. Она нарушается. Смотри, опять. — Я ничего не вижу. В этот момент стая уткнулась в заводскую стену и остановилась. Вожак также застыл на месте, медленно осматриваясь по сторонам. — Смотри, что я говорил. Меня глаза ещё не подводили, — Башкир, словно держа виртуальный пистолет, выставил указательный палец. Из тени Белого появилась вторая, и теперь, пусть не чётко, различался её владелец. Это была рысь, которая, как и вожак застопорилась и стала внимательно оглядываться. — Никогда такого не видел. Они ненавидят друг друга, а здесь лучшие кореша. Чего-то, пацаны, мы не знаем. Всё очень подозрительно и странно. Недолго затянулась эта пауза и волки, словно по команде, направились в сторону станции. — Что будем делать, Башкир? Они идут к нам. — Не дрожи. Я думаю, они ищут вход на завод. Отошли от окна и наблюдаем молча. А ты, спустись к химикам, скажи, чтобы тоже соблюдали тишину и никаких движений. Ничего не объясняй. Когда оставалось метров сорок, ведущие повернули налево и, следуя параллельно путям, направили стаю к железнодорожному въезду. Теперь эту парочку, волка с рысью, можно было разглядеть анфас. Уверенность, спокойствие и немного вальяжности в их походке напоминали выход на ринг абсолютного чемпиона мира по боксу против неизвестного никому новичка, который из-за травмы запланированного противника случайно оказался на его месте. И перед тем, как свернуть в сторону они остановились и, не сводя глаз, подняв морды, уставились на здание станции. Создавалось впечатление, что они пытаются просверлить взглядом стены и окна. — Как думаешь, Башкир, они знают, что мы здесь? — шёпотом спросил один из стоявших сзади. — Подозревают, что здесь не пусто. Но пришли они не сюда. В подтверждение его слов, два лесных хищника развернулись и, ускорив шаг, начали догонять остальных. Белый, метров через десять, пропустив дикую кошку вперёд, снова остановился и посмотрел в их сторону, словно на прощание говоря: «Сидите смирно и тогда вас никто не тронет». В комнате все молчали. Бывшие спортсмены, бывавшие в жёстких передрягах и насмотревшиеся многого за свою жизнь, сейчас чувствовали чужое необъяснимое для них ощущение оторопи. Нет, это не было, как у кролика перед удавом. Это больше напоминало ступор умного человека после заданного ему бесконечно глупого вопроса. В этой тишине все стояли, не шевелясь и ожидая, что скажет Башкир, который не заставил себя ждать. — Смотрим дальше, пока они не возвратятся, а утром пойдем на завод, глянем, что они искали. Следов будет море. Всё очень непонятно, особенно, как волк общается с рысью, — он в задумчивости начал всматриваться в сторону леса и уверенно добавил. — Чует мой зад, что в скором времени мы увидим сигнальную ракету от Лесника. Наблюдение усилить и на всякий случай, автоматы на взводе. Может, придётся пострелять по собачкам, хотя, конечно, шуметь сейчас нежелательно. — А ты отстреливал волков? — На границе от скукоты, баловались со снайперской винтовкой. Жаль, что сейчас её нет. Поверь, сдыхают, как и все. Кстати, сколько их было? Тринадцать и вожак? — Да, и рысь. — Значит, в лесу осталось, как минимум ещё штуки три и щенята. Это большая стая. — Башкир, а как мыслишь, что они здесь ищут? — Зачем гадать, утром узнаем, — и, повернувшись к наблюдателю у окна, спросил, — Вован, что там? — Пока тишина. Как только, так сразу дам маяк. Отдыхайте, пацаны. Ночная сиеста, длившаяся около часа, была прервана тихим словом «идут». Волки возвращались той же цепочкой и в том же составе. Только теперь они шли не назад в поле, где их заметили, а последовали вдоль бетонных плит забора и скрылись за поворотом, направившись в сторону города. — Башкир, ты что-нибудь понимаешь? — Только одно. На заводе они не нашли то, что искали. Ложимся спать, уверен, днём всё узнаем. Как только за окном утренняя серость начала прогонять мрак, дверь на станции открылась и из неё по одному, оглядываясь по сторонам, вышли пять вооружённых людей, держа свой путь к железнодорожному въезду завода. В отличие от волков, здесь первым шёл вожак. Следы на непросохшей земле, оставленные стаей, не мог заметить только слепой. Направление было очень знакомо, отпечатки лап вели прямо к лаборатории. А спустя пятнадцать минут из здания появился ещё один человек, уже без оружия, который направился в сторону города, целью которого было узнать всё о ночном визите диких собак к людям. Двое остались дежурить на станции. Территория вокруг подпольного цеха, словно грязный капот автомобиля утром по которому всю ночь лазали коты, была вся изрешечена следами ночных гостей из леса. С первого взгляда они казались хаотичными, но острый взгляд Башкира сразу определил их системный порядок. Несколько волков, скорей всего охранники, пару раз обошли здание и вставали на задние лапы, опершись передними на металлическую решетку, пытаясь заглянуть в каждое окно. Троица слабых и старых нашла своё место в стороне, где лёжа на земле, наблюдала со стороны за происходящем. Чуть поодаль от стены расположились самки, выстроившись в ряд, на расстояние метров семь друг от друга. Они явно были взволнованы и не стояли, как вкопанные, оставив отпечатки от круговых движений на месте. Но «бригадира» больше всего интересовал вожак, его следы должны быть крупнее остальных. Он внимательно рассматривал все имеющиеся на фасадной стороне, когда его окликнули с другой стороны здания: — Башкир, они были внутри. Иди, сам посмотри. Форточка на одном из окон была разбита, а рядом на