Ямада немного помолчал, вспоминая те не такие уж и далекие события, и продолжил. – Вы забрали у меня больше половины кораблей, лейтенант, – с явной неохотой произнес адмирал, – Да еще и я, по жадности своей глупой, отдал вам в аренду два оставшихся линкора. Я все понимаю, это была честная сделка, и, несомненно, без вас я бы не имел и тех сил, которые есть у меня сейчас. Но я не смогу отбиться от эскадры Лакайля, если она атакует нашу систему, а рано или поздно это обязательно случится. Думаю, вы понимаете, что произойдет, если эти пираты захватят Эпсилон Индейца. Пострадает не только население наших планет и пустотных объектов, по вашим планам тоже будет нанесен серьезный удар, а бандиты с Лакайля станут еще сильнее. Я не вправе что-либо от вас требовать, кроме срочного возврата двух моих линкоров, но думаю, вы понимаете, чем может грозить вам бездействие. Не знаю, насколько сильно вы увязли в своих проблемах на Чиире, хоть и предполагаю, что не все у вас там гладко, раз вы продолжаете закупать боеприпасы в таких количествах, но имейте в виду, что, возможно, сражаться придется на два фронта. Наш Совет санкционировал прокладку цепи гипермаяков к вашей базе на старой тетраловой выработке, так что скоро связь станет более оперативной, но физику никто не отменял, и быстро прийти нам на помощь вы не сможете, а если потерпим поражение мы, вы почти неизбежно станете следующими. Думайте, лейтенант. Предложение, сделанное вам Госсоветом сразу после победы над мятежниками, все еще в силе. Боюсь, поодиночке мы в новом мире выжить не сможем. Эк адмирал заговорил-то, когда хвост прижало. Нет, Ямада – мужик правильный, и я его понимал прекрасно, но возглавить флот Эпсилона Индейца, влившись в него со своими кораблями, я был категорически не готов, да и мои люди, не говоря уж о джанграх, меня бы точно не поняли. А вот линкоры придется вернуть, что очень некстати… Радости мне известие о новой угрозе, естественно, не доставило, но вместе с тем, оно открыло для меня и новые возможности, которыми я собирался воспользоваться немного позже. Понять бы только, где эти поганцы с Лакайля тетрал нарыли, и сколько его у них. Но в данном случае гадать смысла не имело, и проблемы стоило решать по мере их поступления. Сейчас перед моей эскадрой стояли две конкретные задачи – выяснить судьбу «Акулы» и вытряхнуть из системы Мю Волка засевший в ней Рой с последующим присвоением всех спрятанных там джанграми материальных ценностей. Вот этим я и собирался заняться в первую очередь. * * * Полковник Левски напряженно размышлял над сложившимся раскладом сил. Появление нового фактора резко меняло общую картину и требовало внесения корректив в дальнейшие планы. Подумать тут было над чем. С одной стороны, решительность действий эскадры Лакайля полковнику нравилась, и вызывала желание попытаться привлечь ее руководителей на свою сторону. Но эта же решительность и бескомпромиссность, проявленная ими в операции у звезды Глизе, вызывала у Левски опасения, что даже если они согласятся действовать совместно с ним и Феррейрой, потом, после победы, эти ребята могут и не захотеть делиться с союзниками ее плодами. Ситуацию стоило рассматривать и с третьей точки зрения. Если эскадра Лакайля в ближайшее время ударит по Эпсилону Индейца, то для самого Мариуша Левски результат может оказаться весьма плачевным – в таком раскладе будет уже поздно о чем-то договариваться. Это соображение вынуждало полковника торопиться. Левски вздохнул и сделал над собой усилие, создав на планшете новый документ, чтобы написать сообщение Феррейре. Не любил бывший имперский безопасник делиться информацией с кем бы то ни было, но в данном случае флот Солнечной системы мог оказаться слишком весомым аргументом в переговорах. Если гипотетически объединить его с эскадрой Эпсилона Индейца, то ребятам с Лакайля может очень не поздоровиться в прямом столкновении. Реально предлагать создание такого союза полковник, естественно, не собирался, но зачем партнерам по переговорам об этом знать? Написание сообщения помогло полковнику разложить мысли по полочкам, и он окончательно пришел к выводу, что договариваться с новой силой нужно однозначно, причем инициатива в этом деле должна исходить от Феррейры. Именно ему следует выйти на контакт с властями Лакайля и предложить совместные действия и раздел сфер влияния, иначе