— Это отец? — спросил один из них, вставая и протягивая руку для приветствия. — Все верно. В чем дело? — Я детектив Артур Алистер. Не могли бы вы ответить на несколько вопросов? — Эм… да. Конечно. Все, что угодно. Но, эм… мы можем вернуться на Геральд-сквер? Боюсь, Кира нас ищет, а ни Грейс, ни меня там нет. Понимаете, у моей жены паническая атака, и я хочу быть рядом, если дочь окажется там. — Не волнуйтесь, мистер… — он выжидающе посмотрел на Аарона. — Темплтон. — Темплтон, — продолжил Алистер. — Наши коллеги прочесывают всю зону вокруг Геральд-сквер. Если ваша дочь найдется, поверьте мне, она будет в безопасности. Нам сообщат по рации, и все это забудется как страшный сон. А сейчас нам нужно, чтобы вы нам кое в чем помогли. Аарон кивнул. — В чем именно? — Вы не могли бы еще раз описать одежду вашей дочери? — Да, на ней была белая куртка и розовая кофта. Еще голубые джинсы и кроссовки… я не помню цвет. — Не волнуйтесь. Все хорошо. Продолжайте. Остальные полицейские поднялись и отошли в сторону. Один из них направился к выходу и, проходя мимо Аарона, молча похлопал его по плечу. — Она брюнетка, — продолжал Аарон, который не помнил, говорил ли он это раньше, — у нее прямые волосы, обычно распущенные, но сегодня она была с двумя хвостиками. — Хорошо. Очень хорошо, — подбодрил детектив. — Вы за этим меня сюда позвали? Алистер помолчал, прежде чем продолжить. — Может ли одежда в углу принадлежать вашей дочери? — Что?! — вскричал Аарон. Он сделал два шага в сторону того места, где ранее толпились полицейские, и среди груды одежды сразу же узнал розовую кофточку Киры. А также белую куртку, которую за последние несколько недель он так часто надевал на нее, то и дело споря с ней, потому что дочь ни за что не хотела тепло одеваться перед выходом на улицу. Пол начал уходить из-под ног, а из легких словно выбили воздух, когда Аарон заметил короткие пряди волос длиной как у Киры поверх тех самых джинсов, которые он чувствовал на собственных плечах чуть раньше, когда они вместе смотрели парад. Раздался громкий вопль. Аарон закричал снова, а затем еще и еще, и его крики слились в один, когда боль, какой он никогда раньше не знал, открыла ему путь в глубины самого темного места в его душе. — Нет! Глава 10 Свет, загораясь, освещает лицо, но он же отбрасывает тени в уголках души. 27 ноября 2003 5 лет с момента исчезновения Киры Грейс поспешила в дом: — Ты должен увидеть ее, Аарон. С ней все в порядке. С нашей девочкой. Кира в порядке. В полном недоумении Аарон и Мирен последовали за ней. Они переглянулись, подозревая, что бедная Грейс впала в безумие. — О чем ты говоришь, Грейс? Что это за кассета? — Наша малышка. Кира. С ней все в порядке. Все хорошо, — повторяла она так тихо, что ее нельзя было расслышать. Аарон вошел в дом вслед за женой, которая куда-то пропала. Но тут она заговорила снова, и он пошел на голос. — Ты должен ее увидеть. Это она, Аарон, это Кира! Второй раз за день в горле Аарона образовался комок. Ему совершенно не нравилось происходящее. Грейс вела себя очень странно. Он жестом поманил внутрь Мирен, стоявшую у почтового ящика. Она послушалась, по-прежнему не понимая, что здесь творится. — Грейс, дорогая, — Аарон вошел на кухню, где жена установила телевизор с видеопроигрывателем на небольшой передвижной тумбочке. — Что на этой кассете? Наши рождественские каникулы? Ты об этом? Мирен в ожидании прислонилась к дверному косяку. — Я сегодня заглянула в почтовый ящик, и там был этот конверт, Аарон. Кто-то оставил нам эту кассету с записью Киры. Смущенная Мирен вмешалась в разговор: — Зацепка к делу Киры? Ты это имеешь в виду, Грейс? Новая запись с камер наблюдения? Я просмотрела их все, много раз, кадр за