— Алавар! — взвизгнул наниматель, в раздражении отдирая липкий снег со своего роскошного наряда. — Вам лучше покинуть этот мир, ваша светлость. — Голос у того, кто носил имя Алавар, был хриплый, будто простуженный, и какой-то… загробный, что ли. У меня холодок побежал по позвоночнику от его простых, казалось бы, слов. — Ал? — в растерянности посмотрел на него один из товарищей. — И вам тоже лучше уйти, — не глядя на него, бросил черноокий. — А нам? — вырвалось у меня. Загадочный Алавар и пугал и интриговал одновременно. Почему он отказался колдовать? И что мог сотворить с нами, если бы согласился? Как-то сразу вспомнился Олис с его ночными кошмарами. Неужели они обладают схожим даром? — А вам, леди Дорин и альд Каури, стоит задержаться, — усмехнулся наемник. — Разговор есть. Мы бы непременно с ним поговорили, ибо выбора особого не было, но его светлость, рассвирепев от неподчинения Алавара, направил на него амулет, прошептав активирующее заклинание. Лилово-желтый луч ударил по всаднику, сбивая его с коня. Вороной скакун встал на дыбы и шарахнулся в сторону, но далеко не ушел — упал, захрипел, забился в агонии. Лисы синхронно отступили, но лишь для того, чтобы, пользуясь разладом во вражеских рядах, кинуться на оставшихся магов. Арво поддержал их снежными вихрями, Ларго — хищно искрящими огненными шарами. И мне тоже очень хотелось что-нибудь сделать, но я просто не знала что. Схватив ком снега, швырнула его в герцога, который пытался уничтожить вступившегося за нас наемника. Попала, к своему удивлению, прямо в лоб мерзавцу. Коротенькой заминки хватило, чтобы луч, пленивший мага, потерял цель. А в следующее мгновение закутанный в черную одежду наемник обернулся туманным ящером, который без лишних колебаний откусил голову его светлости. Я аж икнула от такого поворота. Зажмурилась на мгновение, снова открыла глаза — нет, не почудилось. — Святые угодники! — вырвалось у меня. Может, я не тому помогала? — Ярнил? Демон! Ярнилище… — зашептались лисы, пятясь назад. — Всего лишь магия иллюзий, — сообщил Алавар, возвращая себе прежний облик. — Альды чуют чары. Разве вы унюхали во мне выходца из огненного мира? — спросил, глядя своими чернильно-черными глазами на мохнатую толпу. — Не ярнил! — выдохнул кто-то с облегчением. — Человек, — со знанием дела заявил большой одноглазый лис, а мне почему-то подумалось, что не все с этим наемником чисто. Может, он, конечно, и человек… Как Олли альд, что не мешает малышу быть в кровном родстве с демонами. — Но старикашку-то сожрал! — указала на бездыханное тело Маритта. И все сразу посмотрели на лежавшего в луже крови герцога. Меня затошнило, и я невольно прижалась к спине Арво, прячась за ним от этой жути. С одной стороны, туда злобному хрычу и дорога — не будет больше у девчонок молодых жизни отнимать. С другой — непривычная я к подобным ужасам. Мне бы книжки читать, влюбленных сводить, с детишками возиться да тортики печь, а не на обезглавленных аристократов пялиться. Это оборотни одобрительно порыкивают, довольные исходом драки. А я… домой хочу! С Олисом и Арво. — Что за хрень, Ал? — спросил наемник с располосованной лисьими зубами рукой — той самой, которой он совсем недавно высекал молнии. — Не хрень, а самооборона, — спокойно пояснил черноглазый. — И что мы скажем, когда вернемся? — Правду, Юри. Чистую правду. Погиб в бою наш славный наниматель. Бывает. Наемники задумались. Кто-то нахмурился, кто-то кивнул, но все прекрасно понимали, что проблем не избежать, ведь герцог был дядей самого короля. Гибель его лишила противостояние альдов с магами всякого смысла. Всадники, махнув на нас рукой, ушли в портал, а Алавар задержался, чтобы передать привет от Марго (чем изрядно удивил не только меня, но и Арво) и сообщить нам о своей готовности обучать Олиса. И хотя я совсем не была в восторге от ТАКОГО наставника, жених мой пообещал подумать над его предложением. На том и порешили. Алавар покинул Альдъер, прихватив с собой останки его светлости, а мы вместе с альдами отправились домой. Арво все сделал правильно, взяв время на размышление. Вдруг этот ярнил, который вроде как не ярнил вовсе, на самом деле именем моей мачехи просто прикрывается, чтобы добраться до Олли? А ведьма ни сном ни духом не ведает о происходящем. Хм, может, я и папу зря обвиняла? Что, если герцог врал? Ему ведь не привыкать. Вопросов было пруд пруди, и мне не терпелось их поскорее задать родным. Дома, в тепле и безопасности! В компании моих любимых лисов, младшего из которых еще надо было найти — я ведь его далеко услала, чтобы точно не попал в передрягу. ЭПИЛОГ — А если набок заколоть? — задумчиво проговорила Марго, перекинув мои волосы на одну сторону. Скажи кто месяц назад, что собирать меня на свадьбу будет мачеха, я бы рассмеялась в лицо. Но у судьбы, как выяснилось, своеобразное чувство юмора. — Набок? — Я задумчиво посмотрела на собственное отражение. — А фату как крепить тогда? Да и не носят альды такие прически. — Во-первых, деточка, ты не альда, — сказала мачеха, а я невольно улыбнулась, не испытав при этом раздражения. В последние дни ее «деточка» мне даже нравиться начала. Было в этом что-то… родственное. — Значит, имеешь полное право не следовать местной моде. А во-вторых, твою фату я уж как-нибудь да пристрою. Ведьма я или кто? — Ведьма! — Улыбка моя стала шире. — Правда, в том, что ты черная, появились сомнения. — Чернее некуда, — заявила она гордо, а потом подмигнула мне черным глазом и демонстративно поправила смоляного цвета локоны. — Так и быть… не буду экспериментировать сегодня: часть наверх подниму, а часть оставлю распущенными, — решила Марго. — Венок на такую прическу отлично сядет. От былой ненависти к ведьме не осталось и следа. Она слишком много сделала для нас с папой, и я это наконец не только заметила, но и оценила. Даже приданого меня не лишила, хотя я на него и не рассчитывала. Но золото, обменянное на местные деньги, пришлось очень кстати, учитывая наши свадебные траты. И хотя Арво упирался всеми лапами (гордый мой), вдвоем с мачехой мы его все-таки убедили не отказываться от помощи родителей. Родители… хм. А ведь я и правда, сама того не замечая, начала считать Марго своей второй мамой. Совсем как Олли меня. И ей, судя по заметно сократившейся язвительности и почти полностью исчезнувшей стервозности, это даже нравилось. Впрочем, и про родную свою мамочку я тоже не забывала. Только грустное воспоминание о ее похоронах вытеснил спиритический сеанс, устроенный ведьмой. Обещание свое мачеха сдержала, дав мне возможность еще разочек пообщаться с покойницей. Вопреки опасениям медиума дух откликнулся почти сразу, будто только этого и ждал. Наревелись мы тогда обе: и я, и Марго, чьим телом на время завладел призрак Лилианны. А наговориться так толком и не успели, потому что сеанс продлился до обидного мало, но… таковы правила. В противном случае ведьма могла пострадать, а она, как сказала мама, очень нам с папой нужна. К сожалению, эта встреча была первой и последней, потому что мамина душа должна была вот-вот отправиться на перерождение. Давно должна… но из-за беспокойства за меня мама постоянно откладывала это дело. Ведь в новой ее жизни не будет места памяти о старой. Пока мачеха, бормоча под нос какую-то романтичную песенку, делала мне прическу, я думала о том, как много всего произошло за эту неделю. Наверное, я повзрослела. Надеюсь, и поумнела тоже, распрощавшись с детскими обидами, ревностью и глупостью. А еще я изменила мнение по поводу некоторых людей. По большей части это касалось Марго, с которой мы по-настоящему подружились. В отношении отца изменения произошли не столь явные, но они все равно были. В первую очередь я перестала дуться на него из-за отсутствия внимания. Мачеха доходчиво объяснила, в чем причины такого поведения, и мне даже жаль стало папу, который при взгляде на меня неосознанно вспоминал маму, заново испытывая боль, которую принесла ее смерть. Ревновать графа к Марго тоже больше не имело смысла, потому что ведьма мне начала нравиться. Избавившись от собственных «тараканов», я почувствовала себя свободной. Ненависть к мачехе, обида на отца — все это ранило прежде всего меня, отравляя жизнь, мешая двигаться дальше. Теперь же я была полна сил и планов и очень ждала того часа, когда его сиятельство отведет меня под руку к алтарю, установленному в пещере духов. К счастью, папа меня не предавал… вернее, предал, но не по доброй воле, а под действием чар, наведенных на него нанятыми герцогом магами. Когда Марго это обнаружила, ей пришлось потратить несколько часов, пытаясь снять заклинание, превратившее графа в ярого поклонника проклятого старикашки. Папа и слышать больше ничего не хотел о моей свадьбе с альдом, зато герцога воспринимал как какое-то божество, которому не то что дочь, но и жизнь не грех отдать. Потому, наверное, ведьма и не пришла к нам на помощь, когда мой бывший женишок явился с требованием выдать ему сбежавшую невесту. Не пришла, но подстраховалась, внедрив к его людям Алавара. Умная, мудрая, предусмотрительная женщина! Надеюсь, я когда-нибудь тоже стану такой. Хотя нет: Марго думает головой, а я сердцем. Что тоже неплохо. Итак… Алавар! Наемник с глазами чернее ночи, способный обращаться туманным змеем и кастовать тьму, очень похожую на «чудовищ» Олиса. Я не ошиблась, обратив внимание на это сходство. И мои сомнения в том, что Алавар — обычный маг иллюзий, тоже подтвердились. У них с Олли оказалось много общего: оба были зачаты огненным демоном в мужском теле. И дар свой необычный получили именно из-за этого. Только за долгие годы Алавар научился контролировать опасные способности и использовать их по назначению. Окажись он на стороне герцога, исход нашей встречи мог быть совсем иным, потому что Алавар способен не только свести с ума альдов, дезориентировать, напугать, но и заставить видеть врага друг в друге. Магия его — очень мощное оружие. Потому, полагаю, его светлость и принял мрачного наемника в свой отряд. Судя по откушенной голове, это был очень опрометчивый поступок. Гибель герцога, кстати, наш король воспринял на редкость спокойно, если не сказать — с облегчением. Видать, старый манипулятор не только юных дев изводил, но и племяннику (или прапраправнуку?) кровь портил. Эдакий серый кардинал, который вроде и не правит государством, но, точно кукловод, дергает за ниточки сидящую на троне марионетку. Так что Алавару впору было памятник ставить за заслуги перед отечеством, а не наказывать за бунт. Хорошо все-таки, что Марго до замужества жила в столице, где обзавелась как богатой клиентурой, так и полезными знакомствами. Иначе где бы мы искали достойного учителя для нашего лисенка? Достойного, да… а еще жуткого и опасного, как по мне, но Арво и Олису Алавар почему-то понравился. Так что после медового месяца обучаться магии буду не только я, но и мой пасынок. Брр, слово-то какое… холодное. «Сыночек» звучит куда лучше, хоть Олли мне и не родной по крови, но любимый же! — Готово! — сообщила мачеха, отступая. — Замечательная невеста получилась! — похвалила она и меня, и свою работу. — Жених обалдеет. — Он же видел платье, — с сомнением проговорила я, разглядывая свое отражение. — Так то платье было, — усмехнулась Марго. — А не ты в нем! Я действительно была хороша. Белый атлас, расшитый серебром, контрастировал с темно-рыжими волосами. Подведенные карандашом глаза блестели почти так же ярко, как изумруды в фамильном ожерелье Каури, которое я надела на нашу с Арво свадьбу. На голове моей был аккуратный венок, огибавший голову полукругом, но не закрывавший лоб. К нему крепилась очень длинная, но совершенно невесомая фата, нести которую собирался лисенок. После церемонии ее можно будет отстегнуть и по традиции спрятать в сундук. На счастье! А когда родится ребенок, использовать в качестве полога для колыбели. Закончив наряжать меня, мачеха принялась поправлять собственный макияж, хотя выглядел он и так идеально. Собирались мы в комнате Кэйсы. Вернее, уже в моей, потому что дух первой жены Арво, но заверениям ведьмы, покинул мир живых окончательно. Убедившись, что Олли в надежных руках: в отцовских, в моих и в руках Алавара, Кэйса предпочла уйти, чтобы не мешать нам строить новую жизнь. И слава богу! Признаюсь честно, несмотря на уважение к этой альде, ее отсутствие в нашем доме меня порадовало, и даже комната, где она раньше жила, перестала пугать. Особенно после перестановки. Вещи покойницы мы все-таки сожгли, хотя и не все. Портрет, украшения и прочие памятные