— Вонь! — Здесь отовсюду вонь! — хохотнул он. — «Спирт», без обид. — Да, нет, — привстал Спиридон, — он прав! — Да, ну вам! — отмахнулся мой шеф. — Вон сколько бочек. Раз, два, три, — начинает он пересчитывать все те, в которых горят дрова, — четыре, ещё наша. Может, резина где, или ещё что… — Я тоже чувствую! — всполошился Федя. — Может на улице, что? Я кивнул. Без лишних слов «налётчик-старший» поднялся, пошёл к выходу и скрылся из виду. Переглядываемся, ждём и вскоре видим, как он бежит назад с осоловевшим взглядом, и мы все одновременно понимаем, что праздник закончен. — Закрыто! Нас кто-то подпёр снаружи! — истерично голосит Федя. — Ты уверен? — кричит в свою очередь Спиридон. — Проверь! Мы вскакиваем и бежим к входной двери. Упираюсь плечом, рядом, то же самое, делает Серёга и Федя — результата нет. Предбанник узкий, но к нам втискивается Эдик. Места, для того, чтобы как следует толкнуть плечом, уже нет и он упирается руками поверх наших голов. Давим, сначала просто, потом враскачку. Результат снова нулевой. — Выбьем? — предлагает Сергей. — Сдурел? — крутит у виска пальцем Федя. — Тут доски в три пальца! Хрен мы её выбьем! С обратной стороны двери слышим плеск и запах бензина. На секунду впадаем в прострацию, но потом понимаем, что к чему. — Это вам за корешей, суки! — доносится из-за двери. — Я вас, тварей, как свиней, зажарю! В зарешёченном окошке предбанника стекло разлетается вдребезги и промех прутьев тут же влетает полыхающий скрученный комок тряпья. — Бежим внутрь! — командую остальным, пытаясь затоптать пламя, но поняв безрезультатность своих потуг, несусь обратно вглубь барака. — Спиридон! «Спирт»! — кричу во весь голос. — Нас закрыли и сейчас подожгут! Но Спиридон, кажется, не слышит меня — стоит на месте уставившись в потолок. — Чего ты стоишь? — трясу его за плечо. — Нас уже подожгли, — с безучастностью в голосе отзывается он. — Крыша… Смотрю вверх. Не вижу ничего необычного в подбитом тонкими досками потолоке. — Дым… — говорит Спиридон. — Смотри, — и указывает в дальний угол. Присматриваюсь и, действительно, вижу, сочащийся меж досок, сизый дымок, будто выдавливаемый в мелкие щели. — Выход! — снова трясу за плечо Спиридона. — Запасной выход есть? — Есть. — Где? — Там, — кивает за своё левое плечо, в сторону его собственной комнаты. — Но, он закрыт, наглухо… — На хрена вы его закрыли? — Чтоб не залез никто. Ведь… — он не успевает договорить. Его перебивает треск дерева. Потолок, в том самом углу, на который указал Спиридон, обваливается и на чердак поступает воздух. Из пролома вырываются языки пламени. Теперь мы видим и понимаем, что барак подожгли гораздо раньше, чем мы заподозрили неладное. Разбивается очередное одно окно. Меж решёток влетает ещё один горящий клубок, смоченного горючим тряпья. — Парни! — доносится из одной из секций голос Жени. — Сюда, быстрее! Бегу на звуки. Пробегаю две секции и вижу перебинтованного Женю стоящего у широкого, зарешёченного, как и все, окна. — Игорь, тут сбить и всё! — указывает он на петли, увязанные вместе увесистым замком. — Сюда! — кричу я в проход. — Серый, Федя, Эдик! Ребята всё ещё пытаются выбить дверь, несмотря на то, что, практически рядом с ними, обвалился потолок, а под ноги швырнули настоящий «огненный шар». — Бросьте её! Сюда! Первым отозвался Сергей — одарил меня вопросительным взглядом. Призывно и настойчиво машу рукой и он, одёргивая Эдю и Федю, и бросается ко мне. — Чего? — нервно спрашивает он, преодолев разделяющее нас расстояние. — Вот, — указываю на замок. — Надо сбить попробовать! — А открыть? — Кстати, а открыть? — толкаю Женю в плечо, но тот лишь разводит руками. Спрашиваем у Спиридона лом, он не реагирует — стоит и смотрит, как вниз летит первое охваченное огнём перекрытие. Женя бросается вперёд, расталкивая нас и бежит прямо в огонь. Мы не успеваем его остановить, зато, внезапно очнувшийся Спиридон, успевает остановить нас. — Нет, — кричит он, заслоняя проход. — Он или вернётся или нет. Но это его выбор! — Какой выбор? — кричу прямо в лицо старику. — Вы что, больные здесь все?! — Оставь его! — одёргивает меня Сергей. — Стволы! Я понимаю его с полуслова. Ещё раз одариваю полным негодования взглядом Спиридона и бросаюсь к месту наших посиделок. Огонь совсем рядом, а дышать всё труднее — воздух как в бане, только нестерпимо сухой. Начинает кружиться голова, но я собираюсь с силами, сгребаю автоматы и нашу походную сумку. Бегу обратно. Вижу, как Сергей бросает попытки сбить замок найденным где-то молотком и вынимает из кармана куртки «Макаров». Пистолет хлопает дважды. Спиридон помогает отогнуть изувеченную петлю. Через несколько секунд решётка со скипом распахивается. — Все сюда, все сюда! — выбежав в проход, во весь голос орёт хозяин охваченной огнём ночлежки и машет руками как сумасшедший. Меня просить не надо. Вслед за Сергеем выпрыгиваю в окно. Спотыкаюсь, падаю на слегка влажную глину, встаю, озираюсь. Вокруг