В конце письма Сергей высказывал предположение, что явка заморожена и он тут никаких визитеров не дождется. Как видно, Папаша учуял опасность и принимает меры. Узнать, где он скрывается, можно, только арестовав Купцевича. Оснований для этого достаточно, и делать это надо немедленно. Все это в письме излагалось, конечно, иносказательно, все было понятно только тем, кому оно предназначалось. Катя унесла письмо в институт. Но в тот же день произошли сразу два события, которые мгновенно изменили все планы и резко осложнили и без того трудное положение Сергея. Утро Сергей, как всегда, провел у Купцевича. Это стоило ему теперь немалых усилий. Отвращение душило его. Кроме того, сказывалось постоянное напряжение последних дней, он устал. Часа через два-три Сергей, притворившись больным, ушел к себе. Побродив по комнате, он улегся на диван. Нервы требовали покоя. Так лежал он, закрыв глаза, стараясь ни о чем не думать. От водки, которую ему теперь приходилось пить каждый день, во рту не исчезала отвратительная горечь, все время набегала слюна. За стеной слышен был храп Купцевича. Сергей уже давно обратил внимание на прекрасную звукопроницаемость стены. Еще на второй день после своего приезда, исследовав причины этого, он убедился, что звук проходит через дверь, когда-то соединявшую обе комнаты, а теперь с обеих сторон заклеенную обоями. Сергей осторожно разрезал и отвернул кусок обоев в комнате Полины Григорьевны. Под обоями оказалась фанера. Сергей вынул и ее. Вечером, когда возвратилась с работы Антонина и между супругами завязался тихий разговор, Сергей решил проверить свое открытие. Результат оказался прекрасным: весь разговор был слышен от слова до слова, он касался самых безобидных вещей. Больше Сергей не повторял подобных опытов. Храп Купцевича раздражал Сергея, как, впрочем, и сам этот человек, его наглое самодовольное лицо, белесые, выпученные глаза под стеклами очков, его свист в коридоре, утробный хохот, его толстый, вываливающийся из-за пояса живот. Сергей ловил себя на том, что ненавидит Купцевича, ненавидит так, как если бы тот оскорбил или обокрал его самого. Только усилием воли заставлял он себя спокойно, даже дружески разговаривать с ним, сидеть за одним столом. Сергей долго лежал на диване, но усталость не проходила. Неожиданно в коридоре раздался звонок, неуверенный, короткий. Сергей открыл глаза и прислушался. Звонок повторился. Тогда Сергей нехотя встал и пошел открывать дверь. Полины Григорьевны дома не было. «Наверное, счет за электричество принесли или за газ», - решил он. На всякий случай, подойдя к двери, спросил: - Кто там? - Мне к товарищу Купцевичу, - послышался глуховатый голос. Сергей насторожился и открыл дверь. Увидев стоящего на пороге человека, он на секунду опешил: перед ним был парень, которого Сергей заметил еще в кафе «Ласточка», когда тот так неуклюже пытался ухаживать за Зоей. Кажется, она называла его Митей. Митя сильно изменился с того дня, как Сергей видел его последний раз. Пухлое, розовое лицо его слегка осунулось и пожелтело, под глазами легли синеватые тени, а над верхней губой появилась ниточка усов. Одет Митя был франтовато и крикливо: ворсистое синее пальто с широким поясом, ярко-зеленое клетчатое кашне, из-под которого виднелся пестрый галстук, желтые кожаные перчатки. Глаза Мити, живые, черные, потускнели, на лице застыло брезгливо-усталое выражение. И все-таки Сергей мгновенно узнал его. Равнодушным тоном он сказал: - Заходите и стучите вот в эту дверь. Да сильнее, он спит. Оставив Митю в передней, Сергей ленивой походкой ушел к себе. Закрыв за собой дверь, он бросился во вторую комнату и приник ухом к стене. Между тем Митя уже в третий раз принялся энергично барабанить в дверь. Наконец из комнаты раздался заспанный, недовольный бас Купцевича: - Кого там нелегкая принесла? - Открой. По делу, - ответил Митя. Купцевич издал удивленный возглас и отомкнул дверь. Узнав Митю, он впустил его, плотно прикрыл дверь и, обернувшись, со злостью прошипел: - На кой дьявол явился? - Так маячок-то на месте, - усмехнулся Митя, кивнув головой в сторону окна. Эти слова привели Купцевича в ярость. - Да ты что?