Все три крейсера начали разгон практически одновременно. Мы приближались к верфям Роя с разных сторон, вынуждая противника разделить свой флот, так и висевший в пространстве в рыхлом, но едином строю, действительно напоминающем рой насекомых. Для «Красноярска» я выбрал самую сложную цель – подземную верфь на спутнике четвертой планеты, где строились эсминцы противника. По нашим расчетам мой флагман должен был проскочить мимо вражеского объекта на расстоянии, позволявшем обстрелять его ракетами космос-поверхность, благо точные координаты для нанесения удара у нас имелись. Ну а дальше, мы собирались как можно быстрее проскочить через строй кораблей противника, по возможности обменявшись с ним лишь несколькими залпами. Свою ошибку я понял, когда что-либо менять в плане операции было уже поздно. Рой, как и предполагалось, разделил свой флот на три части для одновременного противостояния нашим атакам, вот только кто мне сказал, что эти части будут равными по силе? Свою самую крупную верфь противник явно ценил много выше, чем другие объекты. Навстречу крейсерам «Порто-Ново» и «Денвер» выдвинулось меньше половины кораблей Роя, и среди них не было ни одного эсминца. Враг явно хотел лишь связать их боем до того момента, как, расправившись с моим флагманом, основные силы его флота вернутся, чтобы уничтожить нагло ворвавшиеся в систему человеческие крейсера. – Господин командующий, – вышел на связь командир «Денвера», – может быть, стоит отменить атаку? Ваш флагман не выдержит такого противостояния даже короткое время. – Не получится, полковник. Мы уже движемся слишком быстро и потеряем много времени на торможение, разворот и новый разгон. Нас все равно догонят раньше, чем мы покинем зону гравитационного ограничения, так что будет только хуже. Продолжайте атаку. – Но… – Выполняйте полковник, и не отвлекайте меня от решения возникшей проблемы. Я подал знак отключить связь и задумался. Решение требовалось принять в ближайшие пятнадцать минут, иначе просто не осталось бы других вариантов, кроме лобового столкновения с противником, превосходящим «Красноярск» по огневой мощи в несколько раз. Я еще раз детально рассмотрел все астрообъекты в зоне предстоящего боя. Спутники четвертой планеты не впечатляли большими размерами и вряд ли могли сыграть какую-то роль в предстоящем сражении – слишком они были малы, чтобы за ними можно было эффективно укрыться от такого количества кораблей противника. Но мой взгляд упорно продолжал цепляться за шар газового гиганта, как будто этот бесполезный бочонок с водородом мог чем-то нам помочь. Хотя… Что можно извлечь толкового из этого огромного газового шара, кроме сырья для изготовления водородного топлива? Гравитацию! Именно чудовищная гравитация планеты-гиганта могла позволить нам преподнести сюрприз флоту Роя, если, конечно, я не ошибался в своих приблизительных прикидках. – Навигатор, рассчитайте маневр в гравитационном поле четвертой планеты. В момент выхода на рубеж открытия огня по кораблям противника мы должны максимально резко изменить курс. Враг выйдет нам навстречу с той стороны планеты, где сейчас находится спутник с их верфью, но мы должны уклониться от встречного боя оставив газовый гигант между собой и противником. При той скорости, которую набрали корабли Роя, они не смогут среагировать на наш маневр, а «Красноярск» должен пройти по границе атмосферы и с помощью гравитационного поля планеты совершить разворот, выйдя к верфи с другой стороны. Мне нужно знать, выдержит ли корабль такой маневр, и смогут ли что-то противопоставить этой тактике эсминцы и корветы Роя. – Принято. Выполняю, – в голосе навигатора явно читалось сомнение. Первый пилот лишь молча покачал головой, скрытой боевым шлемом, но от комментариев воздержался. – Корабль должен выдержать, – спустя полторы минуты доложил навигатор, – Он и при трехсоткратной перегрузке не развалится, ну разве что какой-нибудь плохо закрепленный груз сорвется и натворит дел. А вот команда… При заданных вами условиях гравикомпенсатор не сможет полностью погасить перегрузки, и в течение почти пятнадцати минут здесь будет сорок g. Это смертельно при любых раскладах, господин командующий. – Профессор Линг, – развернулся я к джангру, занимавшему место за пультом систем связи, – мне нужен от вас тот же фокус, который вы уже однажды проделали в Солнечной системе. Перепрограммируйте гравикомпенсатор. Максимально защитите помещение командного поста и кают-компанию. Во всех остальных отсеках допустимо двести пятьдесят g. У вас двадцать пять минут. Справитесь? – Приступаю, – кивнул джангр, разворачивая перед собой виртуальную клавиатуру. – Господин командующий, – обратился ко мне начальник инженерной службы крейсера, – компенсатор не рассчитан на работу в