На лице принца отражается смятение. Я буквально вижу, как он складывает в уме разрозненные кусочки информации в единое целое. — Никто не сказал вам? — выдыхает он, отстраняясь и высвобождая свою руку. В моей голове тоже все кусочки встают на место. — Вы знаете! Вы знаете, что Ноум, и Генерал, и Мэзер… Терон кивает. В нем есть умиротворенность, которой лишен Ноум, есть изящество и безмятежность, вносящие в каждое его движение осознанность и неторопливость. — Да, — тихо отвечает он. Смотрит поверх перил вниз, на бальный зал, а потом переводит взгляд на меня. — Мне очень жаль. Я предположил, что кто-то уже вам об этом сказал. Мой отец и король Мэзер пришли к соглашению. Мы поможем Винтеру… Я восторженно хлопаю в ладони. Генерал это сделал! У Винтера есть союзник. Но Терон еще не закончил: — …если мы будем с ним связаны. Мои ладони замирают в воздухе. — Связаны? Он шумно выдыхает. Я чувствую, как он сжимает мою ладонь. Отодвинувшись назад, я натыкаюсь спиной на маленький декоративный столик. Стоящая на нем ваза падает и разбивается, на толстый ковер проливается вода и падают цветы. Но я смотрю на Терона. Король Мэзер заключил с Ноумом сделку. Он связал Корделл с Винтером. Связал со мной. 11 Я пешка, которой воспользовались для того, чтобы создать альянс с Корделлом. Язык прилипает к нёбу, и я задыхаюсь, глядя на Терона. Должно быть, это все мое разыгравшееся воображение, потому что король Корделла никогда бы не согласился женить сына — наследника одного из богатейших королевств Гармонии — на простушке из Сезонов. Я ошибаюсь. Не может такого быть. — Скажите мне, пожалуйста, что Мэзер связал нас с Корделлом каким-нибудь договором. Бесполезным листком бумаги, — умоляю я Терона. — Скажите мне, что это не то… о чем я подумала. Однако Терон ничего не говорит, и его молчание еще больше подпитывает мою панику. Он приоткрывает рот, но лишь вздыхает, молча скользя по мне взглядом. Я хватаюсь за живот, ощущая пальцами гладкую ткань, и сглатываю вставший в горле комок. Это сделал Мэзер. Грудь наполняет новое для меня чувство — чувство, что меня предали. Как он мог? Нет. Я не буду терять из-за этого рассудок, потому что все это как-то бессмысленно. Почему Корделл согласился принять меня? Должно быть что-то такое, о чем Мэзер с Генералом мне не сказали. Они, разумеется, о многом умолчали, но сейчас они на балу. И я заставлю их говорить. — Вам нехорошо? — наконец спрашивает Терон, даже не пытаясь снова меня коснуться. Было бы намного легче, если бы он вел себя отвратительно, если бы не волновался за меня. Но на его лице отражается боль. Неужели он тоже пешка? Мне вспоминаются его стихи. Да, скорее всего, так и есть. — Простите. Я знаю, что все это очень неожиданно, — он указывает вниз, — но этот бал устроен для вас. Для меня. Для нас. «Для нас». Его слова звучат непривычно. Я с трудом отодвигаюсь от столика. Бурная решимость стремительно спуститься вниз, ворваться на бал, встретиться лицом к лицу с Мэзером и Генералом и потребовать ответа сменяется страхом. Потому что, когда это произойдет, они увидят меня с Тероном. Мэзер улыбнется, поздравит меня и пустится в объяснения, почему так будет лучше для Винтера. Единственный подвиг, который я могу сделать для нашего королевства, — сочетаться браком с Тероном. Что поцелуй перед расставанием в лагере был чем-то вроде прощания. И наконец, что моя нога никогда не ступала на земли Винтера. И, чтобы увидеть его, должна пожертвовать всем, что у меня есть. Я ненавижу себя за эти