земле вместе с осколками стекла лежала деревянная палка около метра в длину. — Как они это сделали? Это же не обезьяны. — Сейчас узнаем, — уверенным тоном ответил Башкир. Взяв древко в руки, он начал пристально рассматривать его, заметив рядом под окном искомые большие следы вожака. На одном конце четко просматривались вмятины от крепких волчьих зубов. Повертев её пару раз в руках, вывод был готов. — Надо признать у него сильная шея. Он взял её здесь, — Башкир показал пальцем на отметины от сжатой челюсти, — затем передними лапами встал на решётку и, вывернув голову, положил палку на этот прут, как направляющий, вот, кстати, следы, а потом головой начал стучать ею по стеклу. Умный, гад. А дальше за своё дело взялась рысь. Она пролезла сквозь решётку, затем в форточку и попала внутрь, поэтому здесь уже делать нечего, пойдем в лабораторию, посмотрим, что там. Двое останутся на входе. Ключи от дверного замка металлической двери, появились из внутреннего кармана куртки и, зацепив крышку ствольной коробки автомата, звонко зазвенели, повиснув на указательном пальце. С первого взгляда казалось, что в помещении всё осталось, как и перед закрытием, лишь постоянно поддерживаемую идеальную чистоту заменил слой пыли, сразу ударивший в нос, а порядок остался неприкосновенным. Всё было на своих местах. Включив свет, они разошлись по всему помещению. — Она тут облазила всё. Башкир, ты видишь? — Да, чувствовала себя, как хозяйка. Везде её следы. — Что она искала? Хотя… догадываюсь. — Правильно мыслишь. Только в последний раз мы не привезли Леснику таблетки, и какое движение сразу началось. У него получилось присадить зверюшек на наркоту, а теперь они в поисках дозы. И, что самое опасное, это их объединило. Но всё равно, должен быть тот один, кто ими руководит. — Кто, кто? Белый волк. — Да, вполне возможно. Тогда следующий вопрос, что с Лесником? Теперь не хочу думать о худшем, но поездка в лес нам предстоит, я уверен. А что там увидим и кого встретим, даже не представляю. — Съездим, Башкир! Застоялись мы здесь, а поохотиться сейчас в самый раз. Я прав, пацаны? — и в ответ раздались довольные ухмылки. Для полноты картины не хватало лишь новостей из города и, вернувшись на железнодорожную станцию, они коротали время за картами в их ожидании. Через час дежурный у окна произнёс: — Вован возвращается. После увиденного в лаборатории, нельзя сказать, что рассказ поразил своей нереальностью, но всё равно вызвал неслабый интерес. — Короче, слушайте. Если следы до города просматривались чётко, то потом, на засыпанной гравием дороге уже не различались. Когда я подошел к первым халупам этого местного Шанхая, на улице и проулках была полный штиль. Я ему в виду, что молчали даже дворовые собаки, которые там постоянно поднимают лай. Недолго думая, я направился к ночному киоску. Купив пачку сигарет, невзначай сказал, что утром сегодня совсем тихо, как на кладбище. Потрёпанная заспанная продавщица ответила, что даже всю ночь на удивление молчала живущая напротив шавка, которая никогда не даёт ей спокойно уснуть, а сегодня не было вообще никого, и она отлично выспалась, правда ничего не заработала. Начиная с полночи, я первый покупатель. Оглянувшись по сторонам, решил перейти на параллельную улицу ниже и зайти в один макоедский притон. Был там один раз по делам, полгода назад. Калитка была открыта и дверь в дом тоже настежь. Закрыв за собой, зашел внутрь. Там так воняло ацетоном, уксусом и аптекой, в которой ночует бомжи, что, сука, чуть не стошнило… — А что ты в «варочной хате» хотел услышать? Запах «Красного оленя» и благородного табака? — Не перебивай. Слушайте, что дальше было. Хозяина нашёл в зале. Он сидел на корточках, прижавшись в угол и, весь дрожал, больше никого. Его попускало от дозы, но было видно, что нервы ему кто-то сегодня ночью сильно пощекотал. Он был рад меня видеть, как ребёнок. Сразу встал и попросил подождать минуту, а потом всё расскажет. Быстро перетянув жгутом руку выше локтя, накачал кистью жилу и попросил его ширнуть, потому что сам не в состояние был попасть в вену. Клешни ходили ходуном. Короче, кое-как вогнал я эту дурь и усадил его на постель, а сам встал рядом, требуя, пока он не вырубился, рассказать, что здесь произошло. Ночью, он клянётся, что в дверь именно постучали. На пороге стоял белый волк, который поднявшись на дыбы, передними лапами ударил в грудь и повалил на пол, заставив на четвереньках проползти полдома и забиться в углу большой комнаты. Там, в темноте, видел только светящиеся глаза прямо перед собой и почувствовал, как на голову легла тяжелая лапа. А вот дальше, пацаны, как говорится, у страха и глаза велики, тем более под кайфом. Начал такое нести, что на голову не оденешь. Говорит, что из глубины комнаты раздался голос, но не человеческий, а какой-то медленный басистый, протягивающий каждый слог, как на магнитофоне, когда плёнку зажевала, который произнёс только два слова: «Где-е таб-лет-ки?» — Бред какой-то, — проговорил Башкир, — ладно, что дальше? — Первая мысль, которая пришла к нему, что так его ещё никогда не пёрло, но удар лапой по голове и сжавшиеся когти на лысом черепе, подсказали, что всё происходит наяву. Кстати, следы от них на темечке остались. Он начал рассказывать, что лаборатория закрылась, и таблеток давно не было, поэтому сейчас сидит на «винте». Потом сказал, что недаром ментов называют оборотнями в погонах, а когда я спросил, как ушли, ответил, что испарились. Затем он вырубился.