— От Нью-Йорка до Нью-Джерси — больше тысячи магазинов, — заметил парень. — Это не считая Квинса и Лонг-Айленда. Итого две тысячи магазинов, включая лавки и универмаги, где тоже продают игрушки. — Я знаю, но… если обходить или обзванивать по… скажем, по два ежедневно в свободное время… это займет… — Три года, — мгновенно сказал парень. — Отлично считаешь в уме. А теперь вот что, как тебя зовут? Хотя нет, не говори мне. Лучше пусть это останется та… — Меня зовут Роберт, — перебил он. Это имя вызвало у Мирен неприятные воспоминания, но избегать его было невозможно. Удивительно, но время от времени на ее пути появлялся новый человек с этим именем, вызывая в ней мгновенное отторжение, словно она должна была научиться просить прощения всей душой или забывать всем сердцем. — Чем вы занимаетесь в свободное время? — спросила Мирен. В ее голову закралась абсурдная идея. — Ээ… учимся? Мы еще в университете, — ответил Роберт. — Отлично. Теперь, когда отдел расследований для вас закрыт, как вы смотрите на то, чтобы слегка подзаработать в выходные? Глава 46 Представь на миг, что тебя никто не ищет и не ждет. Разве не это и есть любовь? Чувство, что кто-то тебя ждет или ищет. 27 ноября 2010 12 лет с момента исчезновения Киры Агент Миллер несколько часов бродил по центру города. Он был растерян и не хотел возвращаться домой и объясняться с женой так скоро. Нужно было обдумать, что делать. В его планы никогда не входило уходить из ФБР, но возможно, этот толчок под Рождество поможет ему решиться. Он думал о том, чтобы отключиться от дел, которыми занимался, но невозможно было стереть из памяти счастливые лица с фотографий, которые он каждое утро пересматривал снова и снова. Миллер думал о Джоше Армингтоне, двенадцатилетнем парнишке, который исчез на детской площадки средь бела дня, и о Джине Пебблз, девочке-подростке, пропавшей в 2002 году на выходе из школы в Квинсе, чей след терялся в двух километрах от того парка, где был найден ее рюкзак. Он думал о Кире — он всегда думал о ней, о тех кассетах, о боли Темплтонов и о том, как была разрушена жизнь семьи, которую он время от времени навещал, чтобы справиться, как дела, и рассказать, что расследование забуксовало. Сам того не осознавая, агент пошел на север, пересекая Сохо, по направлению к парку Вашингтон-сквер. В центре парка возвышался фонтан-памятник, и он вспомнил дело Анны Эткинс, которая в 2008 году пришла на свидание на этом самом месте — и больше ни о ней, ни о том парне никто ничего не слышал. Весь город, несмотря на его многолюдность, на миллионы людей на улицах, располагал к анонимности, и каждый уголок, каждый закоулок, каждое дерево или выемка на тротуаре скрывали истории, которые, возможно, лучше было оставить неразгаданными. Несмотря на растущее число камер наблюдения в городе, которые должны были контролировать и предотвращать вандализм, было трудно найти тех, кто действительно мог что-то видеть. Раствориться в Нью-Йорке было проще простого. Если камеры ничего не запечатлели, двигаться вперед было трудно. Им отчаянно не хватало свидетелей, как доказывали дела, которые он только что вспоминал. Погруженный в размышления, мужчина дошел до парка Юнион-сквер, где ему вспомнилось еще одно расследование. Затем продолжил путь на север, зигзагами петляя между улицами, и решил зайти в «Сэндвич Уайлдберга» — популярное крохотное заведение, где подавали лучший пастрами в городе. Миллер сел за стойку бара между парнем в костюме и двумя туристами. Его мучилИ тоска и жажда. Официант приветствовал его улыбкой: — Что будете, дружище? — Пиво и…. сэндвич с… — он быстро пробежался по