мысли. Другие винтерианцы страдают в рабстве, в то время как меня выдают замуж за наследного принца Корделла. Устроим-ка парад сочувствия в честь Миры: бедняжка, ее помолвили с красавцем принцем! Моя жизнь могла бы быть хуже. Намного хуже. Тогда почему при мысли о том, чтобы взять протянутую руку Терона, я ощущаю внутри такую пустоту? Мои пальцы в кармане судорожно сжимают кусочек лазурита. Я выдергиваю руку, борясь с желанием зашвырнуть этот камень куда подальше. Не хочу ничего этого. Не нуждаюсь в Мэзере или Генерале. И никогда не нуждалась. Я кладу свою ладонь в руку Терона, и его теплые пальцы сплетаются с моими. Мы направляемся к лестнице. Я не ожидала, что его поддержка придаст мне сил. Вот мы и пришли. Взираем сверху на множество ожидающих нас внизу корделлианцев — по большей части почетных гостей. Мужчины, как и Терон, облачены в темно-зеленую, отделанную золотом униформу, женщины — в бальные платья красных, синих и пурпурных оттенков. В дальнем углу собрались винтерианцы, одетые, как и я, в позаимствованные наряды: мужчины — в зеленые, а женщины — в пышные бальные платья. Генерал, Дендера, Элисон, Финн, Грир, Хенн и Мэзер. Мэзер смотрит на меня. Он в другом конце зала, но мне видно, как он будто бы скрежещет зубами. Когда я встречаю и удерживаю его взгляд, он отворачивается. Музыка плавно замирает, скрипки тихо и жалобно замолкают. Внизу слева располагается возведенная для оркестра платформа, но сейчас на нее взошел Ноум, триумфально воздев руку в сторону меня и сына. — Дамы и господа, уважаемые гости, — начинает он. Такой довольный. Что-то чересчур довольный. — Позвольте представить вам принца Терона Хаскара и его невесту, леди Миру из Винтера! «Невесту». Я задыхаюсь, не в силах сделать вдоха и заполнить легкие воздухом. Все это реально. Собравшиеся так потрясены, будто Ноум возвестил, что лишает их абсолютно всех титулов. Восторг, вызванный балом, сменяется шоком. Решение Ноума придворные явно примут не с распростертыми объятиями. На душе у меня становится чуточку легче. И этого хватает для того, чтобы я помахала толпе, когда она разражается нерешительными аплодисментами. Видя мою реакцию, Мэзер поворачивается к Генералу. Тот что-то резко говорит ему, и они вместе идут к расположенным справа высоким стеклянным дверям, за которыми открывается вид на ухоженную живую изгородь, вымощенные булыжником дорожки и журчащие под ночным небом фонтаны. Так вот как они решили поиграть. Стоит нам с Тероном сойти со ступеней в бальный зал, как толпа знати налетает на нас и засыпает вопросами, которые звучат вроде бы невинно, но по сути своей оскорбительны. Такие вопросы, как: «Я думал, ваше высочество, что вы прекрасно ладили с моей дочерью» и «Не станцуете ли вы с моей племянницей? Она так наслаждалась вашей компанией прошлой зимой. И я говорю о нашей зиме, а не о единственном сезоне в Винтере». Терон открывает рот, но ему ни слова не дают вставить. Толстяк герцог, чья племянница замечательно провела время с принцем прошлой зимой, вцепляется в его руку. От напряжения обрюзгшее лицо герцога краснеет. — Я настаиваю, мой принц! — тащит он за собой Терона. Взгляд Терона перебегает с меня на герцога и обратно. Он не знает, как поступить. Возражать? Остаться со мной? Я отрицательно качаю головой и машу перед лицом рукой, будто мне душно. Терон отвечает коротким кивком. Он понимает. После его ухода придворные начинают бесцеремонно разглядывать меня, словно я какое-то ожившее мифическое существо. Отвесив им реверанс, я