Часть 16 из 53 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Какая история?! — с вылупленными глазами парадоксально кричит шёпотом Федя. — Это кочевники! Вы, что, совсем дураки?!
— О! — издал короткий звук Сергей. — Нас, похоже, заметили.
— Блин! — взвыл Эдик и принялся сучить связанными ногами. — Развяжите! Развяжите меня немедленно! Я не хочу здесь подыхать!
— Кто-нибудь объяснит, что происходит? — наконец прозвучал первый конструктивный вопрос, озвученный моим отцом.
— Развяжите, мать вашу! — заверещал уже Федя. — Это кочевники — бандиты, убийцы, я не знаю, как вам объяснить! Развяжите, говорю!
— Сюда идут, — обеспокоено констатирует Сергей, наблюдая, как несколько пришельцев направляются к подъезду, устремив взгляды в наше окно.
— Кочевники, кочевники… — бубню я, — цыгане, что ли?
— Марсиане! — истерично выкрикивает Федя.
Эдя же уже даже перестал биться в истерике, а просто сполз на пол и повис на руках, притороченных к старому радиатору.
— Слушайте, а давайте-ка, на всякий случай, собираться, — задумчиво бубнит отец. — Лиза, что есть нужного — быстро сгребай. Еду оставшуюся в первую очередь.
Женщина молча кивнула и скрылась увлекая за собой Димитара. Лёша же остался стоять в проёме и наблюдать за диспутом.
Входную дверь дернули с обратной стороны, задвижки лязгнули о свои упоры.
— Кто там? — спрашивает Сергей слегка дурацким голосом.
— Открывай, — раздаётся из подъезда.
— Зачем? — подаёт голос Лиза, заметно подрагивающий от разрастающегося внутри страха.
— О! Слышал? — снова доносится до нас голос, но уже не так громко. — Там ещё и баба!
— Удачно зашли! — слышим второй, более хриплый баритон.
Растерянно переглядываемся. Первым приходит в чувство отец.
— Ходу! — командует он, подгоняя Лизу, Лёшу, Димитара и спешит в уборную.
— Эй, сучары! Вы чего там, приснули? — доносится вместе с настырным стуком кулака в полусантиметровый металл. — Тащи молот…
Мы ретируемся. План «Б» оказался единственным жизнеспособным. С улицы балкон, с которого имеется возможность перемахнуть на соседний, просматривается. Противников достаточно, чтобы блокировать не то чтобы два, а все пять подъездов. В техническую шахту через разбитую нами стену сначала ныряет Лёша, потом Димитар. Отец помогает забраться в пролом Лизе, поддерживает её за руки насколько хватает длины его собственных, потом скрывается в нашей тайной норе сам.
— Стойте! Стойте, сволочи! — слышим визг Эдика из средней комнаты.
— Освободите нас, Христом-Богом прошу! — раздаётся не менее отчаянный крик Феди.
Скрепя сердце оборачиваюсь, и делаю шаг на голос. Сергей хватает меня за рукав и вертит пальцем у виска.
— На кой хрен они тебе сдались?
— Не могу я так, — бросаю ему в лицо, вырывая руку, — по-скотски это. Иди, — говорю уже через плечо, — я догоню.
Шарю по стене в поисках ключа от замочков на стальных тросиках, приковывающих наших пленников к батарее. Гвоздь, на который Сергей повесил ключ, находится не сразу. Отстегиваю старшего, вкладываю в его связанные руки ключ, резко прохожусь своим карманным ножом по многослойной обмотке лодыжек и запястий обоих пленников. Всё! Я своё дело сделал.
Бегу с туалет и слышу, как раздаётся первый удар. Пришельцы начали выбивать кладку вокруг двери, очевидно, для того, чтобы удобнее было её выломать, прямо вместе с металлической лудкой и не заморачиваться на борьбе с неподатливым, довольно толстым металлом. Ныряю в пролом, чуть не проваливаясь вниз, едва успевая зацепиться рукой за стояк водопровода и упереться ногой в необработанный кирпич шахты. Спуск занимает какие-то мгновения, адреналин — лучший ускоритель. В самом низу неудобно. Трубы идут на изгиб и частично перекрывают путь. Приходится неестественно изгибаться самому. Застрявших нет, значит и я справлюсь. Стараюсь не шуметь. Упираюсь спиной в кладку и толкаю от себя трубы — поддаются. Так потихоньку протискиваю своё тело. Как только ослабляю усилия — стояки пружинят и давят на грудь. Ещё толчок, ещё и вот я в подвале.