может стать поздно, и вместо того, чтобы укрепить свою власть и распространить ее на другие звездные системы, две активные и здоровые силы послевоенного мира сцепятся между собой, взаимно истребляя друг друга. Еще раз перечитав послание, Левски остался доволен. Что ж, теперь все зависело от решения адмирала Феррейры, но полковник надеялся, что глава Солнечной системы проявит благоразумие, соизволит отвлечься от тех благ, которые обеспечивает ему высокое положение, и сделает все, как надо. * * * Наш выход из гипера не остался незамеченным. Визит экспедиции Колна в систему Мю Волка разворошил осиное гнездо, которое свил здесь Рой, и теперь внешний пояс астероидов плотно патрулировался корветами противника. Конечно, плотность эта была понятием относительным – слишком уж велик объем пространства, занимаемого каменно-ледяными глыбами на окраине системы, но зоны действия вражеских сканеров надежно перекрывали все подходы к интересующим нас объектам. Точных координат форпоста джангров у Роя не имелось, но искусственный интеллект, управлявший его кораблями, однозначно сделал вывод, что эсминец и транспорт людей заявились сюда не на прогулку – они что-то искали среди мерзлых обломков на краю системы, и, возможно, нашли. Поэтому теперь незаметно появиться в окрестностях Мю Волка стало весьма сложно. Противник отреагировал на наше появление со свойственной Рою холодной расчетливостью. Быстро оценив силы прибывшей эскадры, враг решил сразу в бой не вступать, а сперва сконцентрировать силы для удара. Патрульные корветы оттянулись на безопасную дистанцию от моих крейсеров, но не слишком далеко, чтобы не терять надежного захвата сканерами наших кораблей. В центральных областях системы началось активное движение кораблей противника. Их количество меня неприятно удивило. То ли после столкновения с эсминцем Колна Рой мобилизовал все ресурсы на строительство флота, то ли в преследовании кораблей разведчиков участвовали далеко не все силы, имевшиеся у врага в системе Мю Волка, но сейчас… – Уже сто семьдесят четыре цели, господин командующий, – в голосе командира моего флагмана звучало сомнение, – это, конечно, пока всякая мелочевка, даже на нормальный корвет тянущая с большим трудом, но что-то их слишком много, и откуда-то все время появляются новые. – Пока они не представляют для нас серьезной опасности, – пожал я плечами, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно, – Защитные поля крейсера в несколько раз мощнее, чем были у кораблей Колна, не говоря уж об орудиях и ракетах. К тому же нас трое, а даже одиночному эсминцу проекта «Акула» удалось навести здесь изрядного шороху и сжечь полтора десятка этих поделок Роя. На самом деле я не испытывал той уверенности, которую пытался изобразить. Предстоящее сражение грозило нам огромным расходом боеприпасов, а их запас на моих кораблях был далек от желаемого. Учитывая важность экспедиции, мы, конечно, наскребли для трех крейсеров полные боекомплекты ракет и снарядов, но взять дополнительный запас уже не получилось – что-то следовало оставить и основным силам флота. Кроме того, расстреляв весь боезапас в системе Мю Волка, мы имели все шансы столкнуться с тем, что пополнить его нам будет нечем. Адмирал Ямада в своем послании сказал об этом совершенно недвусмысленно. – Командир, новые цели! На тактической голограмме появились восемь более крупных отметок, чем те, что мы видели раньше. – Судя по размерам, это эсминцы, – доложил оператор систем сканирования, – Маскировочные поля хуже наших, но с такого расстояния подробностей все равно не разобрать. – Интересно, почему они не появились в прошлый раз? – спросил молчавший до этого Линг. До этого момента джангр наблюдал за ходом подготовки к сражению, стараясь не вмешиваться в процесс, в котором не слишком хорошо разбирался. – Возможно, еще не были готовы. Эти эсминцы явно строились, как полноценные межзвездные боевые корабли, но гипердвигатель, судя по всему, Рою пока технологически не потянуть. Вот и ждали они своего часа в каких-нибудь подземных ангарах, а потом прилетела экспедиция Колна, и по итогу схватки Рой решил, что нужно мобилизовать для боя все имеющиеся корабли, независимо от того, достроены они полностью или нет. – Противник лег на курс перехвата. Похоже, Рой собрал уже все силы, которые в данный момент счел необходимым бросить