— Клиника «Мариенлюст». — «Мариенлюст»? Вы уверены? — А почему нет? Она пожала плечами: — В запросах по установлению отцовства заказчиками в основном бывают судебные инстанции или адвокаты. Или просто частные лица. — Это не по поводу установления отцовства. Там речь идет об изучении наследственности по причине наличия у отцов тяжелых генетических заболеваний. — Ага, — сказала Герда. — Тогда посмотрим в базе данных. — Вы сможете проверить это прямо сейчас? — удивился Харри. — Ну, если у вас есть время… — Она посмотрела на часы. — Секунд через тридцать… Харри кивнул. Герда вбила в компьютер, диктуя сама себе: — Кли-ни-ка «Ма-ри-ен-люст», — откинулась на спинку стула и подождала, пока машина заработает. — Дурацкая погода этой осенью, да? — спросила она. — Еще бы, — ответил Харри из вежливости, прислушиваясь к пощелкиванию жесткого диска, как будто мог в нем расслышать ответ, на который так надеялся. — От нехватки света развивается депрессия, — продолжила она. — Надеюсь, хотя бы снег скоро выпадет. Будет посветлее. — Хм, — отозвался Харри. Пощелкивание прекратилось. — Посмотрим, — сказала она, глядя на экран. Харри набрал в грудь воздуха. — Клиника «Мариенлюст» действительно была нашим клиентом, но в последний раз семь лет назад. — Герда нахмурилась. — Однако до этого они много заказывали, как я вижу. Тут она замолчала. Харри ждал, что она скажет то, о чем он думал. И она сказала: — Я бы сказала, необычно много для обычного медицинского центра. Харри чувствовал, он на верном пути, ведущем к выходу из лабиринта. Или, лучше сказать, внутрь лабиринта. К его мрачному сердцу. — У вас есть данные о тех, кого тестировали по их заказу? Герда покачала головой: — Обычно такая информация у нас есть, но клиника пожелала сохранить анонимность клиентов. К сожалению. Черт! Харри прикрыл глаза и задумался. — Но результаты анализов у вас сохранились? С конечным ответом: отец или нет. — Это да, — ответила Герда. — И что там? — Сейчас я не могу вам ответить, потому что надо заходить в каждый файл, а это займет какое-то время. — А анализы такие же подробные, как при работе с уголовными делами? — Гораздо более. Потому что в случаях определения отцовства требуется изучить больше факторов, так как половина генетического материала наследуется от матери. — Значит, если я вам пришлю клеточный материал, пробу, взятую у конкретного человека, вы сможете определить, присылали ли вам его пробы из клиники «Мариенлюст»? — Верно, — подтвердила Герда, и по ее тону было ясно, что она прекрасно представляет себе, чем объясняется такая сложная схема. — Хорошо, — сказал Харри. — Мои сотрудники пришлют вам пробы мужей и детей женщин, которые пропали за последние годы. Проверьте, присылали ли вам аналогичный материал из клиники «Мариенлюст». Мне жаль вас загружать, но уверяю вас, эта работа — первоочередной важности. И тут глаза Герды загорелись: — Вспомнила! Вспомнила, где я вас видела: в «Боссе» вчера вечером. Так, значит, то, о чем мы сейчас говорили, касается… — И, несмотря на то что, кроме них, тут никого не было, она понизила голос, как будто прозвище, данное маньяку, стало табу, запретным словом, которое нельзя произносить вслух: — Снеговика? Харри позвонил Катрине и попросил встретиться с ним в кафе-баре «Ява» на Сент-Хансхёуген. Он припарковался перед старинными воротами собора, рискуя попасть на эвакуатор. По улице Уллеволсвейен сновали люди — спешили закупить продукты на выходные. Ледяной ветер поднимался со стороны собора и летел к кладбищу Христа Спасителя срывать черные шляпы с голов идущих за гробом. Харри взял кортадо и двойной эспрессо в бумажных стаканчиках и уселся снаружи. Напротив в парке, через дорогу, по пруду нарезал круги одинокий, белый как снег лебедь с шеей, изогнутой знаком вопроса. Харри смотрел на него и все пытался вспомнить, как называется капкан для лис. От ветра вода покрывалась рябью. — Кортадо еще горячий? Перед ним, протянув руку, стояла Катрина. Харри сунул ей бумажный стаканчик, и они направились к его машине. — Хорошо, что ты смогла выбраться на работу в субботний вечер, — сказал он. — Хорошо, что ты смог выбраться на работу в субботний вечер, — как эхо повторила она. — Я холостяк. Субботний вечер для таких, как я, сущая пытка. А у тебя, напротив, жизнь должна быть в самом разгаре. Рядом с машиной стоял пожилой человек и раздраженно смотрел на машину Харри: — Я вызвал эвакуатор. — Да, я слышал, это теперь модно, — ответил Харри, открывая дверцу. — Вот только парковать их неудобно. Харри и Катрина уселись в машину, но тут морщинистый кулачок постучал в стекло. — Кран сейчас приедет. Вы должны остаться и подождать, — предупредил старик. — Вы так думаете? — Харри показал ему свое удостоверение. Старик увидел удостоверение и кисло покосился на часы. — У вас слишком узкие ворота. Как ни ставь машину, все равно перекроешь выход, — сказал Харри. — А знак «не парковаться» вы повесили незаконно. Я пришлю человека из отдела транспортного контроля, чтобы он его снял. Думаю, вам придется заплатить штраф. — Что? — Мы из полиции, — с нажимом сказал Харри. Старик удивленно уставился на удостоверение, затем на Харри, потом опять на удостоверение, снова на Харри. — Хорошо, можете ехать, — сказал он с сожалением. — Ничего хорошего, — ответил Харри. — Я звоню в отдел транспортного контроля. Старик разъяренно посмотрел на него. Харри долго искал ключи зажигания, потом завел двигатель и приспустил стекло: — А вы пока никуда не уходите, ждите здесь. Они отъехали, в зеркало заднего вида все еще было видно потрясенное лицо старика. — Ну ты и зараза! — громко расхохоталась Катрина. — Так обойтись со старым человеком… Харри посмотрел на нее в зеркало. У нее было странное выражение лица, будто ей больно смеяться. Парадоксально, но это напомнило ему инцидент в баре «Фенрис», когда она приоткрылась ему больше, чем обычно. Наверное, у всех красавиц одна слабость: стоит не ответить на их призыв, как они начинают западать на тебя больше и больше. Харри улыбнулся. Интересно, что бы она подумала, если бы узнала, что сегодня он проснулся с эрекцией, а остатки сна были посвящены ей: он брал ее прямо в туалетной кабинке бара «Фенрис», да так, что унитаз звенел под ними, а его мошонка при каждом движении стукалась о ледяной фаянс. Зеркало за ее спиной тряслось, лицо Харри в нем расплывалось, и они бились о раковину, сушилку, контейнер с жидким мылом. И только остановившись, он разглядел, что в зеркале было не его, а чье-то чужое лицо. — О чем думаешь? — спросила она. — О размножении, — ответил Харри. — Что? Харри протянул ей пакет, она открыла и увидела сверху лист бумаги с надписью: «Инструкция по забору материала слизистой полости рта для проведения анализа ДНК».