— И ты можешь? — Могу, но это сложно и затратно для здоровья. Как-нибудь расскажу. — Мистика! — женщина не сводила с Алеса завороженного взгляда. Потом одолело любопытство: — А Красные волки что могут?.. А Бурые? Преславский хохотнул, глядя на её забавное личико. — Бурые — имитаторы. Могут принимать любой облик: человека, животного. Так бежишь себе по степи и не знаешь: ты сейчас на дерево помочился или ноги кому-то из них обоссал. А Красные волки — магниты. — Не поняла? — Притягивают к себе всё, что захотят. — Деньги? Золото? — Какая ты меркантильная, оказывается! — Алес не сдержал смешка. — Могут и золото притянуть, если захотят. Или девушку красивую. И ведь не оторваться от такого живого магнита, пока сам не отпустит. Ты бы видела, как Красные по горам своим передвигаются: вертикальный откос — а они бегут, как по дороге. Полина попыталась себе это представить: картинка получилась забавная. Потом осторожно поинтересовалась: — А что я могу? — Ты — Чёрная волчица. Твоё тело идеально для бойца, только учиться надо. Хотя уже сейчас могу сказать, что ты очень быстрая. Мы ТАМ тебя еле догнали… — Преславский с невольным восхищением глянул на женщину. — Оборотни не могли догнать человека! Слышишь, как абсурдно звучит? — Я уже начала меняться, — возразила оборотница. — Это понятно, но всё равно. Помолчали каждый о своём. Потом женщина спросила: — Вы будете делать из меня воина? Странный взгляд Алеса вместо ответа. Полина поняла, что ошиблась, и неуверенно предположила другое: — … Бегуна? Бета смущённо кашлянул и постарался сменить тему. Жизнь Полины в качестве оборотня протекала насыщенно. Она хорошо помнила пословицу про чужой монастырь, поэтому никому не навязывала своих современных идей и взглядов, принимая магический мир таким, каким он благополучно существовал не одно столетие до её появления. Из-за магии местные сильно отставали в техническом развитии, но телефоны, или в их случае гилайоны, были, автолёты, похожие на автомобили, — тоже. Даже идею с телевизорами и компьютерами переняли. Да, жители Гебы подглядывали за соседним миром и копировали их находки. Если подумать, то правильно делали. Как Ян Грис говорил: зачем изобретать велосипед дважды? Серые видели старания новой волчицы, оценили её покладистый характер и перестали подозрительно коситься. Не все, конечно! Всем нравиться невозможно. Но большинство оборотней к ней хорошо относилось. Женщина старалась не вмешиваться в дела стаи и не нарушать основные законы. Ян Грис был доволен. В знак благодарности возил оборотницу в город на выставки или на концерты, в театр. Иногда они ходили в рестораны знакомиться с местной кухней. А ночью… во снах Полина возвращалась в родную двушку к Андрею и Лёшке. Тогда по утрам она выходила к завтраку подавленная и бледная. И альфа хмурился, догадываясь о причинах плохого настроения Чёрной волчицы. Не только Полина до сих пор переживала случившееся. Однажды, спасаясь от немыслимой духоты густаря (август — Прим. авт.), она укрылась в развалинах старого дома, заросшего кустами. Некоторое время наслаждалась покоем и одиночеством, а потом почувствовала чей-то взгляд. Рядом стояла невысокая молодая оборотница. Тёмно-русые волосы, скрученные в узел, серо-голубые глаза, оттенённые длинными чёрными ресницами. Женщина притягивала какой-то особенной красотой и, хоть до этого они точно ни разу не встречались, кого-то Полине напоминала. Чёрная волчица села поудобнее, поглядывая на незнакомку: — Здравствуйте! Та кивнула в ответ и представилась: — Я Аврика Рокас. Полина удивлённо глянула на оборотницу. Значит, эта та самая волчица, которая отказала Корну, выбрав Серхата? Сестра Дайниса? Вот кого она напоминала! Женщина неуютно переступила с ноги на ногу: — Можно присесть? — Конечно. Оборотница осторожно присела на нагретый солнцем камень, украдкой глянула на женщину: — Давно хотела посмотреть на тебя. — Поверь, во мне нет ничего особенного, — усмехнулась Полина. — Нет, ты не поняла. Меня не интересует, что ты не наша. Но… Серхат говорит, ты хорошо справляешься со случившимся. Женщина напряглась. А Аврика торопливо выговорила: — Я не могу… На меня все смотрят косо, как будто это я виновата. Чёрная понятливо кивнула: — Серые боятся мести брата Корна. Аврика нервно дёрнулась при упоминании имени своего насильника. Потом чему-то улыбнулась и резко сменила тему: — Я тоже пришлая здесь, как и ты. Я — из Чёрной стаи. Мы