против нас. Остались ли у него резервы, предполагать было сложно. Опыт многочисленных боев в космосе подсказывал, что бывает очень по-разному. Вычислители Роя работали не совсем так, как наши, и предсказать действия искусственного интеллекта, управлявшего эскадрой противника, всегда было непросто. – Маяк форпоста не активен, – доложил Линг, – Я пока не пытался связаться с его вычислителем. Пусть лучше молчит и дальше, чтобы не увеличивать риск обнаружения. Я молча кивнул джангру и вернулся к анализу ситуации. Двести двенадцать корветов и восемь эсминцев противника войдут в зону действия наших ракет через пару часов. Это если мы просто будем висеть неподвижно и ждать их прибытия. Будь у меня здесь весь флот СГЛД, я бы сам пошел навстречу врагу, но для трех моих крейсеров кораблей противника оказалось все-таки слишком много, по крайней мере, для боя на встречных курсах. Корвет, конечно, крейсеру не противник. В бою один на один он просто не сможет подобраться к нему на дистанцию открытия огня, а если даже каким-то чудом сумеет это сделать, то силовой щит и зенитные системы крейсера все равно отразят практически любую его атаку. Но это пока корвет один или их несколько, а в данном случае на каждый мой крейсер приходилось по семьдесят противников, и это не считая эсминцев, о боевых возможностях которых мы пока не имели ни малейшего представления. Конечно, до рубежа открытия огня доберутся не все, причем далеко не все, но если эсминцы свяжут нас боем, то корветам станет гораздо легче сократить дистанцию. Решение напрашивалось само – противника следовало разделить и заставить вводить свои силы в бой по частям. Прием этот стар, как мир, но выглядит простым только на первый взгляд. Легко воплотить его в жизнь можно только в бою с неопытным противником. Рой таким не был ни в начале войны, ни сейчас. Мне требовалось создать очень серьезную угрозу, чтобы он пошел на дробление своей эскадры на несколько частей. – Профессор, – обратился я к Лингу, – в информационном пакете, полученном Колном от форпоста джангров, должна быть информация о невоенной инфраструктуре Роя в системе. Мне нужны координаты наиболее критичных для противника промышленных объектов – верфи, добывающие комплексы, заводы… Где-то ведь они строили эти корабли, а сканеры форпоста просто обязаны были их засечь за годы наблюдений. – Минуту, – откликнулся джангр, и углубился в анализ данных на своем пятиугольном планшете. Довольно быстро на тактической голограмме стали появляться значки, отмечавшие интересующие меня астероиды и спутники газовых гигантов. Рой учел опыт разгрома флотом колоний своей кораблестроительной промышленности и больше не размещал верфи в космосе. Строить такие объекты в скальной толще астероидов в разы сложнее, но зато там их можно надежно спрятать и легче защитить, что наглядно продемонстрировал опыт визита эскадры людей к Мю Волка, когда все пустотные объекты противника были надежно зачищены, а вот упрятанные под землю заводы как раз уцелели. Рой сделал выводы. Противник развернулся в системе с размахом. Конечно, средства пассивного сканирования, применявшиеся форпостом, не могли собрать исчерпывающую информацию о подземных сооружениях врага, но анализ маршрутов боевых и транспортных кораблей позволил искусственному интеллекту форпоста сделать нужные выводы о характере тех или иных объектов. На тактической голограмме отображались три верфи. Две из них были сравнительно небольшими и располагались в поясе астероидов между третьей и четвертой планетами. Третья верфь отличалась более крупными размерами и именно на ней, судя по всему, строились эсминцы, ставшие теперь причиной нашей головной боли. Размещалась она на спутнике четвертой планеты, вернее, внутри спутника. Пояс астероидов оказался богат ресурсами, и, как следствие, добывающих комплексов и обогатительных заводов Рой натыкал в нем почти два десятка. Ну и, чтобы упростить логистику, там же противник разместил и вспомогательные производства, некоторые из которых уцелели еще с военных времен, а также мощности по изготовлению боеприпасов и наземных боевых машин. Окинув взглядом все это великолепие, я решил, что самыми ценными для Роя являются верфи. Именно их он лишился несколько лет назад, и это создало ему очень серьезные, можно сказать, почти непреодолимые проблемы, к решению которых он смог