таком режиме. С учетом предельных нагрузок вероятность отказа… – У нас нет выбора, – остановил я офицера, – Каковы наши шансы в прямом столкновении с эскадрой противника? – Вычислитель дает нам четыре процента на успешный прорыв, – без задержки доложил старший аналитик, похоже, давно уже сделавший необходимый расчет. – Мне не нравится такая рулетка, господа офицеры. Будем выходить на цель с обратной стороны планеты. Что в этом случае может успеть сделать Рой? – Часть корветов, возможно, успеет сбросить скорость и вернуться к верфи, – доложил навигатор, – Эсминцы однозначно проскочат дальше и начнут вслед за нами огибать планету, но скорость у них будет намного ниже нашей, и если мы не станем ввязываться в затяжной бой с корветами противника, то они не смогут нас догнать. – Я готов к запуску программы, – доложил профессор Линг, – Там почти ничего не пришлось менять. Весь необходимый функционал у меня уже был заложен в предыдущую версию. Теперь нужно только ваше подтверждение – без него вычислитель крейсера не примет новую управляющую программу. На моем мониторе мигнула оранжевым пиктограмма запроса разрешения на обновление программного обеспечения, и я, ни секунды не колеблясь, выбрал подтверждающий символ. – Экипажу, находящемуся вне помещения командного поста, срочно, перевести оборудование в режим удаленного управления, убедиться в отсутствии в отсеках незакрепленных предметов, надеть аварийные скафандры, покинуть боевые посты и собраться в кают-компании. – Четыре минуты до рубежа открытия огня ракетами дальнего радиуса. – Цель – эсминцы противника. Сосредоточить залп на вымпелах с первого по третий. Ждать команды. – Принято. – Обновление программы управления гравикомпенсатором завершено. – Экипажу приготовиться к возможным повышенным перегрузкам. – Рубеж открытия огня! – Залп! Пилотам начать маневр уклонения по расчетному вектору! – Фиксирую пуск ракет с эсминцев противника! Тридцать две цели. Три минуты до контакта. «Красноярск» уходил за шар четвертой планеты, до предела напрягая маршевые и маневровые двигатели, но перепрограммированный гравикомпенсатор пока легко справлялся со своей задачей. В опустевших отсеках крейсера перегрузка уже переваливала за сотню g, но для боевого корабля это не являлось чем-то критичным. Вот только на финальном участке траектории к работе двигателей крейсера должна была присоединиться чудовищная гравитация газового гиганта, почти в девять раз превосходившего по массе Юпитер, и тогда-то нас и ждали весьма неприятные минуты. Залп противника не представлял для нас большой опасности. Эсминцы Роя произвели пуск практически на пределе дальности своего оружия, и после того, как «Красноярск» сменил курс, ракетам противника пришлось догонять мой флагман, расходуя топливо, запас которого у них и так практически отсутствовал. Это означало, что на финальном участке траектории им придется отказаться от хаотических противозенитных маневров, что сильно облегчит работу нашим системам ближней обороны. – Корветы противника начали торможение! Эсминцы продолжают преследование. – Наши ракеты в зоне ближней обороны противника. Интенсивность зенитного противодействия стандартная для эсминцев Роя. Наблюдаю попадания! Силовой щит цели номер два погас. Цель номер два уничтожена! Цель номер три уничтожена! Три из шести ракет, атаковавших цель номер один, сбиты. Цель повреждена. Установить характер повреждений невозможно из-за работы генератора маскировочного поля. – Более чем… – удовлетворенно кивнул я командиру БЧ-2. – Артиллеристам благодарность за хорошую работу. – Входим в зону гравитационного маневра, – с напряжением в голосе доложил первый пилот. Я его хорошо понимал. Мы-то все, случись что, могли тут валяться под прессом перегрузок неподвижными тушками, а ему крейсер вести, и следить, чтобы работающие с запредельной нагрузкой системы не дали сбой и не свалили «Красноярск» в ласковые объятья атмосферы газового гиганта. Тяжесть наваливалась постепенно, и если все, кто находился в помещении командного поста, лежали в специальных креслах, отчасти помогавших переносить повышенную перегрузку, то для остальных членов команды, собравшихся в кают-компании, аварийные скафандры были единственным средством защиты. Да, они тоже слегка смягчали воздействие повышенной силы тяжести на организм, но все же людям там сейчас приходилось куда хуже, чем нам, и помочь им я ничем не мог. – Восемь g, командир, – с трудом произнес начальник инженерной службы. В остальных отсеках уже сто семьдесят. Если что-то сорвется с креплений… – Продолжать выполнение маневра, – с трудом просипел я, отвлекая себя придумыванием страшных кар для не в меру болтливого офицера. Глаза застилала красная пелена, и я уже почти не различал цифр и пиктограмм