отворачиваюсь от оценивающих взглядов и иду к ведущим на террасу дверям. Пусть думают что хотят. Пусть устраивают заговоры и судачат обо мне. Это не мое королевство. Во всяком случае, не должно им быть. Я распахиваю дверь. На черном небе мерцают звезды — крохотные блестящие глазки, наблюдающие сверху за тем, как я захлопываю дверь и ныряю в восхитительную прохладу ночной корделлианской осени. Свежесть воздуха захлестывает меня, грозя вырвать из горла еле сдерживаемый последние десять минут крик. — Мира. Я поворачиваюсь к Мэзеру и Генералу, стоящим у входа в садовый лабиринт. Часть меня хочет бежать к ним, кричать и умолять поскорее уехать, а другая — забросать их камнями. Но я солдат. Солдат Винтера. И очевидно, будущая королева Корделла. Поэтому я подбираю горсть камней с края дорожки и, приближаясь к Генералу и Мэзеру, кидаю в них самые мелкие. — Вы… отвратительные… грязные… предатели! Я останавливаюсь в шаге от Мэзера. Последний камень попадает ему в плечо, и он морщится, потирая ушибленное место. — Успокойся, Мира, — удерживает мою руку Генерал. Я перехватываю запястье Генерала, прижимаю его спиной к живой изгороди и обхватываю второй рукой за горло прежде, чем понимаю, что творю. Никогда бы не подумала, что окажусь в такой ситуации. — Почему? — рычу я. — Почему вы так поступили со мной? Генерал не сопротивляется. Дай он мне отпор, я бы валялась сейчас на земле с переломанными пальцами. — У нас не было выбора. — Нет, — выплевываю я. — Это у меня не было выбора. Вы все решили за меня. Почему? — Это я так решил, — произносит Мэзер. Я вздрагиваю всем телом. Нет, не может быть. Он не мог этого сделать. Потому что из всех людей именно Мэзер знает, каково это — слышать от Генерала приказы жениться на какой-то незнакомке, в которой течет королевская кровь, потому что в противном случае он окажется бесполезным. Разве не сам Мэзер говорил мне, как ужасно, когда тебя ценят совсем не за боевые качества? Неужели я ничего для него не значила? Я отпускаю Генерала и поворачиваюсь к нему. Тело одеревенело. — Когда мы с Дендерой прибыли в Битай, я встретился с Ноумом, — начинает Мэзер. — Объяснил ему, что случилось. Что у нас теперь есть половинка медальона и мы намного ближе к тому, чтобы вернуть наш накопитель. Я сказал ему, что он уже и так помогает Отему и что наши интересы совпадают. Если он низвергнет Спринг, Отем будет спасен. Но… — Отему не нужно низвергать Спринг, — раздается голос из темноты. Обернувшись, мы видим очертания высокой фигуры у входа в лабиринт. Ноум. Я выдеру ему глаза через ноздри. Не знаю, прочитал ли Генерал мои мысли или отразившуюся на моем лице жажду мести, но он вцепляется в мое запястье пальцами, не давая совершить глупость. — Отему нужно время. Ему нужно несколько лет сдерживать Тень Сезонов, пока принцесса Шази растет. Как только она научится использовать накопитель, Отем сможет сам дать отпор Спрингу. — Ноум отходит в сторону и небрежно прислоняется к статуе у входа в лабиринт. — Не в моих интересах вести полномасштабную войну против Спринга. Мэзер делает шаг к нему. — Почему вы считаете, что, став старше, Шази сможет сдерживать Спринг? Как бы ни был силен Отем, Спринг никогда не довольствуется своими границами. Вы видели, насколько ужасен Ангра! Он распространяет свое влияние везде, где только может… — Мы уже обсуждали это, король Мэзер, — обрывает его Ноум, подняв руку. — Вам известна моя позиция. — Моя мать не уступила Ангре, — рычит Мэзер. — Она не сдалась. Ноум и бровью не ведет. — Ангра