подойти только сейчас, да и то не в полной мере. Три очень удобных цели, довольно далеко разнесенных в пространстве, вполне подходили для решения вставшей передо мной задачи. – Крейсерам принять вектора разгона и координаты для прыжка. На начальном этапе я решил разделить собственную эскадру, чтобы потом, в нужный момент, вновь собрать ее вместе. Пока расстояние до противника позволяло нам достаточно легко уклониться от боя, что я и собирался сделать, уводя корабли из системы. Сражение с объединенным флотом противника в мои планы не входило. – После выхода и прыжка вновь разгоняемся и прыгаем обратно к границам системы, но не во внешний пояс астероидов, а дальше от звезды, чтобы не быть обнаруженными сразу, – пояснил я свой план командирам крейсеров, – Занимаем исходные позиции и начинаем имитацию атаки на верфи противника. Каждый крейсер разгоняется к своей цели с предельным ускорением. Обратите внимание, что вектора атаки выбраны так, чтобы «Красноярск» и «Порто-Ново» имели возможность проскочить мимо своих целей и, почти не меняя курса, присоединиться к «Денверу», который как раз выйдет к этому моменту к одной из малых верфей. Противник, если, конечно, он захочет защитить свои стратегические объекты, будет вынужден разделить флот на три эскадры. При этом две из них сойдутся с «Порто-Ново» и «Красноярском» на встречных курсах, что заставит их потерять время на развороте и новом разгоне. В итоге наша эскадра соберется вместе и вступит в бой с третью флота противника. У нас будет около тридцати минут, прежде чем к месту боя смогут подтянуться остальные корабли Роя. Это время мы должны использовать с максимальной эффективностью. Вопросы? – Флагману и «Порто-Ново», придется перед соединением нашей эскадры выдержать встречный бой с почти сотней кораблей Роя, – взял слово капитан первого ранга Юхансон, опытный флотский офицер, которому я доверил крейсер «Порто-Ново» по личной рекомендации адмирала Ямады, – Столкновение будет скоротечным, но риск получения крейсером повреждений все-таки имеется. Как мы будем действовать в случае полной или частичной потери хода одним из наших кораблей? Вопрос был правильным и очень неудобным. Помочь потерявшему ход кораблю два оставшихся крейсера смогут, лишь вступив в лобовое столкновение со всем флотом Роя. Последствия такого боя практически невозможно предсказать, но совершенно точно без потерь нам уйти не удастся, если вообще останется, кому уходить. – Это тот риск, на который нам с вами придется пойти, – ответил я, глядя в глаза Юхансону, – Боевая целесообразность диктует нам в этом случае единственное решение – два оставшихся целыми крейсера выйдут из боя и покинут систему. Попытка спасти поврежденный корабль с высокой вероятностью приведет к гибели всей эскадры, чего допустить нельзя ни при каких обстоятельствах. Юхансон пару секунд молча смотрел на меня, после чего, не отводя взгляда, произнес: – Приказ ясен, господин командующий. Вопросов больше не имею. * * * Камилла со вздохом облегчения закрыла дверь кабинета Феррейры. Избегать домогательств шефа с каждым днем становилось все сложнее, и стандартное «Мой адмирал, я здесь не для этого, вы ведь сами говорили, что выбрали меня, как талантливого аналитика, и для всех будет лучше, если я в этой роли и останусь» помогало все хуже. Для Феррейры это была игра кошки с мышкой. Адмирал не торопился, растягивая удовольствие, и единственное, что пока спасало Камиллу, это талантливое поддержание у Феррейры ощущения, что когда-нибудь эта игра закончится его победой, и чем дольше будет оттягиваться этот момент, тем большее удовлетворение от результата он получит. Но бесконечно этот прием, к сожалению, действовать не мог. В последние годы Феррейра привык к тому, что все вокруг должны исполнять его желания, и Камилла понимала, что близится момент, когда терпение адмирала подойдет к концу. Конечно, будь на то прямой приказ руководства, Камилла уступила бы напору адмирала, подавив негативные эмоции. Ее этому учили и предупреждали, что женщина-агент обязана использовать в работе с мужчинами личную привлекательность без всяких ограничений, если это идет на пользу делу. Но приказа не было. После гибели Метрополии на связь с Камиллой никто не выходил, и как любой агент имперской службы безопасности, в отсутствии приказов она перешла в «спящий режим», продолжая выполнение последней поставленной задачи в меру возможностей, которые у нее остались в условиях потери связи с куратором. А задача не отличалась оригинальностью. Ей вменялось наблюдение за ситуацией в колониальной службе безопасности Солнечной системы. Камилла с отличием окончила Санкт-петербургский политехнический университет, где и была аккуратно завербована имперской службой безопасности. Ну как аккуратно… Нечего было ломать сервер букмекерской конторы по просьбе своего парня, высокого брюнета с волевым лицом и яркой внешностью, увлекавшегося футболом, регби и ставками на спорт. Молодость и влюбленность сыграли с Камиллой злую шутку и дали в руки агенту имперской СБ отличный аргумент для привлечения красивой и умной студентки в ряды солдат невидимого фронта. Впрочем, Камилла об этом ни разу не пожалела. Во-первых, мгновенно стала ясна истинная сущность ее бойфренда, растворившегося в тумане сразу, как только запахло жареным. Камилла, конечно, сильно переживала первое время, но довольно быстро пришла к выводу, что лучше уж так, чем связать свою жизнь с подобным человеком, а потом получить куда более болезненное разочарование. А во-вторых, цели и задачи имперской службы безопасности, а именно сохранение единства Империи и предотвращение сепаратизма, как-то сразу показались ей вполне соответствующими ее взглядам на жизнь. СБ Метрополии по своим каналам помогла Камилле отделаться довольно крупным штрафом вместо реального срока, а после окончания Политеха ненавязчиво поспособствовала тому, чтобы местные безопасники обратили внимание на перспективную выпускницу. Два года обучения в спецшколе земной СБ на факультете обработки и анализа больших объемов неструктурированных данных привели Камиллу к званию лейтенанта и должности младшего аналитика в одном из филиалов службы. Все шло по плану, куратор из Метрополии был вполне доволен работой Камиллы и ее продвижением по карьерной лестнице в СБ Солнечной системы. Сама работа с большими массивами данных Камилле тоже нравилась, ведь именно этому она столько лет училась в Политехе, а потом шлифовала свои знания и умения в спецшколе. В общем, двойная зарплата и успехи на службе казались молодой женщине достаточными основаниями для оптимистичного взгляда в будущее, но тут грянула война с Роем, и радужные планы полетели кувырком вместе со всей привычной жизнью. Поначалу война не слишком сильно отразилась на Солнечной системе – бои шли в основном на периферии владений человечества. Однако быстро стало понятно, что джангры, не пожелавшие вступать в союз с людьми, войну проигрывают, и у Роя высвобождается все больше и больше сил для атак на звездные системы людей. Наглядной демонстрацией смещения равновесия в пользу противника стало появление рейдовой эскадры Роя в поясе Койпера. В тот раз силы прикрытия Солнечной системы смогли отбить атаку, потеряв два крейсера и несколько легких кораблей, но тревожный звоночек прозвенел, и куда более грозные события не заставили себя ждать. Весть от гибели Метрополии застала Камиллу уже в звании старшего лейтенанта и должности заместителя начальника аналитического департамента марсианского филиала СБ Солнечной системы. Для молодой женщины произошедшее стало тяжелым ударом. Картина мира, которую она выстраивала в своем сознании все последние годы, в одночасье перестала существовать. Куратор больше не выходил на связь и не отвечал даже не экстренные вызовы. Контактов с другими имперским агентам у Камиллы не было, и прождав оговоренные инструкцией шесть месяцев, она поняла, что, скорее всего, никого из ее настоящих руководителей больше нет в живых, и теперь ей самой предстоит принимать решение, оставаться ли верной погибшей Империи или сделать вид, что никакой связи с СБ Метрополии у нее никогда и не было и продолжить делать карьеру в спецслужбе Солнечной системы. Но выбор все-таки сделали за нее. Организованный военными вооруженный переворот, сопровождавшийся арестом дочери погибшего императора, местная служба безопасности поддержала практически сразу. Фигура Феррейры выплыла на поверхность как-то неожиданно. Из мало кому известного капитана первого ранга, никак себя не проявившего при отражении атаки Роя, он за несколько недель превратился в адмирала флота и председателя комитета начальников штабов – высшего органа новой власти Солнечной системы. Камиллу