— Хорошо. Хорошо? Почему хорошо, если у него нет алиби? Что она хочет? Принудить его признаться? И почему электрический звук вроде бы стал ближе? — Ложись, — сказала Катрина. Он повиновался и почувствовал спиной и ногами ледяную эмаль ванны. От дыхания изнанка маски стала влажной, а от этого дышать было еще тяжелее. Снова раздался ее голос, совсем рядом: — Как ты хочешь умереть? Умереть? Сумасшедшая! Психованная баба. Или нет? Стёп сказал себе, что надо сохранять хладнокровие, потому что она просто хочет его напугать. Может, Харри Холе стоит у нее за спиной? Может, это все его штучки? Но Стёп уже дрожал всем телом, да так, что она слышала, как его великолепные швейцарские часы «Таг Хауэр» бьются о ванну, как будто тело уже поняло то, что мозг все еще отказывался воспринимать. Прижав затылок к краю ванны, он попытался поправить маску, чтобы видеть через крошечные прорези для глаз. Он умрет. Так вот почему она усадила его в ванну. Чтобы не запачкать все вокруг и быстро смыть все следы. Вздор! Ты — Арве Стёп, а она — коп. Она ни о чем не знает. — А ну-ка, — приказала Катрина, — подними голову. Маска. Наконец-то. Он повиновался и почувствовал, как ее руки дотрагиваются до его затылка, до лба, но маску она не сняла. А потом убрала руки. Что-то тонкое туго перетянуло ему горло. О черт! Петля. — Не… — начал он, но тут петля пережала ему доступ воздуха, и голос пропал. Наручники царапали дно ванны. — Ты их всех убил, — сказала она, и петля затянулась еще туже. — Ты и есть Снеговик. Арве Стёп. Вот оно что! Теперь понятно… Мозгу не хватало крови, он почти терял сознание. И энергично замотал головой. — Да-да, — с уверенностью произнесла она, и ему показалось, что сейчас петля отрежет ему голову. — Ты и есть Снеговик. И стало темно. Он дернул ногой и тут же бессильно уронил ее на дно ванны. Раздался глухой звон. — Слышишь гул, Стёп? Это мозгу не хватает кислорода. Довольно приятно, да? Мой бывший муж любил дрочить, пока я его душила. Он попытался закричать, вдохнуть хотя бы немного воздуха — невозможно. Боже мой, может, ей все еще нужно его признание? И тут накатило. В мозгу словно лопались пузырьки шампанского. Неужели вот так легко? Он не хотел, чтобы было так легко. — Я повешу тебя в гостиной, — зашевелились губы возле его уха, и он почувствовал, как ее рука нежно похлопывает его по голове. — Лицом к фьорду. Любуйся видом. А потом что-то длинно зазвенело, как сигнал кардиологического аппарата в кино, когда сердце пациента останавливается навсегда. Глава 26 День девятнадцатый. Тишина Харри еще раз нажал на звонок в квартиру Арве Стёпа. Охота неизвестно на кого закончилась для черного «амазона» пустой площадью на Акер-Брюгге. — Если у него там баба, он, само собой, не откроет, — поделился Бьёрн Хольм и посмотрел на трехметровые двери. Харри нажал на соседний звонок. — Там же конторы, — напомнил Бьёрн Хольм. — Стёп живет один, на самом верху. Я читал. Харри оглянулся по сторонам. — Да не-е, — сказал Хольм, потому что понял, о чем он думает. — Фомкой не выйдет. И стекло тута армированное, не разобьешь. Надо подождать, пока охранник не… Харри вернулся к машине. И вот тут Бьёрн Хольм не успел разгадать его мыслей. По крайней мере, пока Харри не сел за руль и Бьёрн не вспомнил, что ключи так и остались в замке зажигания. — Нет! Харри! Нет!!! — Его слова потонули в реве мотора. Колеса прокрутились по гладкому от дождя асфальту, и машина дернулась вперед. Бьёрн Хольм раскинул руки перед машиной, но успел поймать взгляд Харри из-за руля и отскочил в сторону. «Амазон» ударился в дверь с глухим звуком. Стекло покрылось белыми трещинами, еще секунду повисело в воздухе, а затем осыпалось на асфальт. Прежде чем Бьёрн успел осмотреть повреждения, Харри уже вышел из машины и пролез в образовавшееся в двери отверстие. Бьёрн, матерясь, двинул за ним. Харри схватил горшок с огромной, в человеческий рост, пальмой, доволок до лифта и нажал кнопку вызова. Когда блестящие алюминиевые двери раздвинулись, он установил горшок между ними и ткнул пальцем в белую дверь с зеленой надписью «Вход»: — Прикрой черный ход, я пойду по главной лестнице. Перекроем пути к отступлению. Встречаемся на седьмом, Хольм. Вскарабкавшись по узенькой железной лестнице на третий этаж, Бьёрн Хольм весь взмок от пота. Его голова и тем более тело не были предназначены для таких выкрутасов: он, черт возьми, эксперт! Ему нравилось реконструировать события, а не конструировать их. Слышно было только звенящее эхо его собственных шагов и пыхтение. Он остановился. А что ему делать, если на него кто-нибудь выскочит? Когда Харри вызвал его на Сейльдуксгата, то попросил захватить с собой табельный револьвер, но ничего не говорил насчет того, что его можно будет пускать в ход. Или он это имел в виду? Бьёрн схватился за перила и запыхтел опять. Что бы сделал Хэнк Уильямс? Напился бы. Сид Вишез? Показал бы фак и смылся. А Элвис? Элвис Пресли. Точно. Бьёрн Хольм вытащил на бегу револьвер. Лестница кончилась. В открытую дверь коридора Бьёрн увидел Харри. Тот стоял в самом конце, прислонившись спиной к стене возле коричневой двери в квартиру. В одной руке у него был револьвер, вторую он поднял, приложил палец к губам и кивнул на дверь. Та была приоткрыта. — Пойдем по комнатам, осмотрим одну за другой, — прошептал Харри Бьёрну, когда тот приблизился. — Ты налево, я направо. В одном темпе, спина к спине. И не пыхти. — Погодь! — прошептал Бьёрн. — А если Катрина там? Харри молча посмотрел на него. — Ну, я тока хотел сказать, — забубнил Хольм, пытаясь понять, что же он хотел сказать, — в худшем случае, значить, я застрелю… коллегу? — В худшем случае, — поправил Харри, — коллега застрелит тебя. Ясно? Юный эксперт из Скрейи кивнул и пообещал себе, что, если все закончится благополучно, он таки перейдет, черт возьми, на бриолин. Харри беззвучно приоткрыл дверь ногой и скользнул в квартиру. Он почувствовал дуновение сквозняка. Первая дверь направо была в конце прихожей. Харри взялся за ручку левой рукой — в правой был револьвер, — открыл дверь, вошел. Это был кабинет. Пусто. Харри вышел к Хольму в прихожую и жестом показал, чтобы тот не опускал револьвер. Они пошли по квартире дальше. Кухня, библиотека, тренажерный зал, столовая, зимний сад, гостевая комната. Везде пусто. На Харри повеяло холодом, и, войдя в гостиную, он понял почему. Дверь на террасу была открыта настежь. Белые занавески нервно трепетали на ветру. По обе стороны гостиной отходили два коридорчика, каждый заканчивался дверью. Харри показал Хольму, чтобы тот зашел в правую, а сам остановился у второй. Харри затаил дыхание, собрался, чтобы не промахнуться, и открыл дверь. В темноте он различил кровать, белое покрывало и что-то похожее на тело. Левая рука нащупала возле двери выключатель. — Харри! — раздался голос Хольма. — Сюда, Харри! Голос взволнованный, но Харри все равно не обратил на него внимания, сосредоточился на глядящей на него темноте. Он повернул выключатель, и в следующее мгновение спальня осветилась множеством ламп. Никого. Харри проверил шкафы и вышел. Хольм с револьвером в руке стоял возле своей двери. Харри подошел. — Он не шевелится, — прошептал Хольм. — Мертвый. Он… — Чего ты тогда кричал? — отозвался Харри, подошел к ванне, наклонился к голому человеку, лежащему в ней, и снял с него маску поросенка. На шее отчетливо выделялась тонкая красная полоса, лицо казалось белее снега, а полуприкрытые веки не закрывали зрачков. Арве Стёпа было не узнать. — Вызову группу, — сказал Хольм. — Погоди. Харри подержал ладонь у Стёпа возле рта. А потом взял главного редактора за плечи и как следует тряхнул. — Ты что делаешь? Харри тряхнул еще сильнее. Бьёрн положил руку Харри на плечо: — Харри, он мертв, неужели ты не… И тут Хольм поперхнулся своими словами. Потому что Арве Стёп открыл глаза и вдохнул, как ныряльщик, наконец-то выскочивший на поверхность из темных глубин океана, — глубоко, с болезненным хрипом. — Где она? — спросил Харри. Стёп замотал головой, глядя на Харри расширенными от страха зрачками. — Где она? — повторил Харри. Стёп никак не мог сфокусировать взгляд, а из приоткрытого рта вырвался только всхлип. — Жди тут, Хольм.