Финли Замерзшее лицо и разгоряченное тело — не самый плохой вариант пробуждения в канун Рождества. Тепло груди Бэкса, прижатой к моей спине, и чувство безопасности, что дарят его объятия, приносят удовлетворение, которого я не испытывала уже много лет. Не хочу шевелиться больше. Никогда. — Доброе утро, красавица, — шепчет Бэкс мне на ухо. — Сожалеешь? — Нисколько, — отвечаю я. — Ох, — говорит он, — а я вот немного сожалею. Мгновенно поворачиваюсь и приподнимаюсь на локтях, испытывая смесь различных эмоций, а также четко осознавая, что проснулась голой рядом с потрясающим мужчиной. — В смысле? Его губы растягиваются в улыбке — белизна зубов контрастирует с темной утренней щетиной. Улыбка Бэкса заразительна, хоть я и не знаю, что он собирается сказать. — Сожалею о том, что очень давно не бывал в папином магазине. И о том, что познакомился с тобой лишь вчера. — Он наклоняется и целует меня в лоб, царапая мой нос своей щетиной. — Надеюсь, ты не осознаешь, насколько это все безумно. — Мне и не нужно это осознавать. Я и так поняла, что мы оба сумасшедшие. Но... — Но что? — Думаю, ты должен знать: кое в чем ты был прав. Бэкс действительно был прав кое в чем. — Эти слова я готов слушать бесконечно. Так в чем же я был прав? Я тянусь вперед и целую уголки его губ, растянутых в широкой улыбке. — У тебя просто потрясающая улыбка. — А, так это ты меня вынудила, — тихонько смеется он. — Улыбнуться? — Я так давно этого не делал, — отвечает Бэкс, и его улыбка становится еще шире, — а ты заставила меня улыбнуться. — Ты должен улыбаться чаще, — говорю я и падаю обратно на кровать. — Тогда мне нужно проводить с тобой больше времени. Думаю, что не буду особо возражать, если только в один прекрасный момент все это не окажется сном. В жизни так не бывает. Не может такого быть, чтобы всего за один день в меня влюбился сексуальный красавец. Ну, по крайней мере, не в моей жизни. Все выглядит слишком хорошо, чтобы быть правдой… — Кстати, ты собираешься закрыть магазин отца, когда приведешь все в порядок? — спрашиваю я, перебирая пальцами бахрому на пледе. Не стоит впускать его в свое сердце, если Бэкс планирует вскоре уехать. Он не отвечает. Просто лежит, глядя в потолок задумчивым взглядом. — Я хотел. В смысле, собирался. — Но? — Я надеюсь на это, но… — Помимо потрясающей девушки, вчера в магазине я нашел еще кое-что, и задумался об этом. — Что ты нашел? — спрашиваю я, приглаживая пальцами свои растрепанные волосы. — Письмо отца. — Где? — Оно было в кассе под лотком с деньгами. Я искал ключи, и увидел конверт со своим именем. — Ох. — Я так долго избегал общения с отцом, Фин. Я думал, он ненавидит меня. — Говорила же: у него не было ненависти к тебе. Ни у одного из твоих родителей ее не было. Что в письме? — Не знаю. — В смысле? — Я имею в виду, одна только мысль о том, что он написал мне письмо, заставила меня взглянуть на все по-другому. Бэкс похож на меня. А я — на него. За последние два года я взрастила в себе гигантское чувство вины, размышляя о том, что если бы мои родители и сестра выжили в том несчастном случае, то непременно бы возненавидели меня. Они винили бы меня так же, как я сама винила себя. — Ты собираешься читать его или как? Я бы отдала все на свете за письмо от родителей. Все, что угодно. Раньше я молила дать мне знак, что они не испытывают ко мне ненависти. Целый год, как безумная, умоляла об этом Бога. Но не получила никакого знамения. — Можешь сама прочесть? — просит Бэкс, наклоняется и достает из сумки надорванный конверт. — Да, конечно. Я скрещиваю ноги, закутываюсь в одеяло и вынимаю из конверта лист, вернее, листы. Одного беглого взгляда достаточно, чтобы удивиться разительной разнице в почерке. — Похоже… одно из них от твоей мамы. Подняв взгляд от писем, я вижу боль в его глазах. — От мамы? — выдыхает он. Вновь опуская взгляд, я начинаю читать: «Мой дорогой Бэкс. Надеюсь, ты читаешь это письмо, будучи уже взрослым, умудренным опытом мужчиной, которым, уверена, станешь. Мы так недолго были вместе, и я знаю, какую боль причинила тебе. Знаю, почему тебя не было рядом. Я понимаю, ты был напуган. Мне тоже было страшно. И я не виню тебя, дорогой. Никогда не винила. Я боюсь только одного: что так и не смогу сказать, как сильно я тебя люблю, Бэкхэм…» Я бросаю на Бэкса беглый взгляд и замечаю, как ходят его желваки. — Бэкхэм? — удивленно спрашиваю я. — Это мое полное имя, но все зовут меня Бэкс, — равнодушно отвечает он. — Мне нравится имя Бэкхэм. — Я беру его за руку, переплетая наши пальцы. — Читать дальше? — Да. «Ты хороший сын, и, надеюсь, сможешь себя простить за то, о чем в один прекрасный день пожалеешь. Я прощаю тебя, потому что всегда знала: ты принимаешь все слишком близко к сердцу, именно поэтому ты отдалился от меня во время моей болезни. Надеюсь, ты будешь жить полноценной жизнью и найдешь свою любовь. Полюбишь какую-нибудь девушку так же, как твой отец полюбил меня. Я желаю тебе этого, сынок. С любовью, мама». — Это все. Бэкс шмыгает носом и несколько раз кивает головой, глядя в потолок. Его грудь тяжело вздымается, и мне хочется посоветовать ему не сдерживать своих чувств, но я не могу сказать этого даже себе. Он шумно выдыхает через рот и смотрит на меня. — Можно взглянуть на другое письмо? Которое от папы. Я передаю ему оба листа и наблюдаю, как он читает. Это неправильно, но я чувствую черную зависть и пытаюсь представить, о чем говорилось бы в письме, будь оно от мамы или от папы. Интересно, сказали бы они, что прощают меня? Или, может, о том, что это было предначертано, и все должно было случиться за два дня до Рождества — именно тогда, когда они собирались навестить свою эгоистку-дочь. — Письмо отца один в один, как мамино, — говорит Бэкс, все еще не отрывая от него взгляда. — Он любил меня. И никогда не злился. Я по собственной глупости зря потратил столько времени, Финли. — Ты можешь загладить перед ними свою вину, — говорю я ему, тут же задаваясь вопросом, а чем сама могу загладить вину перед собственной семьей. — Как? — спрашивает он. — Сохрани семейный бизнес. Управляй им так, как управлял бы твой отец. Каждый раз, открывая магазин, представляй его рядом, чтобы в конце знать, что он может гордиться тобой.