* * * Вскоре после того, как агент Миллер дошел до Геральд-сквер и увидел, как город озарили рождественские огни, его телефон зазвонил. Он бродил по городу, не зная, что делать дальше, и наконец пришел к тому месту, где началась история Киры Темплтон. Девочка пропала в этом районе, и при мысли, что он никогда ее найдет, его охватила дрожь. А если и найдет, то, возможно, она даже не вспомнит своих родителей. В конце концов, Кире было всего три года, когда она исчезла, а на раннем этапе жизни память работает очень избирательно. Агент задумался о собственном детстве и понял, что в его голове остались только обрывки воспоминаний о том, как он катает игрушечную машинку в возрасте то ли пяти, то ли семи лет, но проверить это было уже невозможно. Мужчина принял звонок, не глядя на экран, и услышал незнакомый мужской голос: — Агент Миллер? Вы агент Миллер? — Да. Кто это? — Меня зовут Джим Шмоер, я преподаватель Колумбийского университета. — Университета? — Дело вот в чем. Я позвонил в ваш офис, и один из ваших коллег дал мне ваш личный номер. Он сказал, что вы больше не работаете. — Да… Они не должны были… — Выслушайте меня. Я звоню по поводу Мирен Триггс. Она попросила меня предупредить вас и Темплтонов. Телефон Мирен разбит, она попала в аварию, и у меня нет другого способа связаться с ними. — Мирен Триггс? Где она? Мне необходимо ее увидеть. Ее отпечатки пальцев… они на… — Он не решился сказать, что на конверте нашли отпечатки пальцев Мирен и Киры. — Мирен в порядке. Несколько сломанных костей и легкое сотрясение мозга. — В какой она больнице? — взволнованно уточнил Миллер. — Нижнего Манхэттена. Свяжитесь с Темплтонами. Это очень важно… — Он сделал паузу, чтобы убедиться, что агент внимательно слушает. — Она нашла Киру. * * * Темплтоны встретили агента Миллера у входа в больничный комплекс, двери которого разъехались, будто два острых лезвия, предваряя один из самых знаменательных моментов в их жизни. Аарон и Грейс выглядели удрученными, но передвигались неожиданно резво. На их лицах застыла печать многолетней боли, но в глазах, на которые вот-вот были готовы навернуться слезы, виднелся проблеск надежды. Агент крепко обнял обоих. — Бен… ты что-нибудь знаешь? — Еще нет. Я только что приехал. Очевидно, Мирен Триггс хочет что-то рассказать. И она хочет, чтобы были мы все. Я никого не стал предупреждать. Не хочу никаких утечек. Кажется, это что-то важное. Аарон взял Грейс за руку, и та, впервые за много лет сжав ладонь мужа, пошла рядом, то и дело громко вздыхая. — Приготовьтесь, — сказал агент, который шел впереди, указывая дорогу. Они вошли в палату и увидели, что Мирен сидит на койке в больничной одежде и пьет воду. Она чувствовала себя получше, хотя слабость не прошла. На ее лице проступил синяк, а правая рука была забинтована. — Агент Миллер, — приветствовал их профессор, — я Джим Шмоер, это я вам звонил. Мистер и миссис Темплтон, я полагаю, вы знакомы с Мирен Триггс. — Господи, Мирен, что с тобой случилось? — взволнованно спросил Аарон. — С тобой все в порядке? Грейс стояла рядом с мужем, нервничая и нетерпеливо ожидая узнать, зачем их вызвали. Они оба знали, что Мирен все еще ищет их дочь, или, по крайней мере, так она говорила, когда приходила к ним, чтобы расспросить о ней или об обстоятельствах ее исчезновения. Мирен несколько секунд молчала, прежде чем заговорить, подыскивая нужные слова. Девушка думала об этом годами, представляя себе момент, когда все обретет смысл, и внезапно она встала с кровати. С трудом, сначала осторожно поставив одну босую ногу на пол, но, убедившись, что это не причиняет боли, она подошла, вытянув капельницу в направлении Темплтонов. — Мирен, ты должна отдыхать, — сказал профессор, подходя к ней. — Я в порядке. Просто… Я не могу найти слов, чтобы объяснить все, что произошло с Кирой, все, что я узнала о ней. Аарон и Грейс обняли друг друга и склонили головы, зажмурившись так крепко, что им стало труднее сдерживать слезы. Они не были готовы к этому. Да и кто был готов? Даже Мирен не знала, что ей делать. В ее голосе звучали нотки безнадежности, но только потому, что она провела целую жизнь мучительных поисков. — Я нашла Киру, — наконец сказала она. Грейс поднесла руки ко рту, не в силах больше сдерживаться. Она начала рыдать и сквозь слезы спросила измученным голосом: — Где она?! — женщина задыхалась. — У кого она? Деточка моя… — всхлипнула она. — Моя малышка… Мирен не ответила. Ей тоже было трудно сдерживаться, ведь Кира стала частью и ее самой, и каждый раз при просмотре кассет она представляла себя в той комнате в окружении оранжевых обоев с цветочным узором: она дотрагивается до них в поисках самой себя, а на ней надето платье того же цвета — то самое, что было на ней в ночь, когда все изменилось. В этой девочке она видела свои страхи, свою уязвимость; она видела все, что было скрыто в глубине ее сердца: загадка, неразрешимая головоломка, пазл, собранный из кусочков боли. Она поняла, что не может больше тянуть, и, когда все замерли в ожидании ответа — родители на грани обморока, агент Миллер в беспокойстве, а профессор в восхищении этой раненой бабочкой, которую он знал только куколкой, — она вышла из палаты и сказала, повернувшись к ним: — Идите за мной, пожалуйста. Мирен с трудом шла по безлюдному коридору, толкая капельницу со скрипучими колесами. Глаза Темплтонов были переполнены эмоциями, они не знали, чего им ожидать. Через несколько метров Мирен остановилась перед палатой 3К, и родители замерли, недоуменно глядя друг на друга, их сердца дрожали, а не бились. — Грейс, Аарон, вот ваша дочь, — сказала она наконец, открыв дверь: внутри обнаружилась Кира Темплтон. Девушка спала, а мониторы указывали, что все ее жизненные показатели в порядке. Одна нога была в гипсе, а часть головы скрывала повязка, но это определенно была Кира. Грейс приложила руку ко рту и разрыдалась, узнав ямочку на подбородке, ту самую, которая была запечатлена в ее памяти, ту самую, которую она порой гладила, пока малышка спала рядом с ней много лет назад. Она осторожно приблизилась, обливаясь слезами, и Аарон последовал за женой, не говоря ни слова, чтобы не нарушить этот момент мучительного и безмолвного воссоединения, которого они ждали всю жизнь. Когда Грейс наконец подошла к кровати, она повернулась к Аарону, крепко обняла его, плача, и неразборчиво прошептала что-то, что имело смысл только для них двоих. Мирен тут же закрыла дверь в палату, оставив их втроем, чтобы радость этой семьи не покидала этих четырех стен. Агент Миллер положил руку на плечо Мирен, и она кивнула в ответ. — Где она была все эти годы? — спросил он. — Кто ее похитил? — Мать, сбившаяся с пути, — ответила она. — Я расскажу вам все в моей палате, агент. Мне кажется, они заслужили немного времени… с семьей, — добавила она. Профессор Шмоер бросил на нее одобрительный взгляд и подошел к ней, как только она направилась обратно в 3Е. Мирен слегка выдохнула, почувствовав, как под ребрами что-то кольнуло, и профессор обхватил ее за талию, чтобы поддержать. — Все хорошо? — спросил он с комом в горле, слегка нервничая от близости Мирен. — Теперь да, — ответила она голосом, полным эмоций, и слегка улыбнулась. Девушка оперлась на его плечо, и он почувствовал тепло ее тела под больничным халатом. Это тепло напомнило ему о поездке в такси, об огне одной ночи, который не переставал гореть внутри него, и он осознал, что, возможно, то мгновение вместе никогда больше не повторится. Мужчина сглотнул, пытаясь взять в себя в руки, потому что Мирен рядом с ним сильно отличалась от той, которую он помнил, но была именно такой, какой она всегда должна была быть. — Как ты нашла ее? — тихо спросил он, когда вихрь мыслей улегся. — Я всего лишь последовала твоему совету, Джим, — ответила она теплым тоном, едва переставляя ноги. — Я никогда не прекращала искать. Эпилог 23 апреля 2011 Несколько месяцев спустя — Как поживает Кира? Вы встречались с ней после? — спросила женщина в глубине книжного магазина, держа в руках экземпляр «Снежной девочки». — Да, — ответила Мирен, наклонившись к микрофону. Ее голос, казавшийся еще более хриплым и тонким, когда его усиливали с помощью громкоговорителя, отозвался эхом от кучи книг на стеллажах. Под