выдвижение Феррейры удивило. Никаких предпосылок к столь бодрому прыжку этого не особо блещущего талантами офицера через несколько ступеней властной лестницы не имелось. Да, самозваный адмирал флота фигурировал в списках не самых благонадежных представителей флотского офицерства, но, в общем-то, в пределах допустимого, иначе его давно убрали бы с действительной службы. С другой стороны, очень многие активные мятежники до гибели императора тоже никак или почти никак себя не проявляли, но, внезапное исчезновение центральной власти вместе со всем ее карающим аппаратом сместило что-то в мозгах, казалось бы, вполне лояльных военных руководителей Солнечной системы, да, судя по всему, и не только ее одной. На какое-то время Камилла растерялась, не находя для себя в новом мире каких-то внятных ориентиров, но достаточно быстро поняла, что принять новую диктаторскую власть она не готова. Тетраловый кризис подкосил экономику попавшей в вынужденную изоляцию Солнечной системы. Уровень жизни на Земле и Марсе еще как-то поддерживался на более-менее приличном уровне, пусть и несравнимом с довоенным, а на Венере и спутниках газовых гигантов положение очень быстро стало крайне тяжелым. Все, кто мог, старались оттуда сбежать на Землю или, в крайнем случае, на Марс, но удавалось это лишь единицам. Новое руководство Солнечной системы откровенно не знало, что со всем этим делать, и просто сосредоточилось на укреплении собственной власти, сваливая все трудности на недальновидную политику погибшей Метрополии, захапавшей себе все передовые технологии, включая способ синтеза тетрала, и лишившую тем самым колонии и Солнечную систему всех перспектив на нормальную жизнь. Во многом Камилла была согласна с этим утверждением, и часто задавала себе вопрос, почему центральная власть Империи не предусмотрела подобного катастрофического сценария и не создала резервные хранилища информации где-то за пределами Метрополии. Или все-таки такие хранилища существовали, но информация о них была засекречена на столь высоком уровне, что никто, кроме самого Императора и его ближайшего окружения о них ничего не знал? Ответа на этот вопрос у Камиллы, естественно, не было, но надежда на что-то подобное ее не оставляла. Другое дело, что все носители этой информации могли погибнуть во время сражения в системе Адрианы, и тогда даже думать об этом не имело смысла. Что-то подобное предполагали и руководители мятежа. В их руках оказалась дочь императора, и они попытались получить эту информацию от нее, но допросы с применением детекторов лжи и нескольких вариантов сыворотки правды ничего не дали. Возможно, Евгения Новикова действительно ничего не знала о резервных базах данных, а может быть, эта информация самоуничтожилась в ее мозгу при попытке применения форсированных методов допроса. К последнему, кстати, Камилла склонялась в большей степени. Кризис нарастал. Внутрисистемные полеты практически прекратились. Визитов кораблей из других колоний не было уже несколько месяцев. Флот замер на высоких орбитах планет, и население Солнечной системы все меньше верило в какой-то просвет в ближайшем будущем. Но тут общая беспросветность ситуации оказалась грубо нарушена появлением за орбитой Юпитера среднего разведывательного корабля с очень странным экипажем, состоявшим из людей и джангров. На тот момент Камилла еще не была референтом Феррейры, но в силу должностных обязанностей имела доступ к информации о проходивших переговорах. Командиром прибывшей экспедиции оказался бывший имперский лейтенант Илья Чехов, а его заместителем джангр по имени Колн. Вели себя эти ребята предельно уверенно, на грани наглости, но, вместе с тем, не переходя определенных границ. Собственно, основания для такой тактики переговоров они имели веские. Привезенный ими тетрал для обескровленной экономики Солнечной системы мог стать живительным глотком свежего воздуха. Это понимал Феррейра, и это же отлично знал Чехов, собиравшийся выжать из начавшегося торга максимум возможного. Первые же фразы лейтенанта о том, что он все еще считает себя военнослужащим Империи и стремится к ее возрождению, заставили сердце Камиллы сжаться. Таких слов она не слышала уже давно. Но жизненный опыт быстро вернул ей самообладание – слова в этом мире, особенно в последнее время, значили все меньше, и за заявлениями этого уверенного в себе