Часть 89 из 141 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
- Конечно, сделал. Что же мне еще оставалось?
Козин сказал это с таким обреченным видом, который мог бы ввести в заблуждение любого другого человека, только не такого осторожного и подозрительного, как Плышевский. «Не собирается ли этот тип провести меня?» - подумал тот.
- Какие же это выводы, если не секрет? - любезно осведомился он.
- А такие, что мне деться некуда.
Слова эти прозвучали резко и с неподдельной горечью. Плышевский при всем желании не мог уловить в них фальши. И все-таки что-то в Козине настораживало, что-то появилось в нем новое. Уж не донес ли он своему начальству о их последнем разговоре? Нет, это исключено, он действительно запутался. Вот только нет в нем, пожалуй, стремления любым путем скрыть свое преступление, на что рассчитывал Плышевский. Этот парень растерян и полон отчаяния, он не видит выхода из тупика, в который попал. Значит, надо указать ему этот выход. И гибкий ум Плышевского немедленно подсказал ему новую тактику.
- Не надо так мрачно смотреть на жизнь, дорогуша! - весело сказал он. - Выход всегда есть.
- Для кого другого, только не для меня, - мрачно возразил Козин.
- Нет, нет! - запротестовал Плышевский. - И для вас тоже. Я должен признать, что слишком погорячился в тот раз, - с ноткой искреннего сожаления продолжал Плышевский. - Но теперь, мне кажется, я могу искупить свою вину. Вот для этого, собственно, я и просил вас зайти ко мне, дорогуша.
- Я вас не понимаю, Олег Георгиевич.
Козин не верил ни одному слову Плышевского и теперь весь внутренне напрягся в ожидании нового удара.
- Сейчас все поймете. Как говорится, не было у вас счастья, так несчастье помогло. Только одно непременное условие, дорогуша. Вы ни в коем случае не должны сообщать, что получили эту информацию от меня. Иначе я окажусь в неприятном положении, ну, а себя… себя вы просто погубите, окончательно и бесповоротно. Имейте это в виду.
- Я не враг самому себе, Олег Георгиевич, - нетерпеливо ответил Козин.
«Ага, наконец-то пробудился инстинкт самосохранения. Отлично!» - отметил про себя Плышевский.
Ему надоело разгуливать по кабинету, он опустился в кресло напротив Козина и перекинул ногу на ногу, обхватив колено тонкими, длинными пальцами. Костистое, выбритое до глянца лицо его было по-прежнему спокойно, лишь глаза настороженно поблескивали сквозь стекла очков.
- Дело, видите ли, в следующем, - раздельно проговорил он. - Прошлый раз я не случайно назвал фамилию Доброхотова. Вы действительно проболтались мне однажды, что разыскиваете этого человека. Так вот не далее как вчера я совершенно случайно узнал, что этот самый Доброхотов в субботу, то есть послезавтра, будет в ресторане «Сибирь». Можете там его ловить. Вот так-то, дорогуша.
Козин ожидал услышать от Плышевского все что угодно, но такое…
- Не может быть! - взволнованно воскликнул он. - Откуда вы это знаете?
- Не все ли равно? - усмехнулся Плышевский. - Главное в том, что вся честь и слава этой поимки будет принадлежать вам. За это многое простится, имейте в виду. И вы, кстати, успокоите свою больную совесть.
При этих словах у Козина вдруг тревожно и глухо забилось сердце.
- Да, вы правы, вы правы… - через силу прошептал он.
И Плышевский подумал, что с этого момента он начинает крупную и небывало рискованную игру.
На следующее утро Козин пришел в МУР задолго до начала работы. Не поднимаясь к себе в отдел, он прошел в приемную начальника Управления. Двойные двери кабинетов Силантьева и Зотова были распахнуты настежь. У окна приемной за столом сидел секретарь и перебирал утреннюю почту. Он бросил удивленный взгляд на Козина.
- Чего это ты с утра пораньше к начальству явился? Вызывали?
- Нет. Мне полковник нужен, - хмуро ответил Козин.
Секретарь внимательно посмотрел на него, но промолчал.
Постепенно коридор стал наполняться шумом голосов. Теперь в приемную то и дело заглядывали сотрудники, шутили, обменивались новостями, узнавали, не приехало ли начальство.
С Михаилом большинство из них здоровалось коротко, сдержанно. Он с испугом ощущал этот появившийся вдруг холодок.