меню, — …сэндвич «Митч». — Отличный выбор. Плохой день? — Праздники всегда приносят плохие воспоминания. Все становится таким сложным. — Рождество часто вызывает плохие воспоминания. Мы все потеряли кого-то в это время года, но… жизнь продолжается. — Согласен. Но когда речь идет о де… — Бен не решился закончить фразу, потому что ему пришлось бы слишком много объяснять. — Моя жена умерла за день до Рождества, — сказал официант. — И с тех пор… я праздную в память о ней. Вы должны воспринимать это так. Иначе это не жизнь. Когда есть что праздновать, хватайся за это, друг мой, и вперед. Потому что плохие события всегда поджидают за углом, и скоро весь календарь заполняется ими. Бен кивнул и поднял бокал пива, который бармен оставил на стойке. Вскоре ему принесли сэндвич с яйцом и луком, и в этот же момент зазвонил телефон. — Слушаю, Джон. Дай угадаю: ты уже все знаешь, — сказал он сразу. — Да. Отстой. Терпеть не могу Спенсера, правда. Считай, получил отпуск с семьей. — Что-то вроде того. Потом позвоню Лизе, чтобы она организовала нам какое-нибудь путешествие. Сбережения у нас есть, но… прямо сейчас я не могу покинуть город. Я все время думаю о работе. Возможно, это пойдет мне на пользу. — Ну… поэтому я тебе и звоню. — Держу пари, ни на кассете, ни на конверте ничего нет. — Вообще-то это я у тебя хотел спросить. Кто их трогал? — Как я понял, Свагхаты — это индийская семья, которая сейчас живет в их старом доме, родители и… я. Но я был в перчатках. Так что остаются отпечатки Свагхатов и родителей. — Так вот. Как бы тебе это объяснить, — протянул Джон. — Есть еще два набора. Отпечатки двух разных людей на конверте. — Два отпечатка? — Первые принадлежат… Мирен Триггс. Она у нас в системе с 2003 года. — Мирен? Как это возможно? Ведь ее не было с нами. — Я не придал этому значения, потому что знаю, что она друг семьи. — Это какая-то бессмыслица. — Что ж… вторые отпечатки более смазанные, но система обнаружила еще более странное совпадение. — Говори. — Ты же знаешь о программе, которая позволяет смоделировать эволюцию отпечатков пальцев, чтобы минимизировать искривление, которое происходит на кончиках пальцев с возрастом? — Да. Ты что-то такое рассказывал. — Так вот, это программа-симулятор на базе системы дактилоскопического учета, которая позволяет смоделировать отпечатки пальцев в зависимости от возраста, чтобы можно было найти их обладателей, когда они вырастут. Чем больше времени прошло с момента взятия отпечатков, тем менее точны результаты, совсем как с прогнозом погоды, но… — Да, да. Говори уже. — Другая пара на сорок два процента совпадает с отпечатками Киры Темплтон. Те же линии, те же разветвления, то же положение ядра. — Что ты хочешь этим сказать? — Ну… Это не финальный результат. Честно говоря, сорок два процента — это неубедительно для суда, но… это в пределах нормы, учитывая, как давно были получены оригинальные отпечатки Киры Темплтон. Ведь ей тогда было три года, а это… это отпечатки взрослого человека. — Ты хочешь сказать, Кира Темплтон могла прикасаться к этому конверту? — Я говорю, что вероятность того, что Кира Темплтон прикасалась к этому конверту, очень высока, но коэффициент совпадения невысокий, потому что система учитывает поправку на прошедшие годы. — Нет… этого не может быть. — Как думаешь, она могла сама оставить кассету? — Не знаю, Джон, но… но это очень трудно объяснить. — Что теперь? Это тебе как-то поможет? — Нет, если только я не найду Мирен Триггс. Нужно выяснить, как ее отпечатки оказались на конверте. Глава 47 Переступи одну черту, и рано или поздно сорвешься в пропасть. 14 сентября 2000 Место неизвестно