жили на границе Кхитл-э-ленге. Там я встретила Серхата. Он выслеживал в наших краях браконьеров и снял комнату в доме по соседству… Такой красивый! Наши местные оборотницы хвостом за Серхатом бегали. А он словно не замечал, всегда спокойный, вежливый. — А ты не бегала? — Я бы побежала, кабы кто пустил, — Аврика усмехнулась. — Мне только двадцать шесть исполнилось, даже первой течки не было. Я только подглядывала за ним из окна своей комнаты. Как он уезжал на охоту, как возвращался. А Серхат видел и только улыбался. И эти волосы… Полина не сдержала улыбки: столько восторга была в голоске оборотницы. А вот ей «патлатые» мужики никогда не нравились. — …Серхат позвал меня на праздник Остары — день весеннего равноденствия. Мы побежали в Денту — город Чёрных волков… Там меня заметил Корн Карнеро. Волчицы висли на нём, но ему понадобилась я. Он Серхата не убил, только потому, что тот был гостем альфы, но уже на следующий день моему возлюбленному было велено убираться восвояси. Мы даже попрощаться не успели. А потом… Корн прохода мне не давал, к отцу моему ходил, чтобы я первую течку с ним… — молодая женщина нахмурилась. — Папа не смог отказать. Карнеро не отказывают, понимаешь? Но когда я сбегала ночью, волновалась и… в общем, шума было много, а меня никто не остановил. Я уверена: родители просто дали мне убежать. Мы с Серхатом провели свадебную церемонию на следующий день после моего побега. Чуть позже к нам приехали родители и Дайнис: Карнеро им житья не давали, — Аврика вздохнула. — Корн пытался достать меня даже здесь, в Маоте! Я три месяца из дома не выходила, пока течка не наступила. Потом всё стихло. Я успокоилась, решила, что он отстал, раз не вышло стать первым. Полина, наверное, интуитивно чувствовала, что женщине надо выговориться, поэтому молча слушала эти излияния. А может, Аврика нашла в ней родственную душу, тоже пострадавшую от эгоистичного Корна Карнеро. — …Я знаю, что Серхат не винит меня. И всё было бы проще, если бы не беременность. Мы смогли бы со временем забыть. Или хотя бы сделать вид, не заговаривать на эту тему. Но что будет теперь?! А если это ребёнок не Серхата? Полину порядком утомили подобные вопросы и терзания ещё раньше, когда Алес и Рокас, не зная, что новая волчица уже хорошо понимает их язык, в открытую при ней обуждали этот нежелательный вариант. Женщина устало вздохнула, облокотившись на колени. — Только вам решать! И только вам жить с последствиями этого решения. Никто никогда не поймёт, что вы чувствуете. Главное, что и ты, и Серхат настроены жить дальше. Есть желание — значит, справитесь… Я сейчас скажу банальные и, наверное, опостылевшие тебе слова, но этот ребёнок действительно ни в чём не виноват, он на свет не просился… Фиговая из меня утешительница, — Полина поднялась, вымученно улыбаясь. — Ты думаешь, что я хорошо справляюсь, привыкаю… А я не привыкаю, Аврика! Я до сих пор надеюсь, что вернусь к мужу и сыну. Оборотница удивлённо вскрикнула: — Но это невозможно! Ты погибнешь там! — Кто знает? Они молча шли рядом, думая о своём, в тысячный раз переживая случившееся. Полина уже жалела, что призналась волчице: боялась, что она расскажет мужу, а тот — Яну. Альфа неустанно повторял, убеждал, что Земля для оборотницы закрыта навсегда. Но, как известно, надежда умирает последней! * * * Однажды, возвращаясь из города с Серхатом, Чёрная волчица увидела знакомых оборотниц из кафе. Рокас притормозил, вышел. Девушки неприязненно покосились на женщину в автолёте, но ничего не сказали, даже не поздоровались. По тому, как мужчина обнялся с ними, Полина поняла, что они хорошо знают друг друга. — Кто это? — спросила она Серхата, когда тот вернулся в автолёт. — Моя сестра Кази. Полина не сводила недоброжелательного взгляда с шатенки: — Она влюблена в альфу? Серхат засмеялся и кивнул на блондинку рядом: — Кази? Нет. А вот Микалина — он перевёл взгляд на насупленную шатенку, — да. До твоего появления все думали, что она станет парой Яна. — Почему? — Он звал её каждую ночь почти три месяца. — А сейчас чего перестал? Оборотень странно глянул на неё: — Из-за тебя. — А я каким боком мешаю? — Полина, глянув на закашлявшегося гаму, догадалась. — Вы что думаете, что Ян спит со мной? Рокас уверенно кивнул: — Полина, я вижу, как альфа смотрит на тебя. И ты к нему тянешься. С тех пор, как мы вернулись с Земли, ни одна волчица не была с ним. Мы все думаем, что вы пара.