Между тем раньше к Козину относились иначе - тепло и дружески - лишь потому, что именно так боевой коллектив МУРа привык встречать каждого нового сотрудника, будущего товарища по трудной и опасной работе. Только потом, тщательно приглядевшись к новичку, проверив на деле его характер, составляли о нем окончательное мнение, в соответствии с которым менялось или укреплялось их первоначальное отношение к нему. Что касается Козина, то мнение это сложилось далеко не в его пользу…
Михаил сидел в приемной и напряженно следил за дверью, каждую минуту ожидая появления Зотова. О нет, на этот раз решено бесповоротно: он скорее умрет, чем смалодушничает и убежит из приемной!
Иван Васильевич приехал ровно в десять. Пальто его и меховая шапка были засыпаны снегом, лицо раскраснелось от ветра. Зотов окинул взглядом приемную и, заметив Козина, спросил:
- Вы, наверно, ко мне? - и, не дожидаясь ответа, добавил: - Заходите.
В кабинете Зотов не спеша снял пальто и шапку, отряхнул с них снег, потом прошел к столу, около которого стоял Михаил.
- Садитесь, чего же вы, - заметил он, опускаясь в кресло. - Вот только сначала сводку посмотрим.
Он достал очки и внимательно проглядел суточную сводку происшествий, затем отложил ее в сторону и поднял глаза на Козина:
- Ну-с, так что же вам сообщил вчера вечером Плышевский?
Михаил вздрогнул от неожиданности и с изумлением взглянул на Зотова. Тот невольно усмехнулся, но глаза его смотрели теперь строго, испытующе.
- Что, удивляетесь моей догадливости? Между тем ничего тут особенного нет. Имейте в виду, Козин, вы работаете в особом учреждении и окружены очень внимательными людьми. - И Зотов сурово закончил: - Вы мне сейчас все расскажете. Что это за дружба с дочерью Плышевского, почему она началась как раз тогда, когда возникло дело по меховой фабрике, и почему вы эту дружбу так скрывали? Здесь все нечисто, Козин.
Михаил низко опустил голову. В кабинете воцарилось тягостное молчание. Его прервал Зотов:
- Говорите же, Козин. Ведь вы сами пришли. Я вас не вызывал. И это хорошо. Это еще оставляет надежду.
- Галя тут ни при чем, товарищ полковник, - еле слышно произнес Михаил, не поднимая головы. - Во всем виноват я. А я так виноват, что…
- Не об этом сейчас речь. В вашей вине мы разберемся потом. Сейчас главное - факты. Рассказывайте все с самого начала.
И Михаил стал рассказывать, запинаясь, с трудом подбирая слова, временами останавливаясь, чтобы проглотить подпиравший к горлу соленый комок.
Спустя час в кабинете комиссара Силантьева состоялось короткое совещание. Кроме Зотова, там были только Гаранин и Коршунов.
- Да, очень странно, - сказал в заключение Силантьев. - Плышевский сам подсовывает нам этого человека. Зачем? Пока непонятно. Все это вам завтра предстоит выяснить. - Он повернулся к Сергею. - И при этом ничем себя не расшифровать. Доброхотова будет арестовывать группа Лобанова. По вашему сигналу, конечно. Ясно?
- Так точно, товарищ комиссар.
- Между прочим, не исключено, что Доброхотов тоже предупрежден, - заметил Зотов. - Тогда это вдвойне интересно. Так что, Сергей, экзамен тебе завтра предстоит трудный.
…К вечеру снег прекратился. Огромные матовые шары у входа в ресторан «Сибирь» ярким светом заливали тротуар. В просторном зеркальном тамбуре величественно прохаживался усатый швейцар с золотыми галунами на тужурке. Дверь то и дело открывалась, впуская все новых и новых посетителей. В субботний вечер, как всегда, в ресторане трудно было найти свободный столик.
…Сергей, взяв Нину под руку, вошел в залитый светом громадный зал.