не настолько честолюбив, чтобы пытаться распространить свое влияние на королевства Гармонии. Проблемы Сезонов так и останутся их проблемами, а моя племянница не будет такой слабой, как Ханна. И я думаю, — Ноум посылает мне улыбку, — что у Винтера есть потенциал. Что вы сможете снова открыть свои рудники и отстроить свое королевство. Так что да, Корделл поможет Винтеру. Мы будем оказывать вам поддержку и обеспечивать вашу безопасность, но только при условии, что Корделл не будет втянут в войну со Спрингом. Я качаю головой, пытаясь уразуметь его слова. В них нет смысла. Он поможет нам и в то же время не поможет? Он считает, что Винтер будет отстроен, но ничего не сделает для его восстановления. Так что же, по его мнению, должно произойти? И тут я понимаю смысл его слов. — Вы воспользуетесь нашими рудниками, так как теперь связаны с Винтером. Вы попробуете отыскать источник магии! — Я высвобождаю руку из пальцев Генерала и иду на Ноума. Руки так и чешутся схватить шакрам и срезать его черепушку. — И в своих поисках вы раздерете наше королевство на части! Ноум тоже делает шаг в мою сторону. — В политике нет места для бесплатных подарков, леди Мира. Я не могу позволить себе давать что-то другому королевству просто так. Да, за свою помощь и поддержку я ожидаю получить плату. Меня обуревает такая ярость, что я начинаю задыхаться. — У вас есть все. У Корделла есть все. У вас теперь даже Отем есть, но вам и этого мало? Вы хотите заполучить природные богатства и другого королевства Сезонов? Вы же понимаете, что можете ничего не найти. С чего вы возомнили, что вам повезет больше, чем тем, кто жил на этих землях тысячи лет? Ноум опускает ладонь на свой накопитель, и пурпурный камень на рукояти светится даже сквозь его руку. — Пора Гармонии попробовать свои силы там, где потерпели поражение Сезоны. Да, Корделл связан с Отемом, и я прочешу это королевство в поисках источника магии, но если его не окажется в той части Кларинских гор, что принадлежит Отему, что тогда? Ты еще молода и ничего не смыслишь в политике. Ты была далека от всего этого. Но вскоре ты узнаешь, как в королевстве принимаются решения. Теперь это твой новый мир. — Нет, — поворачиваюсь я к Генералу. — Скажите ему, что мы не согласны на это. Что мы не поступим так с Винтером. Мы не позволим… Но Генерал опускает глаза. Кажется, еще чуть-чуть, и он сам рассыплется на части, ни разу за всю свою жизнь я не видела на его лице столько эмоций. Мы полностью зависим от воли Ноума — от того, решит ли он нам помочь, или выкинет обратно в ночь, где никто нас уже не спасет. Я всегда считала, что у Генерала есть план, с кем Винтер образует союз после того, как мы вернем себе накопитель. Если капкан, в который загнал нас Ноум, — лучший выход, то кто, находясь в своем уме, захочет нам помогать? Да другие королевства Гармонии лучше подождут, когда мы сгинем под гнетом Тени Сезонов, чтобы затем присвоить наше королевство себе и заполучить доступ к источнику магии. Королевства Сезонов, раздираемые внутренними проблемами, не настолько сильны, чтобы свергнуть Ангру. Мы в тупике. Я отступаю. Мэзер кладет ладонь мне на поясницу и не убирает, медленно поглаживая большим пальцем через ткань платья. Нет, нет, нет. — Леди Мира. — Ноум простирает руку в сторону бального зала. — Этот бал устроен в вашу честь. Ваше долгое отсутствие вызовет подозрения. Я мотаю головой, но иду вперед — ноги сами ведут меня к освещенному залу. Поравнявшись с Ноумом, я останавливаюсь и спрашиваю: