- Надо подключить районы, - не сдавался Лобанов. Зотов покачал головой. - Это значит оторвать от дел десятки людей. И все равно потребуется слишком много времени. Конечно, нас интересуют не все школы, - задумчиво добавил он, - а лишь те, которые расположены близко к кольцевым станциям метро. Ведь Папаша советовал по кольцу ехать. А там, мол, добежишь. - Верно, верно, - с хитрецой улыбнулся Сандлер и посмотрел на Сергея. - У вас есть что предложить, Коршунов? Сергей кивнул головой. - Выкладывайте. Если дельно, то даже Воронцов вам спасибо скажет. Он человек принципиальный. Все засмеялись. Сергей покраснел. - Мне кажется, есть возможность еще больше сократить район поисков. Папаша советовал ехать по кольцу, так, мол, ближе. Выходит, более дальний путь - с пересадкой, по радиусам. Значит, школа должна находиться близ станции, где пересекается какой-то радиус с кольцом. Сергей увлекся, заговорил свободно и твердо. Его с интересом слушали. - Таких станций шесть, на трех радиусах. Но Кировский радиус отпадает. Этот парень сел в метро на Комсомольской площади и до Центрального парка культуры и отдыха ему ближе все-таки не по кольцу. Следовательно, остаются четыре станции: Киевская, Курская, Павелецкая и Белорусская. Вот там и надо искать. - А ведь верно, - кивнул головой Сандлер. - Ничего не скажешь. Как полагаете, Воронцов? - Да что вы, Георгий Владимирович, все на меня киваете? - вспыхнул тот. - Самый строгий судья, - шутливо заметил Сандлер и уже другим тоном продолжал: - Только без обид, товарищи. Я с тобой согласен, - обратился он к Зотову. - Ложкина и Зубков нам сейчас ничего не дадут. Их придется пока оставить, пусть они придут в себя и успокоятся. Да и этот тип Мерцалов тоже. Сейчас надо найти школу. Мальчишка где-то встречается с Папашей. План работы вокруг тех станций метро, которые назвал Коршунов, представьте мне не позже завтрашнего дня. Все. Можете быть свободны, товарищи. В тот же день началась разработка плана новых мероприятий. В Московском отделе народного образования еще утром была получена схема размещения школ в городе. На ней, после тщательных расчетов и горячих споров, были нанесены четыре волнистых кольца. Внутри каждого из них оказалось до десятка школ. Вечером Зотов внимательно проверил работу и кое-где изменил кольца. Потом, подумав, снял телефонную трубку и набрал номер. - Поликлиника? Можно товарища Ровинскую? Больна? Так, так. А дома у нее телефона нет? Спасибо. Зотов повесил трубку и поглядел на Сергея. - Завтра с утра поезжайте к Ровинской. Нет ли новостей? Уже конец сентября, но Ложкина продолжает жить на даче. - Есть, - сдержанно ответил Сергей. Визит к Ровинской дал совершенно неожиданный результат. Правда, на даче ничего существенного не произошло: никто там больше не появлялся. Но зато незадолго до своей болезни Софья Григорьевна встретила на улице того самого мальчика. Он шел с двумя товарищами. На длинных ремешках, перекинутых через плечо, у них висели туго набитые полевые сумки. Все трое, очевидно, шли из школы. Сергей нарочито спокойным, почти равнодушным тоном спросил, где же она их встретила. Ровинская ответила, что это произошло недалеко от Смоленской площади. На этот раз Сергею лишь с большим трудом удалось сдержать охватившее его ликование: он оказался прав, а главное, район поисков теперь сократился еще в четыре раза. Однако Зотову Сергей доложил об этом в той манере, которую теперь упорно старался усвоить: кратко, невозмутимо, без прежней горячности. Зотов, не подав виду, что заметил эту перемену, сказал: - Мы сейчас получили ряд сигналов по другим делам. Придется тоже заняться. Вам поручаю довести до конца дело с этим мальчишкой. Действовать осторожно. В школе себя не расшифровывать. О результатах докладывать мне ежедневно. О намерениях тоже. Как собираетесь действовать? Сергей на минуту задумался и коротко ответил: - Через райком комсомола. Зотов одобрительно кивнул головой. Не теряя времени, Сергей отправился в райком комсомола. После короткой беседы с секретарем он получил удостоверение внештатного инструктора райкома, которому поручено ознакомиться с работой школьных драмкружков. Неподалеку от райкома находилась первая из интересовавших Сергея школ. Он попал туда, когда там начался очередной урок. Все члены комитета комсомола были на занятиях. Но в учительской случайно оказался преподаватель литературы, высокий, тонкий, поэтического вида молодой человек с пышной шевелюрой. Грустно вздохнув, он сообщил Сергею, что в школе вообще нет драмкружка. - Нужен квалифицированный