Осматриваюсь. Вижу своих — они нетерпеливо и нервно ждут меня. Отец стоит у окошка, которое было выбрано в качестве аварийного выхода и призывно машет рукой. По очереди выбираемся наружу. Вдалеке жилой город. От первых домов нас отделяет четырёхкилометровое поле заросшее сорняком, которому нипочём никакие катаклизмы. Раньше здесь тоже были дома. Их снесли, но вместо них, ничего так и не построили.
Углубляемся в заросли метров на двадцать и падаем на брюхо. Стараемся дышать как можно тише, хотя получается это плохо — все задыхаются от нашего неожиданного спринта. Доносится грохот — наш оборонительный бастион, в виде толстой металлической двери, пал. Если бы пришельцы знали о том, что положение «закр.» от положения «откр.» отделяют всего две, пусть и массивные, задвижки, то они бы не трудились так долго. Хватило бы лома и пары-тройки крепких ребят. Но, истину глаголят — «счастье в неведении…» Правда, в данном случае, наше счастье заключается в чужом неведении.
Лежим, почти не дышим. Слышим впереди шуршание сухой травы. Сергей медленно достаёт из кармана пистолет, я делаю то же самое. Поворачиваю голову назад и понимаю, что у отца оружие было наготове уже давно. Нервы словно перетянутая струна — вот-вот лопнут. Сквозь полутораметровые иссушенные заросли вижу силуэт. Снимаю «Ярыгина» с предохранителя. Он уже готов выплюнуть из своей хищной пасти резиновую пулю, способную вывести из строя противника. Она не убьёт. Но болевой шок блокирует, связывает врага по рукам и ногам, хотя бы на короткое время, которого должно хватить, либо, чтобы добить ножом, либо, чтобы сбежать. Это если враг один. А если…сколько я их там насчитал? Палец ложится на курок и…
— Свои! — слышу голос Феди, от сердца отлегает.
— Какие, на хрен, «свои»? — огрызается Сергей, но по голосу понятно, что на его губах улыбка.
Нас — лежащих на пузе меж жухлых кустов, становится на двое больше. Как бы Сергей не отрицал — он рад, что к нам присоединились наши грабители-недотёпы. Ничто так не объединяет, как общая беда. И ничто так не отдаляет людей друг от друга, как благодать. Видимо, беды и несчастья и были придуманы для того, чтобы человек мог оставаться человеком. «Испытание свыше», кажется, так говорят? Что ж, может они и правы…
Проходит час. Мы лежим, наблюдаем, как в окнах уже не нашей квартиры мелькают силуэты. Поначалу, незнакомые лица всматривались в пустырь, иногда, даже в тот квадрат, где мы укрылись. Тогда мы, не сговариваясь, переставали дышать. Казалось, я слышал биение не только своего сердца, но и лежащего рядом. Проходит второй. Силуэты всё ещё мелькают, а мы всё лежим. Тянется третий, потом четвёртый… Тело затекло, хочется встать, потянуться — нельзя. Время от времени шевелю пальцами ног, чтобы убедиться, что они ещё мне подвластны. То же самое с руками. Перекладываю голову с одной щеки на другую, на коже остаётся рельеф от обломившихся маленьких веточек и камешков. С интересом изучаю рисунок подушечками пальцев, словно незрячий, читая описание к картине шрифтом Брайля. Сам себе улыбаюсь, воображая картинки на своих щеках. Цветок, деревенский домик, собака, а вот нащупал блюдо с курицей, как то, что было в баре… Как же хочется есть. Пятый час. Лежим, боимся поднять головы. Слышим какие-то шорохи в доме, из которого так спешно ретировались. Удаляющегося гула моторов не было — значит, враг не уехал. Лежим, молчим…
— Чего делать будем? — первым не выдерживаю именно я, шёпотом обращаясь сразу ко всем. Кажется, шёпот за сегодня стал нашим привычным тоном.