… Ты всех нас заложить вздумал, паскуда? Ты позволения спросил сюда топать? - Заткни хлебало, - спокойно ответил Митя и, не раздеваясь, повалился в кресло. - Я всю твою хату кругом обегал. Мусора нет, никто тебя не караулит. Нужен ты! - А собесник тот рыжий? Думаешь, зря приходил? Он от меня прямиком в МУР потопал. - Мимо. Сам говорил, - все так же спокойно возразил Митя. - Мы это дело потом проверили. - Ладно. Говори, зачем явился, - сказал Купцевич и тяжело опустился на кровать. - Может, выпьем, раз так? - Нету охоты. И без того тошно. Лучше слушай. Меня сам прислал. Понятно? Велел предупредить. Завтра к тебе явится. - Да ну? А на кой? - Хрен его знает, - пожал плечами Митя и добавил: - И еще поклон тебе от дружка. - Так ведь он сгорел. - Ан объявился, - криво усмехнулся Митя. - Ох, и битый! Откуда хошь явится. - Ну и дела, - удовлетворенно вздохнул Купцевич. - Фартово. - Одним словом, завтра в три часа жди гостей. Все. Наше вам. Митя не спеша поднялся со своего места. - Да, это что за тип мне открыл? - неожиданно спросил он. - К соседке приехал. Братец. Из Сибири он. - Не брешет? Мне представляется, что я эту рожу где-то недавно встречал. Сам черный, а глаза синие. - Не-е, - покрутил головой Купцевич. - Моя Антонина сама за ним на вокзал ездила. А еще раньше я телеграмму из Иркутска нюхал. - Ну, нехай. А все-таки я для верности самого упрежу. Завтра пусть этого братца пощупает. В случае чего перо в бок - и поминай тогда. Он на руку-то скор. - Парень вроде тихий. Хотя… в тихом омуте… Да я и так с него глаз не свожу. Будь спок. - Во-во. Ну, я потопал. Купцевич сам проводил гостя до двери и не закрыл ее, пока не убедился, что тот благополучно вышел из подъезда на улицу. Потом он вернулся в комнату и стал беспокойно шагать из угла в угол. Как только Митя и Купцевич вышли в переднюю, Сергей поспешно вставил на место фанеру и прикрыл ее обоями. Затем он подсел к столу и быстро записал весь услышанный разговор. Закончив, Сергей приписал несколько слов от себя и устало откинулся на спинку стула. Итак, кто же придет завтра к Купцевичу? Ну, конечно, Папаша. О ком еще они будут так говорить?… Значит, сам Папаша идет в западню. Вот это удача, неслыханная удача!… Завтра в три… Да, но кто же еще появился на горизонте? Что это за «дружок», откуда взялся?… А Митька-то, Митька… Казался таким простым, честным парнем и как свихнулся… Неужели из-за той девчонки, Зои Ложкиной? Нашел, в кого влюбляться. И Сергей не дал тогда сигнала. Какой промах, черт побери! Как найти теперь этого парня, кто он, где живет, где работает?… Но главное сейчас не в нем и не в том неизвестном «дружке». Главное сейчас в Папаше. В руки идет самый крупный, самый опасный зверь… Только бы не упустить его… Надо сейчас же предупредить Гаранина. Но как?… Выйти нельзя. Ведь Сергей сказал, что болен. И вообще подозрительно. А этот, конечно, настороже… Ага… Придумал!… Сергей вышел в коридор и позвонил по телефону в деканат Катиного факультета. Ответил секретарь. - Девушка, вы знаете Катю Светлову? - слабым голосом спросил Сергей. - Конечно, знаю. А в чем дело? - Очень вас прошу. Передайте ей, чтобы позвонила домой. Брату. Заболел я. - Заболели? - в голосе девушки послышалось сострадание. - Подождите одну минуту. Сейчас перемена, и Катя, кажется, рядом, в комсомольском бюро. Я посмотрю. - Ох, посмотрите, пожалуйста, - совсем больным голосом попросил Сергей. Через минуту он услышал в трубке встревоженный голос Кати. - Коля, это я. Что с тобой? - Катенька, я заболел. Приезжай поскорей. За лекарством сходишь. А то Полины Григорьевны все нет да нет. Замучился я. - Но у меня же лекции, - неуверенно возразила Катя, но тут же, спохватившись, воскликнула: - Что я говорю! Конечно, сейчас же приеду. Сергей повесил трубку. В тот же момент в коридор вышел Купцевич. Он, как видно, подслушивал. - Ты что это, болеть вздумал? - Ох, не говори! Голова горит, всего ломит. Сергей в изнеможении привалился к стене и вытер лоб. - Пхе, больной! - презрительно усмехнулся Купцевич и, хлопнув Сергея по плечу, подмигнул. - Пошли, я тебя живо вылечу. - Не могу. Я лучше лягу. Прямо ноги не ходят. И Сергей потащился к себе в комнату. Купцевич внимательно посмотрел ему вслед. Через час прибежала запыхавшаяся Катя. - Коля, что с тобой? Сергей, лежа на диване, поманил девушку к себе и шепотом сказал: - Слушай внимательно. Я ничуть не болен. Но ты все же сбегай в аптеку, принеси каких-нибудь лекарств. Потом возвращайся в институт. Гаранина видела? Катя кивнула головой. - Так вот. Позвони ему снова. Скажи, что есть срочное сообщение. Пусть немедленно приедет к тебе. Это очень важно, - он взглянул на часы. - Пятый час. Ты ему сможешь позвонить около шести. Это еще не поздно, но ты все-таки торопись.