темень. Светлее всего у барака, и метров тридцать окрест. Его крыша пылает, словно настоящий факел, превращающий ночь в предзакатный вечер. Из окна начинают выпрыгивать люди. Я только сейчас понимаю, какая вокруг воцарилась паника. Вот вываливается толстый мужик в ободранной куртке, вслед за ним женщина со слипшимися длинными волосами. За ними выпрыгивает парочка совершенно обдолбленного вида, очевидно живущая в своём собственном мире и воспринимающая всё происходящее, как забавный квест. Следом вижу знакомые лица — Эдик, помогает спуститься Спиридону и Феде. Ему на помощь срывается Сергей, наконец сообразивший, что людям нужно помочь, иначе многие могут попросту переломать себе ноги. Я тоже это понимаю, но стою как вкопанный. Весь этот хаос творился и внутри барака, когда все поняли, что начался пожар. Как мне удалось отстраниться? Может, это снова моё сознание блокировало ненужные для восприятия моменты и оставило лишь то, что могло помочь в спасении его носителя? Какой же он умный, этот мозг… Поджигатель! Я совсем забыл о нём! Кричу Сергею, подбегаю, без спроса достаю у него и кармана ПМ и на всех парах мчусь ко входу в барак. Вижу наш трофейный пикап. Его водительская дверь открыта. Вскидываю руку с пистолетом, иду вперёд. Снимаю с предохранителя, целюсь, при этом продолжая приближаться и… В кабине никого. Ушёл! Бегу обратно к своим. Вижу, как все они стоят на почтительном расстоянии от барака и смотрят в единственный доступный выход. Выход! Бегу обратно. Вижу швеллер подпирающий дверь. Думаю, убрать подпорку, но понимаю — запущу воздух, будет только хуже, барак полыхнёт вдвое сильнее. Мчусь обратно, слышу дикий треск. Инстинктивно пригибаю голову и забираю влево — подальше от горящего здания. Раздаётся грохот — это крыша складывается внутрь здания. Оборачиваюсь, на бегу смотрю на то, как погибает второе наше прибежище. Всё к чему мы прикасаемся гибнет… Мы, как проклятье. Как чума… Как… Не успеваю додумать. Спотыкаюсь, лечу кубарём сбивая какие-то хлипкие, непонятно для чего выставленные колышки. Пытаюсь мысленно выругаться, но не успеваю даже этого. Чувствую удар головой обо что-то твёрдое. Дальше — такая мягкая и обволакивающая тьма… Открываю глаза, смотрю в небо. Оно уже не такое тёмное, а серое, давящее. Пытаюсь повернуть голову, упираюсь виском во что-то холодное. Скашиваю глаза — кое-где поржавевший, но, в общем и целом, покрытый синей краской металл. Несколько раз моргаю, дабы привести зрение в порядок. Оглядываюсь. Сначала прихожу в замешательство, но уже через секунду понимаю — я в кузове пикапа. Ощупываю голову — болит. Натыкаюсь подушечками пальцев на повязку. Сухая. Значит всё хорошо. Мою возню слышат, кузов покачивается и из-за борта выныривает лицо Сергея. — Что такое? — озвучиваю первое, что приходит мне на ум. — Ничего, — пожимает он плечами. — Помнишь, как ты с мотоцикла в 13 лет полетел? — Помню, а что? — Ну, вот, тебе, на этот раз, мотоцикла не потребовалось, — ехидно посмеивается мой друг детства. — Конкретно ты, головой, в пенёк от бывшего электрического столба вписался. Зачётно, так! — Не нарадуешься? Лучше встать помоги… — Э-э, нет, брат. Полежи ещё. Тем более — рано. Да и лучшего места, чтобы прикорнуть, всё равно больше нету. — Сгорел барак? — А то! Ты же сам видел, как полыхал… — Серый, одного не могу понять — нас же этот крысёныш подпалил, правильно? Он же в машине был — я видел открытую дверь. Чего он наш трофей обратно не забрал? Тачка — ценность знатная. Особенно здесь… — А-а, ты об этом… — чуть скривился он. — Я так и думал, что этот крендель за пикапом придёт, ну и, чуть в зажигании покопался… — Сломал, что ли? — Ага, — растянул он улыбку на всю рожу. — А починить сможем? — Попробуем… — пожимает плечами и, не прощаясь, ныряет за бортик. Снова закрываю глаза. Начинаю проваливаться в сон, в надежде на то, что хотя бы он будет светлым… Глава 14. Сириец Когда я снова открыл глаза, то улыбался. Глупо, по-детски, но было так уютно… Голова, конечно, шумела, но присутствовало ощущение легкости и, отчего-то, хорошее настроение. Откуда ему взяться? Непонятно… Возможно, из снов, тех, что приходят под самое утро и, как правило, не запоминаются. Только там минутное счастье может существовать не отдельно от обстоятельств, а вместе с ними, дополняя друг друга. Отрыв от реальности. Как круто, но несовременно… Наконец поднявшись, я огляделся. От барака остались голые стены, с обильно подведёнными копченостью туши глазами-окнами. В остальном, всё как прежде. Правда, различных вещиц, на вроде, выставленных на свежий воздух сушиться после мытья, кастрюль и другой посуды, развешенных на верёвках сырых застиранных простыней, вязанок сухофруктов, которыми был увешан небольшой столбик — обломок детского турника. Удручающая картина… Вижу знакомые лица — Сергей, Спиридон с супругой Еленой, Федя и Эдя, все сидят у разведённого костра, греют кости после ночи, проведённой без крыши над головой.