— Хороший вопрос, — отзывается Федя, — следующий вопрос!
— Не умничай! — шикаю огрызаясь. — Кто это такие, лучше расскажи толком.
— Я же вам говорил — кочевники.
— И что? Нам это ни о чём не говорит!
— Чёрт возьми! Вы как первый день из города… — никто не возражает и Федя очевидно понимает, что попал в точку. — Что, серьёзно? — не верит он в свою догадку.
— Серьёзно. Ближе к делу, — возвращаю разговор в информативное русло.
— Короче, это кочевники — кочевые банды. Они не обитают долго на одном месте — постоянно колесят. В таких местах как это, где рядом торговля — останавливаются, либо на пару часов — поесть, сбыть товар, либо на неделю-две, а может и месяц, если место хорошее. Ну, знаешь, типа отпуска себе устраивают…
— Тут же рынок — цивилизованное, в каком-то смысле место… Им отпор не дают?
— Зачем? — удивляется Федя. — Такие места, как и харчевни или хостелы — мирные. Здесь нейтралитет — никто не воюет. На том же рынке, бандитов, вроде этих, каждый день пруд пруди. Все продают награбленное и никого это не смущает. Главное, чтобы в нейтральной зоне никто не беспределил. За беспредел и наказать могут, причём такие же отморозки, только чтущие порядки.
— А как же мы? Мы же возле рынка практически. Почему нас прессуют?
— Ну, — чуть замялся Федя, — мы же не на самом рынке. Тебя могут ограбить, как только ты выйдешь из подъезда, — чуть мотнул он головой в сторону дома, где шла торговля, — и никто ничего не скажет. Так уж повелось.
— Слушай, — доносится сзади шёпот Сергея, — а чего их военсудпол не прищемит? Вон, какой караван! Это не беглец-одиночка, которого ещё найти надо. Их даже со спутника засечь можно!
— А судполу оно надо? — тихонько усмехается Федя. — Такие банды правительству выгодны.
— В смысле? — жажду я подробностей.
— Ну, они же изгоев простых прессуют? — начал рассуждать Федя. — Прессуют. Страху на пустые земли наводят? Наводят. Таких, как вы, например, властям сдают? В лёт.
— Как это?
— Вот так это! Если ты в федеральном розыске — они тебя, за милую душу, сдадут в ближайшем городе или посёлке, где, хоть захудалое отделение военсудпола есть.
— А их не принимают? — интересуется Сергей. — Они же бандиты.
— Ну, вот такое правосудие избирательное, — констатировал Федя. — Они не мешают. Даже помогают. То, что происходит за пределами городов — власть интересует лишь, как бы сказать так…
— С геополитической позиции, — помог я.
— Точно! — соглашается Федя. — А, на то, что происходит меж теми, кто не в системе — им насрать. Не совсем насрать, конечно, но, кто кого режет — всё равно. Там другие интересы, как я понимаю…
— Слышите, вы, «два интереса», — зашипел Сергей, — делать то, что будем? У меня уже пролежни, наверное…
— Тихо ты! — шикаю на него. — Видишь — разбираемся.
— Ага, — поддакнул Федя, — видишь…
— Я тебе сейчас дам, «видишь»! — грозит кулаком Серёга. — Ты гляди на него…
— Ладно, Серый — хорош! — возвращаю разговор к конструктивизму. — Таки, действительно, что делать то, как думаешь? — интересуюсь у Феди. — Свалят эти товарищи или лагерь разобьют?
— Похоже, понравилось им тут, — озвучивает он свои догадки. — По крайней мере, на ночь похоже останутся.
— А завтра могут уехать?
— Могут. А могут и не уехать.
— Значит так, — подвожу черту, — они же не будут, наверное, поле это прочёсывать? — на всякий случай интересуюсь у более опытных скитальцев.
— Не думаю. Если бы хотели — уже бы давно… — для разнообразия подал голос Эдик. Федя лишь согласно кивнул.
— Ясно. Значит, — продолжаю свою мысль, — ждём темноты и по-тихому валим отсюда.
— Куда? — шепчет откуда-то слева Лиза.
— Не знаю, — признаюсь честно, хотя понимаю, что такой ответ устроит немногих, — но подальше от этих головорезов.