мелочи отдали Олису, чтобы он не забывал о своей родной маме. В спальне же Кэйсы поселилась я. Вернее, там обосновался мой гардероб, значительно увеличившийся стараниями мачехи, а сама я после свадьбы собиралась перебраться к мужу. — Пора! — взглянув на часы, сообщила Марго. И у меня, такой спокойной до этого момента и уверенной в себе, внезапно задрожали колени. Закусив от волнения губу, я в панике посмотрела на ведьму. — Эй, ты чего? — удивилась та. — Может, тебе водички выпить… с валерьяночкой? Или заклинанием каким приложить… — Не надо заклинанием! — начала отнекиваться я, а то сейчас как приложит, что будет у Арво невеста, похожая на зомби. — Мама Белла! — В комнату, как обычно, без стука влетел Олли. — Там папа и сани… красивенные! И соседи, и… — Малыш замолк не потому, что сказать было нечего, а потому, что, наоборот, слишком многим хотел поделиться, причем сразу. — Какая ты красивая! — не скрывая восторга, воскликнул лисенок. — Самая красивая мама на свете! Про сани, соседей и отца он, похоже, временно забыл, разглядывая меня. И так приятно стало от этого его искреннего восхищения, что даже дрожь прошла. — Идем к папе? — Придерживая фату, чтобы не волочилась по полу, я взяла Олиса за руку и улыбнулась, когда он привычно обнял меня длинным пушистым хвостом. Обернулась на Марго, наблюдавшую за нами, вскинув бровь: мол, а ты? — Идите-идите, — сказала та. — Я сейчас быстренько носик припудрю и вас догоню. Лукавила ведьма! Наверняка решила, что мы с Олли должны появиться перед женихом и собравшейся нас поздравить толпой именно вдвоем. Оба в белом и праздничном… мама и сын. Так оно и вышло. Арво, как и обещала мачеха, обалдел. Замер, уставившись на меня, и чуть букет подснежников не выронил. Где только раздобыл их, ненаглядный мой? Неужели Ларго цветочные места показал? Или Ирма? А может, и Марго подсуетилась — от нее любых сюрпризов можно ожидать! Тем же днем… Тихую и спокойную свадебку сыграть нам было не суждено, потому что провожать нас в пещеру духов собрался весь Альдъер. Лисы, как я успела заметить, любили гулянья устраивать. Был бы повод! Возможно, альды просто очень обрадовались, что наконец-то женится Арво, не желавший раньше и слышать о новом браке. Но я верила, что своим присутствием они демонстрировали симпатию ко мне. Так или иначе, народу на улице оказалось не меньше, чем на городской площади в день зимнего солнцестояния. Всем миром от чужеземных магов меня отбивали, тем же составом и праздновать будут! Даже большим. Я поначалу испугалась, что мы не сможем накормить такую ораву, но жених успокоил, шепнув, что в акрок придут только самые близкие, остальные после церемонии разойдутся: кто делами заниматься, а кто и дальше веселиться, но уже за свой счет. Понимающий все-таки народ эти альды! Были среди собравшихся у дома и Маритта с дочками, и другие соседи, которых я уже знала в лицо, и еще много-много беловолосых мужчин и женщин, среди которых мелькнула и парочка брюнетов. Большинство явились в человеческой ипостаси, но кое-кто предпочел прийти в звериной, чтобы обеспечивать нам охрану в лесу. И вся эта дружная толпа с шутками и прибаутками, песнями и плясками отправилась вместе с нами к реке. Я и представить не могла, что буду выходить замуж не в чопорно-унылом антураже высшего общества, а в веселой и заводной компании снежных лисов. Хорошо, что мы убедили отца играть свадьбу по местным законам, а не по нашим. Впрочем, одно другому не мешает. Поженимся тут, поженимся и там, если граф продолжит настаивать на своем. Пока же я ехала в звенящих бубенцами санях, счастливо улыбалась, махала букетом толпе и придерживала одной рукой за плечи сидящего рядом Олиса, в то время как празднично одетый папа-лис умудрялся обнимать нас обоих. Альды, подбегая к нам, задавали шуточные вопросы, мы со смехом отвечали. У Арво пытались перекупить невесту, расхваливая меня при этом на разные голоса, на что тот с серьезным видом отвечал, мол, такая умница и красавица нужна самому. Ему и Олли, который активно участвовал в устроенных лисами испытаниях. Потом жениху начали предлагать девиц на замену, и он снова отнекивался, не умаляя при этом их достоинств.