кадром, секунда за секундой. Записи того дня уже есть в полицейском досье, Грейс. Я проверила все улицы и предприятия в том районе. Все записи того дня просмотрены. Больше… больше ничего нет, Грейс… Расследование зашло в тупик. — Нет, — отрезала женщина. — Это совсем другое. — Что же это? — снова спросила Мирен. — Это Кира, — прошептала Грейс, широко раскрыв глаза, и их выражение врезалось Аарону в память. Это была обычная 120-минутная видеокассета фирмы «ТДК» с белым ярлыком по центру — он был наклеен абсолютно ровно, не выходя за пределы отведенного для него пространства. На наклейке кто-то аккуратным почерком вывел фломастером имя заглавными буквами: КИРА. Вставив кассету в проигрыватель, Грейс включила телевизор. На экране возникли помехи, повсюду заплясали черные и белые крапинки. Из динамиков телевизора «Саньо» исходило шипение, словно в одном фильме ужасов, который Мирен никак не могла выбросить из головы. Грейс прибавила громкость, и Аарон посмотрел на жену, не зная, чего ожидать. Мирен все это совершенно не нравилось, и она собиралась уйти. Ей вспомнились слова ее босса, легендарного Фила Маркса, автора журналистского расследования, освещавшего взрыв грузовика рядом с Северной башней Всемирного торгового центра в 1993 году. Он убеждал ее прекратить заниматься делом Киры: «Я знаю, для журналиста, ведущего расследование, упорство и настойчивость — это необходимые качества, но дело Киры погубит тебя, Мирен. Не занимайся им. Если ты допустишь хоть один промах, навсегда останешься репортером, который ошибся в деле самой разыскиваемой девочки в Америке. Не будь этим журналистом. Ты нужна мне в редакции, чтобы охотиться на коррупционеров и писать истории, которые изменят мир. Ты и так потратила на это слишком много времени». На экране по-прежнему мерцала рябь, заполняя, будто снег, белыми точками те места, где мгновение назад были черные, а черными — те, где раньше были белые. Мирен как-то прочитала в научно-популярном журнале, что белый шум — это эхо Большого взрыва. Что фоновое микроволновое излучение времен зарождения Вселенной сталкивается с катодно-лучевой трубкой, создающей изображение на экране, порождая эти мерцания, которые так нравились привидениям в фильмах восьмидесятых. Мирен смотрела на этот снег на экране и думала о Кире и о том, какой бы она выросла. Безжизненное и одновременно столь подвижное изображение подталкивало к горьким мыслям, словно хотело вызволить на свет печальные воспоминания, и Мирен поняла, почему Грейс была так расстроена. Она уже открыла было рот, но вдруг рябь на экране сменилась картинкой. — Кира? — неверяще выдохнул Аарон. Видео, снятое откуда-то сверху, показывало спальню, обклеенную обоями с узором из оранжевых цветов на темно-синем фоне. У одной стены стояла кровать в стиле девяностых с оранжевым покрывалом в тон цветам на стенах. Белые тюлевые занавески на окне в центре кадра висели неподвижно: очевидно, на улице стоял ясный, безветренный день. Но самое важное, вызвавшее слезы радости на лицах Аарона и Грейс, таилось в правом нижнем углу, радом с кукольным домиком, — маленькая темноволосая девочка лет семи-восьми, присев на корточки, играла с куклой. — Этого не может быть, — прошептала Мирен. Сердце билось в груди так же быстро, как и в ту ночь, что навсегда изменила ее жизнь. Глава 11 На смену ярчайшему дню порой приходит самая темная ночь. 12 октября 1997. Нью-Йорк За год до исчезновения Киры В конце занятий Кристина подскочила к Мирен, которая все еще переписывала с доски, хотя преподаватель архивоведения уже ушел. — Мирен, ну скажи, что ты пойдешь. У Тома вечеринка и… у меня потрясающая новость. — Вечеринка? — переспросила девушка неохотно. — Да. Знаешь, что такое вечеринка?