4 …и, если плачу сейчас, то только от физической боли и от голода, потому что дух мой еще не угас… Живуч собачий дух.— Во второй редакции: «Все испытал, с судьбою своей мирюсь и плачу сейчас не только от физической боли и от холода, а потому что и дух мой уже угасает. Угасает собачий дух!» Изменения в тексте произошли многозначительные. Несомненно, здесь нашла отражение та неблагоприятная ситуация, которая складывалась у Булгакова во второй половине 1925 года. Повесть «Собачье сердце» отказались печатать, журнал «Россия», в котором публиковалась «Белая гвардия», закрыли. А в Художественном театре обострилась ситуация с постановкой «Дней Турбиных» («Белой гвардии»). И когда Союз писателей предложил Булгакову участвовать в литературной выставке (октябрь 1925 года), он с досадой отказался: «Ничем особенным не прославившись, как в области русской литературы, так равно и в других каких-либо областях, нахожу, что выставлять мой портрет для публичного обозрения — преждевременно». Хотелось бы обратить внимание еще на одну немаловажную деталь. Бесчисленное множество современных литераторов и критиков увидело в образе Шарика-Шарикова весь русский народ, но оставило незамеченным то, что и сам писатель жил собачьей шариковской жизнью. 5 Дворники из всех пролетариев самая гнусная мразь.— Во второй редакции: «…наигнуснейшая мразь». Фраза эта (в первой редакции) подчеркнута дважды жирно карандашом (возможно, это сделали в ОГПУ, а, может быть, и другие «цензоры»). 6 Ведь он ее не каким-нибудь обыкновенным способом ~ Да…— В последующих редакциях и вариантах этот текст до слов «Прибежит машинисточка…» — изъят. Причем вычеркивался текст в разное время и по кусочкам. Видимо, в этом эпизоде явно просматривались прототипы. 7 …и женская болезнь на французской почве…— В вариантах первой редакции этот текст изъят, но во второй редакции Булгаков «французскую почву» восстановил. 8 …потому что шерсть на ней вроде моей…— Во второй редакции: «…потому что шерсти на ней нет, голая кожа…» 9 И когда же это все кончится? — Характерное выражение Булгакова, произносимое им в минуты отчаяния. Об этом так вспоминал Ю. Л. Слезкин: «Был Булгаков стеснен в средствах, сутулился, поднимал глаза к небу, воздевал руки, говорил: «когда же это кончится?..» Любопытна и запись Булгакова в дневнике от 5 января 1925 года: «— Чем все это кончится? — спросил меня сегодня один приятель. Вопросы эти задаются машинально и тупо, и безнадежно, и безразлично, и как угодно… Да, чем-нибудь это все да кончится. Верую». 10 Нигде такой отравы не получите, как в Моссельпроме.— Булгаков явно иронизирует над известными строками В. В. Маяковского «Нигде кроме//Как в Моссельпроме», которые были расклеены в качестве рекламы по всей Москве. Эта фраза, судя по характерной помете, очень не понравилась рецензентам. 11 …до Обухова переулка…— ‹…› В октябре 1924 года он [Булгаков] поселился с Л. Е. Белозерской именно в Обуховом переулке, в доме № 9. В ночь с 20 на 21 декабря этого года он записал в дневнике: «Около двух месяцев я уже живу в Обуховом переулке в двух шагах от квартиры К., с которой у меня связаны такие важные, такие прекрасные воспоминания моей юности и 16-й год и начало 17-го. Живу я в какой-то совершенно неестественной хибарке…» 12 Вот бы тяпнуть за пролетарскую мозолистую ногу.— Разумеется, это место также было намечено к изъятию. Но Булгаков сохранил текст во всех редакциях. 13 Из сорока тысяч московских псов…— Во второй редакции: «Из шестидесяти тысяч московских псов…» 14 …братьев Голубизнер…— Во второй редакции: «…братьев Голуб…» Видимо это изменение Булгаков сделал по рекомендации опытного Н. С. Ангарского, так как большевистским руководителям уже принес раздражение «Кальсонер». 15 …что было немногим лучше «милой Аиды»…— Во второй редакции эта фраза изъята автором. 16