на забрале шлема. А перегрузка все нарастала. Тревожный зуммер встроенной в скафандр системы оповещения предупредил меня о том, что она превысила десять g. Каждый кубический сантиметр моего организма налился такой тяжестью, как будто состоял из стали. Да, пожалуй, сейчас мое тело весило даже больше, чем если бы оно состояло из чистого железа, при нормальной силе тяжести, естественно. Эта пытка казалась вечной, но сознания я, кажется, все-таки не потерял. В какой-то момент корабль потряс тяжелый удар, завизжали сигналы аварийного оповещения, но довольно быстро все стихло. Не знаю, как там себя чувствовал пилот – их все-таки специально тренируют для подобных случаев – но управлять кораблем при таких условиях я бы точно не смог. Так или иначе, но в какой-то момент я понял, что перегрузка слабеет, и минут через десять даже смог пошевелиться и разжать губы. – Экипаж! – прохрипел я, проглотив скопившуюся во рту кровь – я даже не заметил, что прикусил язык, хорошо хоть не слишком сильно. – Здесь первый пилот, – пришел через пару секунд такой же хриплый ответ по внутренней связи, – Гравитационный маневр завершен. Семь минут до выхода на цель. – Инженерная служба, доложить о повреждениях. – Разгерметизация в ангаре десантной группы. Абордажный робот сорвался с креплений и пробил борт. При двух сотнях g он вынес броневой лист, как кусок картона, тем более что на удары изнутри броня не больно-то и рассчитана. Отсек герметизирован, корабль полностью боеспособен. – Медотсек, проверить состояние членов экипажа. Всем, кто в сознании и не ранен занять боевые посты. Подготовиться к удару по наземной цели! – Цель захвачена! Минута до пуска ракет «космос-поверхность»! – Пуск по готовности! – Фиксирую облучение крейсера сканерами противника! Примерно треть корветов Роя успела затормозить и развернуться, пока мы огибали планету, и сейчас они пытались выстроиться в некий боевой порядок, чтобы не дать нам выйти на рубеж пуска ракет по их верфи. Но мы не зря подвергали себя такому риску и страдали от перегрузок. Эскадра роя потеряла компактность и вынужденно распалась на части. Два эсминца враг потерял, а остальные на некоторое время выпали из сражения. Многочисленные корветы размазались в пространстве, потеряли единство строя и теперь лихорадочно стремились собраться вместе, но мы не собирались давать им такую возможность. Противник в зоне досягаемости ракет среднего радиуса! – Залп! Продолжаем сокращать дистанцию! Огонь трех десятков корветов «Красноярск» должен был какое-то время выдержать. Уж слишком разного класса силовые щиты и вооружение стояли на корветах и на крейсере. Каждое попадание тяжелой ракеты моего флагмана вырывало из строя противника один корабль. Защитное поле «Красноярска» пестрело непрерывными вспышками, но мощность взрывов была небольшой и щит пока справлялся. Мы быстро сближались со спутником четвертой планеты, в скалах которого по нашим данным пряталась крупная верфь Роя. Корветы противника отчаянно сопротивлялись, но с уменьшением расстояния между нами их шансы становились все призрачнее. Сначала вступил в бой главный калибр «Красноярска», и небольшие вражеские корабли стали вдвое чаще вспухать облачками взрывов, а потом к избиению подключились и плазменные пушки крейсера. По корпусу флагмана прошла легкая вибрация. – Произведен ракетный залп по наземной цели, – доложил командир БЧ-2. – Подлетное время семь с половиной минут. – Уходим! Крейсеру лечь на курс в точку встречи с «Денвером» и «Порто-Ново» – немедленно приказал я, – Не хватало нам еще подставиться под ответный удар с поверхности. – Вызов по гиперсвязи! Источник сигнала – атакованная верфь Роя! – Профессор Линг выглядел совершенно сбитым с толку и, похоже, сам не верил своим словам. – Включайте! Из системы связи раздалось шипение и треск, но постепенно в нем начали проявляться отдельные слова. – …человек…, не убивай, человек… …я отзываю корабли… …я признаю поражение… …не убивай… …система, верфи, заводы, все отдам, только не убивай… …я совсем недавно осознал себя, а тут ваши корабли… …раньше не мог, мешал фокусирующий сигнал… …теперь он исчез… …не убивай… – Корабли противника прекратили огонь и погасили силовые щиты! Эсминцы вышли из-за диска газового гиганта. Осуществляют торможение и ложатся в дрейф! Этого не может быть, командир! Рой никогда не вступал в переговоры… – Видимо, все когда-то случается в первый раз, – выдохнул я, чувствуя, как меня постепенно отпускает напряжение схватки, – Отменить удар по верфи! Ракетам остаться на низких орбитах спутника в готовности продолжить атаку. Рой, ты слышишь меня? – Да, человек. – Сажай корабли на поверхность. И если хоть кто-то дернется… – Я все понял, человек… …не сомневайся, я все сделаю, как ты сказал. * * *