столом Мирен крутила в ладонях шариковую ручку: жест, который у нее появлялся во время публичных презентаций, когда она нервничала. — С Кирой все в порядке, но большего я сказать не могу. Она предпочитает… больше не быть в центре внимания. Она пытается наверстать упущенное, и этому никто не должен помешать, как бы ни старалась пресса следить за ее домом в надежде сделать снимок или застать ее за покупками. Женщина, задавшая вопрос, довольно кивнула. Был вечер, и книжный магазин работал допоздна, как обычно в дни презентаций. Это была небольшая лавка в Нью-Джерси, и в самом большом помещении едва хватало места для двадцати стульев, поэтому большинство собравшихся вынуждены были прижимать свои экземпляры к груди, будто оберегая ребенка от беды. Публикация книги Мирен неожиданно произвела эффект взорвавшейся бомбы. За неделю, проведенную в больнице, она написала заключительную статью для «Манхэттен пресс», которая в итоге стала венцом ее карьеры. В ней она рассказала о том, как нашла Киру Темплтон и как закончилась многолетняя история трагедии одной семьи. В статье, которую она печатала на ноутбуке прямо на больничной койке, Мирен Триггс подробно описала детали своего расследования и то, как семья с проблемами зачатия перешла грань, отделяющую сон от кошмара. Кира Темплтон нашлась, и все хотели знать, что с ней стало, где она была и как сложилась ее жизнь. Эта история на первой полосе «Манхэттен пресс» была, как всегда, неожиданной и сильно отличалась от других. Заголовок на обложке гласил: «Как я нашла Киру Темплтон», автор: Мирен Триггс. В тот день формат газеты немного изменился: первая полоса, которую снова украсила фотография Киры в трехлетнем возрасте, была напечатана на плотной цветной бумаге, чтобы выдержать испытание временем. Тираж в тот день, предвидя высокий спрос, удвоили до двух миллионов экземпляров, но даже этого было мало. Люди стекались в газетные киоски и магазины канцтоваров, едва прошел слух, что журналист «Пресс» нашла девочку. Все хотели знать, что произошло и как Мирен Триггс разгадала самую большую тайну последних двадцати лет. Пока Мирен была еще в больнице — к ней приехали родители, чтобы скрасить время долгого ожидания до выписки, — в палату вошла ухоженная, хорошо одетая женщина. Она представилась как Марта Уайли, редактор «Стилмен Паблишинг», одного из крупнейших издательств страны, и предложила Мирен контракт на миллион долларов за роман, подробно описывающий поиски Киры Темплтон. На прощание Марта Уайли оставила Мирен номер, по которому с ней можно было связаться, если она надумает развить сюжет уже вышедшей статьи. В день выписки Мирен вместе с родителями вернулась в свою студию в Гарлеме и обнаружила, что соседка, миссис Эмбер, воспользовалась ее отсутствием, чтобы набить ее почтовый ящик своей рекламой. Она рассмеялась. Некоторые вещи не меняются. Поднявшись наверх, девушка обнаружила, что замок взломан, а квартиру обчистили, забрав практически все, что представляло хоть какую-то ценность. Чуть позже она позвонила Марте Уайли и подтвердила, что напишет роман, название которого уже крутилось у нее в голове: «Снежная девочка». Это была своего рода дань уважения статье, которую она написала в далеком 2003 году. В романе она рассказала о своих страхах и неуверенности, о своем первом знакомстве с делом Киры и о том, как мало-помалу эта девочка стала частью ее самой, пока она не нашла ее двенадцать лет спустя, стоически выполняя данное самой себе обещание: никогда не прекращать поиски. Она писала роман в зимние месяцы в уютной квартире, снятой за счет аванса, в Вест-Виллидже — к облегчению ее матери, это был куда более спокойный район, чем тот, где она жила раньше. Единственную опасность здесь представляли дизайнерские бутики, но Мирен они не интересовали. Когда «Снежная девочка» была опубликована, роман тут же стал национальным бестселлером, и Мирен, хоть и не любила публичные выступления, пришлось вылезти из своей пещеры, где она провела предыдущие месяцы за написанием книги, чтобы принять участие в двенадцати презентациях с раздачей автографов, как того требовал контракт.