— Мои родители хотели жить полноценной жизнью. Хотели счастья. Простого счастья. Может, я смогу последовать собственному совету… хотя бы ради них. Может, и я смогу сделать то же самое для своих родителей? Стать счастливой ради них. Быть человеком, которым они бы гордились. Жить с улыбкой. — Давай одеваться, — наконец, говорит Бэкс. — Я вызову ремонтную бригаду, чтобы починить окно, и мы отправимся к тебе в общежитие и нормально отпразднуем Рождество. Там есть кухня? — Да, этажом выше. — Отлично. Я надеваю штаны и через голову натягиваю рубашку. Бэкс тоже одевается и уходит на кухню, где складывает в сумку всякую всячину. — Знаешь, чему меня научила мама незадолго до смерти? — неожиданно спрашивает он. — Чему? — спрашиваю я с едва заметной улыбкой. — Готовить из минимального набора продуктов. Денег у нас было немного, так что мама буквально из воздуха могла сотворить шедевр. Моя мать была точно такой же — из ничего могла сделать конфетку. Денег у нас хватало, но она не любила тратить их без необходимости. Мы никогда не испытывали нужды, просто мама предпочитала делать все своими руками и с… любовью. Глава 12 Бэкс Снегоуборочные машины справились с работой отвратительно, но нам удается преодолеть путь до общежития, не напоровшись на ветки и не потеряв в сугробах обувь. Думаю, в данной ситуации — это триумф. В общежитии тепло, и через час мне удается согреться. Мы принимаем душ вместе, а потом еще несколько раз «согреваем» друг друга, после чего Финли ведет меня наверх, на кухню. Здесь в углу стоит столик — прямо напротив огромного окна, открывающего взору снежный мир, в котором мы затеряны уже почти два дня. — Загляни в холодильник и скажи, есть ли там вообще хоть что-то. Финли открывает дверцу, наклонившись, оглядывает холодильник сверху донизу и вытаскивает полгаллона молока и масло. Проверив срок годности, она констатирует: — Не просроченные. — После чего, открыв шкафчик, достает из него упаковку растворимого картофельного пюре и пару банок кукурузы. — Ты ведь понимаешь, что это значит? — спрашиваю я. — Что у нас на ужин пюре и кукуруза? — смеется она. Я наклоняюсь и достаю из сумки банку тушенки. — Нет. У нас пир! — Ладно, я поняла, к чему ты клонишь. — Финли осматривает еще несколько шкафчиков и достает миски и ложки, а я вынимаю из сумки одноразовые тарелки, стаканчики и большую бутылку шампанского. — Мне нравится ход твоих мыслей, Бэкс. Или лучше называть тебя Бэкхэм? — Можешь звать меня Бэкс, — смеюсь я. — На здоровье. Я отодвигаю ее в сторону, и в течение ближайших двадцати минут Финли остается только смотреть, как я готовлю картошку с тушенкой. После чего открываю бутылку шампанского и наполняю два маленьких стаканчика. — Это будет самый странный Сочельник за всю твою жизнь, — говорю я Финли. — Куда уж больше, — отвечает она с улыбкой. Поставив сумку на край стола, я достаю скатерть, найденную в папиной квартире, а потом свечу. — Здесь запрещено зажигать свечи. Приподняв бровь, я смотрю на нее через плечо и чиркаю спичкой. — Рождественский ужин подан, — говорю я, беру ее за руку и усаживаю на стул. — Присаживайся, — после чего выключаю свет и присоединяюсь к ней за столом. — Солнце начинает садиться, — говорит Финли, пристально глядя в окно. — Я такой романтик, — замечаю я, подмигивая ей. — Ты быстро набираешь очки, Бэкс. Еще одно в твою пользу. — Ты ведешь счет? — Нет. Но если бы вела, у тебя была бы девятка, — говорит Финли с дразнящей улыбкой. — Всего девять, да? — сую ложку пюре ей в рот. — Может, это увеличит мои шансы? — Черт побери, — говорит она с набитым ртом. — Что ты туда добавил? — Мамин секрет. Не могу поделиться им с тобой. Ну как, я зарабатываю десятое очко? — Это зависит... а что на десерт? — спрашивает Финли и кладет очередную ложку пюре в рот, чтобы скрыть улыбку. — Я, — говорю я, поигрывая бровями. — Тогда, считай, десятка у тебя в кармане, — подмигивает она. * * * — Рождество наступило, — этими словами я бужу Финли. Она уснула в моих объятиях, пока мы смотрели по телевизору «Рождественскую историю». Она медленно открывает глаза и дарит мне сонную улыбку. — С Рождеством. — Те подарки для тебя? — спрашиваю я, указывая на небольшую елочку в углу. Ее улыбка гаснет, а плечи опускаются. — Да, мои родители отправили их по почте перед поездкой сюда. — Ты так и не открывала их? — Я не могу. — Я вот открыл свои письма. Ты ведь понимаешь, что это значит? Финли прикрывает глаза, и по ее щеке медленно катится слеза. Кивнув, она садится на кровати, спрыгивает на пол и медленно направляется к елочке. Нажимает на выключатель, и деревце начинает мерцать разноцветными огнями. — Не знаю, смогу ли сделать это, Бэкс. — Сможешь. — Откроешь за меня? — просит она. Я подхожу к ней и беру один из двух подарков. Аккуратно снимаю обертку, под которой оказывается маленькая коробочка. — Продолжать? Финли кивает, слезы по ее щекам струятся все сильнее. Открыв коробочку, я вижу елочную игрушку, заботливо уложенную на хлопковой ткани. — На ней фотография. Финли склоняется, смотрит на фото и всхлипывает: — Мама, папа и Фэй.