Вот они опять вдвоем в этом злополучном ресторане. После того вечера, когда они встретили здесь Плышевского, чувство неловкости и волнения не покидало Сергея, когда он думал о Нине. На работе, среди товарищей, встречаться с девушкой было куда проще. Да и встречи эти были редкими: Нина явно его избегала. И Сергей был благодарен ей за это. Он не мог без угрызения совести вспоминать чувство, которому внезапно поддался в тот вечер. Он не имел на это право, не имел потому, что любил и любит Лену и ничего не может с собой поделать, сколько бы горечи и обид ни причинила она ему. До сих пор все у них еще неясно. Неутихающей болью отзывается в душе Сергея мысль о том, что Лена, именно Лена, из-за своего легкомыслия дала повод к появлению той самой гнусной анонимки, которая так дорого ему обошлась. Все в МУРе теперь знают об этом, и Нина тоже. Вот с ней бы никогда, конечно, не произошло ничего подобного. И все-таки в сердце остается Лена наперекор всему. Попробуй пойми его, это дурацкое сердце!… Еще вчера Сергею казалось, что ему будет невыносимо трудно снова войти с Ниной в этот зал, снова разыгрывать из себя влюбленного, беспечно болтать и смеяться. Если это трудно ему, то как же должно быть это трудно ей!…
Но все это было вчера. А сегодня, сейчас, вдруг отступили куда-то сомнения и тревоги, все мысли сосредоточились на одном - Доброхотове. Каждым нервом своим Сергей ощущал напряженность событий, которые должны развернуться в этот вечер. И, как всегда бывало с ним в минуту опасности, внезапно исчезло волнение, мысль работала хладнокровно и четко: сказалась еще фронтовая закалка, сказались и четыре года работы в МУРе.
Сергей с улыбкой взглянул на Нину, и девушка улыбнулась ему в ответ. Один только взгляд - и все стало ясно, все стало на свои места. «Замечательный она человек!» - мелькнуло в голове у Сергея, и это была последняя мысль о постороннем, не относящемся к тому трудному и опасному делу, ради которого они оба пришли сюда.
Среди грохота музыки, смеха и шума Сергей спокойно провел Нину к единственному свободному столику с табличкой «Занято». Подошел официант, с легким поклоном убрал табличку, и Сергей сделал заказ. Теперь можно было не торопясь закурить и оглядеться.
Нигде не было видно высокого блондина с тонким розовым шрамом за ухом и без двух пальцев на левой руке - Доброхотова. Может быть, он не пришел? Может быть, что-то его спугнуло?
Откуда было знать Сергею, что в этот момент Доброхотов сам ищет его и придумывает повод, чтобы завязать знакомство!
Заиграл оркестр, и Сергей протянул Нине руку, приглашая танцевать.
Они прошли уже первый круг, когда Нина внезапно сжала руку Сергею и взволнованно прошептала:
- Тот самый человек.
- Спокойней, Ниночка, - тихо ответил Сергей. - Сейчас посмотрю я.
Они плавно, в такт музыке, развернулись вслед за соседней парой. Прямо перед собой через два столика высокий, хорошо одетый блондин и, держа в левой руке папиросу, внимательно наблюдал за танцующими. Сергей мгновенно отвел глаза, успев, однако, заметить, что на левой руке этого человека не хватает двух пальцев. Сомнений не было - за столиком сидел Доброхотов, с ними была еще какая-то девушка. Так вот он каков!…
Музыка кончилась, и Сергей вслед за Ниной прошел к своему столику.
Как же теперь поступить? Сергей взглянул в сторону выхода. Там, у самого крайнего столика, сидел Саша Лобанов и с видимым наслаждением расправлялся с салатом. Казалось, ничто больше не занимало его в этот момент. Но как только Сергей посмотрел в его сторону, Саша поднял голову. Взгляды их на секунду встретились, и Сергей подал первый сигнал, который означал: «Доброхотов в зале, я его вижу».
Теперь надо решать, что делать дальше. Доброхотов уже не уйдет, его возьмут тут же на улице.
Снова заиграл джаз, и внезапно Сергей увидел, как Доброхотов поднялся со своего места, одернул длинный, хорошо сшитый пиджак. Уверенно лавируя между столиками, он подошел к Сергею, отвесил легкий поклон в сторону Нины и любезно сказал:
- Ради бога, простите. Можно на один танец пригласить вашу даму?
Сергей в ответ простодушно улыбнулся и развел руками:
- Если ей хоть на секунду стало скучно со мной, что ж…
- Ты сегодня слишком задумчив, милый, - капризно надула губки Нина. - Вот назло и пойду танцевать.
- Ну вот, пожалуйста, - не очень весело произнес Сергей. - Я как в воду смотрел.