парня могли стоять исключительно коммерческие мотивы. Тем не менее, что-то в этом лейтенанте зацепило Камиллу, и когда в ее департамент пришел ожидаемый запрос от командования на анализ ситуации, Камилла выдала руководству рекомендацию провести сделку подчеркнуто честно и приложить все усилия к тому, чтобы выстроить с неожиданными гостями долгосрочные отношения. Ее основным аргументом стал простой довод, что как бы ни выглядели и что бы ни говорили партнеры по переговорам, у них есть тетрал, и они готовы его продавать. По нынешним временам такая готовность встречается, мягко говоря, не часто, и если попытаться каким-либо образом реквизировать у Чехова то топливо, которое он привез с собой, то даже в случае успеха совершенно не ясно, будет ли у Солнечной системы следующий шанс наладить канал регулярных поставок столь необходимого ресурса. Однако, как это часто бывает, когда партнер по переговорам выглядит не слишком представительно, жадность победила. Кто-то из земного аналитического департамента предложил Феррейре другой план, показавшийся адмиралу куда более привлекательным. Еще бы, ведь взять все бесплатно, а при удаче и захватить наглого лейтенанта вместе с сопровождающим его джангром и добыть у них информацию об источнике топлива, звучало куда приятнее, чем отдать за десяток тонн тетрала два боевых корабля и набитый боеприпасами транспорт. На самом деле, если отвлечься от сути замысла, план выглядел неплохо продуманным. На взгляд Камиллы, у лейтенанта и его экипажа не было никаких шансов. Ей даже стало жаль этого целеустремленного имперца, сунувшегося в пасть льву на своем жалком среднем разведчике, не имея за спиной ни реальной силы, ни того опыта, которым располагали спецслужбы Солнечной системы. Тем сильнее было ее удивление, когда после гиперпрыжка вместо командира абордажной команды на связь с Феррейрой вышел все тот же лейтенант Чехов, которого, как оказалось, руководство флота сильно недооценило. Еще больше Камилла зауважала лейтенанта, когда тот вместо того, чтобы поглумиться над вчистую проигравшим Феррейрой, спокойно предложил ему забрать своих людей, никто из которых, к слову, даже не был ранен, в указанной им точке пространства, для чего даже выделил пленным абордажникам вспомогательный бот. Вишенкой на тортик стало известие о том, что пятеро из двадцати бойцов Феррейры не захотели возвращаться в Солнечную систему и выразили желание остаться с командой Чехова. Вот тогда-то у Камиллы и мелькнула впервые мысль, что, пожалуй, она тоже была бы не прочь сменить работодателя. После случая с Чеховым Феррейра рвал и метал, пачками увольняя аналитиков, которые «подбили его на эту авантюру». Собственно, за счет этого погрома карьера Камиллы и сдвинулась с мертвой точки. Прошло достаточно много времени, но адмирал все никак не мог успокоиться, и, наконец, вспомнил, что среди рекомендаций ненавистной аналитической службы ему попался один сразу же отброшенный файл, содержавший куда более разумный план. То есть это сейчас, когда все случилось так, как случилось, он представлялся Феррейре более разумным, но для адмирала это не имело никакого значения. Камиллу вызвали к главнокомандующему, и после пятнадцатиминутной беседы, сопровождавшейся весьма заинтересованными взглядами первого лица Солнечной системы, Камилла получила звание майора и должность личного референта-аналитика адмирала флота Феррейры. С тех пор прошло много месяцев, и Камилла совсем уже было решила, что после такого ласкового приема в Солнечной системе Чехов вряд ли захочет сюда вернуться, и их с лейтенантом пути разошлись окончательно. Но тут совершенно неожиданно на связь с адмиралом вышел некий скользкий тип из системы Эпсилона Индейца, и фамилия Чехов вновь зазвучала в кабинете Феррейры, и стало ясно, что против бывшего имперского лейтенанта, который, как оказалось, не сидел все это время без дела, вновь строятся какие-то далеко идущие планы. Доступ ко всем материалам дела у Камиллы имелся, и, читая все новые документы, она поражалась, как много этот еще совсем молодой парень успел сделать за столь короткий срок. На взгляд Камиллы, он единственный, кто смог реально продвинуться вперед на пути возвращения прежней жизни, и теперь у бывшей сотрудницы имперской СБ не осталось никаких сомнений, чью сторону она должна принять в зарождающемся противостоянии. * * *