руководитель, это раз. Потом очень трудно достать костюмы, а в костюмерной дорого. Это - два. А в-третьих, нет энтузиастов среди учеников, нет огня, вдохновения, что ли. А без этого мертво всякое искусство, в том числе и драма. - А вы сами взялись бы, - возразил Сергей. - Что я могу… То есть я, конечно, могу, но… - молодой человек горестно покосился на высокую стопку тетрадей на столе, - и в то же время не могу. Диалектика, - улыбнулся он. Сергей поборол в себе желание продолжать спор. Но уходил он с чувством огорчения и досады и сам удивился этому. «Да какое мне дело, есть тут драмкружок или нет?» - подумал он. В следующей школе драмкружок был, но старостой его оказалась девочка. Сергей за каких-нибудь пятнадцать минут успел получить у нее все сведения, которыми, как ему сказали в райкоме, надлежит интересоваться инструктору. Он уже собрался было уходить, но тут девочка, видно поборов какие-то сомнения, торопливо сказала: - Знаете, мы очень хотим поставить пьесу, просто мечтаем. Вы понимаете? Настоящую пьесу. Но это же так трудно самим. Мы пробовали. Ну, неужели нельзя помочь? Нет, вы послушайте! - взволнованно воскликнула она, хоть Сергей и не думал ее прерывать. - Мы уже сто раз ходили к директору. Мы и в райкоме были. Мы все достанем, сделаем - все, все. Но нам обязательно нужен режиссер. - Хорошо, разберемся. Еще раз поставим вопрос перед райкомом… - неуверенно ответил Сергей. И тут ему стало вдруг совестно перед этой ясноглазой девочкой. «Бюрократизм», - со злостью подумал Сергей и, решительно оборвав себя на полуслове, сказал: - Давай договоримся так: через три-четыре дня к вам придет настоящий специалист и поможет. Честное комсомольское, поможет. Идет? Девочка радостно закивала головой. Выйдя на улицу, Сергей облегченно вздохнул и посмотрел на часы. Ого, почти семь! Можно отправляться домой. Но ему неудержимо захотелось побывать еще хотя бы в одной школе. Моросил дождь. Сумерки опустились на город. Разом, как по волшебству, вспыхнули вдруг высоко над головой фонари и желтыми бусинками убежали вдоль улицы. Рабочий день кончился. Увеличился, занимая теперь всю ширину улицы, поток машин, больше стало прохожих. В школе кончила занятия вторая смена, и в классах шли родительские собрания. Комитет комсомола заседал на третьем этаже, в пионерской комнате. Широкий, пустынный коридор неожиданно встретил Сергея нестройными звуками оркестра. Сергей не успел сделать и нескольких шагов, как музыка оборвалась, в репродукторе под потолком что-то затрещало, и вдруг чей-то задорный, срывающийся на дискант голос весело объявил: - Товарищи, из-за какого-то несчастного куска алюминия наш радиоузел не может работать нормально! Повторяю: не может!… Его перебил другой, совсем веселый голос: - Оркестранты просятся погулять!… Сергей, прислонившись к стене, беззвучно расхохотался. В это время по коридору деловито пробежал чем-то озабоченный ученик. Сергей остановил его. - Скажи, что это за передача? - Это безобразие, а не передача! - сердито откликнулся тот. - Они так наш радиоузел опробовают. Понимаете, вместо того, чтобы как полагается говорить: один, два, три, четыре и так далее, а потом назад - четыре, три, два, - они тут балаган устроили. Вот я сейчас… Но Сергей его удержал: - Погоди. Они уже кончили. Ты мне лучше скажи, у вас есть драмкружок? - Драмкружок? Нет. У нас есть ШТИМ, - с гордостью ответил мальчик и, улыбнувшись, добавил: - Непонятно? Это сначала никому не понятно. - Что же это такое? - поинтересовался Сергей. - ШТИМ - это школьный театр интермедий и миниатюр. Здорово? Театр! В прошлом году у нас ничего не ладилось. Но недавно горком комсомола новую руководительницу прислал. Студентка. Мировая девчонка! То есть она уже, конечно, не девчонка. Но ШТИМ придумала она. Сейчас первую программу готовим. - Действительно, здорово, - подтвердил Сергей. - А скажи, кто у вас староста кружка? - Да кружка-то у нас нет. У нас театр. А директор его Игорь Пересветов из десятого «Б» - парень, прямо скажем, дрянь. Сергей насторожился. - Постой, постой! Я его, кажется, видел. Такой высокий, худой, белобрысый, да? - Точно. Это он и есть. - А почему он дрянь? - Я с ним в одном классе учусь. Подлец и эгоист. - Ишь ты! В это время к ним подошел еще один мальчик. - Валька, это ты о ком так? - с любопытством спросил он. - О Пересветове, о ком же еще. - Так ведь он гениальный артист! - с восхищением произнес паренек. - Ты бы с этим гением за одной партой посидел. Узнал бы. - Ну, это я не знаю. Но как он играл тогда в спектакле! Зал стонал от оваций.