– Василий Павлович ушел на пенсию, теперь я за него! – Пользуясь тем, что Кулебякин поставил его на землю, хоббит одернул на себе рубашку и заговорил со всей строгостью: – Итак, вы напали на полицейского при исполнении… – Вы тоже! – парировала я, кивнув Денису. – Майор Кулебякин, ГУВД края, – представился мой милый, в доказательство своих слов раскрывая извлеченное из кармана удостоверение. – А ваши документики? – Ой, – не по уставу отозвался хоббит, охлопав кармашки своей глубоко штатской рубашки в цветочек. – А я его дома забыл… – Ну, тогда, брат, извини, пистолетик я пока приберу. – Кулебякин подобрал чужой ствол. – Да что же… Ну как же? – Спокойствие! – Я вытянула из кармана мобильник и набрала знакомый номер папиного приятеля Василия Павловича Храпова. – Дядь Вась, добрый вечер! А это правда, что вместо вас у нас теперь новый участковый? Да? А какой он, как выглядит? Я выслушала четкий ответ, поблагодарила дядю Васю и пересказала услышанное Кулебякину: – Наш новый участковый уполномоченный полиции – бородатый шкет метр с кепкой, лейтенант полиции Федор Иванович Шаляпин по прозвищу Шляпа. – Могли еще Антошкой прозвать, – не без сочувствия хмыкнул Денис, возвращая надутому коллеге табельный пистолет. – И дразнить «рыжий, рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой». – И дразнили, – пряча оружие, пробурчал наш участковый шкет. – Думаешь, почему я в полицию пошел? – Чтобы не лопатой обидчиков убивать, если что? – предположила я. По-моему, это было смешно, но полицейские товарищи шутку не оценили, и оба поглядели на меня хмуро. – Так, я думаю, нам надо выпить за знакомство, – почесав подбородок, постановил старший по званию. – Лейтенант, за мной, шагом марш. Посидим, помиримся, заодно расскажешь, с чего ты на парочку в укромных лопухах с пистолетом попер. За чаем с пирожками история прояснилась. Оказывается, Федору Ивановичу позвонила наша бдительная баба Тося. Ее, видите ли, встревожило, что по лопуховым зарослям вблизи ее бесценного эксклюзивного бельишка бродят какие-то подозрительные личности. – В лопухах роются, сказала она, – объяснил участковый, прихлебывая чаек. – То ли прячут что-то, то ли, наоборот, ищут, все одно это подозрительно. Днем какой-то парень шастал, вечером девка, потом снова парень – не иначе, наркоши. Ну я и побежал проверить, вдруг и правда наркоманы в клумбе закладки делают, у меня уже была ориентировочка… А тут вы шаритесь крайне подозрительно… – Да что подозрительного-то? – не выдержала я. – Мы просто труп там искали. Участковый поперхнулся чаем. Кулебякин посмотрел на меня с укором. Мол, ну зачем ты, Инка? Недоразумение разъяснили, взаимопонимание наладили, и тут ты со своими дикими фантазиями… – В лопухах был труп! – уперлась я. – Я своими собственными глазами видела в зелени мертвое желтое лицо. – Китаец, что ли? – подобравшись, уточнил участковый. Наверное, у него и на китайца ориентировочка имелась. – Нет, вряд ли, – подумав, ответила я. – У него глаза были не черные, а карие, даже слегка с зеленцой, и круглые, как шарики! Не китаец, не японец, вообще не азиат. Просто желтый какой-то, может, у него с печенью проблемы… были. – Алкаш какой-нибудь, – предположил Денис. – Нажрался и задрых в лопухах. Ты его за покойника приняла, а он проспался и ушел. Я помотала головой: – Говорю тебе, у него глаза были открыты! Но он меня не видел… – Слепой алкаш? – Упертый мент продолжал гнуть свою линию. – Да нет же, просто мертвый! – Я вспомнила выразительную деталь. – К одному глазу даже соринка прилипла. – Хорошо! – веско сказал участковый. И под насмешливым взглядом майора поправился: – То есть ничего хорошего, конечно, но надо попробовать разобраться толком. Как он выглядел, этот ваш труп, описать можете? Рост, телосложение, все такое? – Все такое не смогу, он лежал в лопухах, я его полностью не видела, только лицо. – Хорошо… То есть опять же ничего хорошего… Ну хоть лицо опишите. – Ну-у-у… Я задумалась. – Вроде я его где-то видела. Или он похож на кого-то знакомого? Даже не знаю. Лицо круглое, щекастое, лоб широкий, волосы и брови черные, усы тоже… – Усы? – заинтересовался участковый. – Не такие, как у вас, без бороды, и вроде как кисточками или щеточками, – я пошевелила пальцами, рисуя в воздухе кисточки и щеточки. – И прическа не из остро модных – полудлинная и волнистая, как если бы кудри уступами подстригли. – Похоже, творческая личность, – заметил участковый. – Алкаш, – снова твердо припечатал майор. Я смотрю, у него крайне нелестное мнение о творческих личностях, надо бы мамуле об этом рассказать, она при случае проведет воспитательную работу… – А как он был одет? Это был хороший вопрос. Я почесала в затылке и призналась: – Без понятия. Между прочим, я вот сейчас подумала и поняла, что вообще не уверена, что там было еще что-то, кроме мертвой головы. Лейтенант и майор одинаково хлопнули глазами. – А что вас удивляет? – Я старательно сохраняла хладнокровие. – Вы разве расчлененных трупов не встречали? – Э-э-э… – проблеял участковый. Ясно, этот не встречал. – Ну, предположим, – кивнул Кулебякин, который навидался всякого. – А как выглядело место отделения головы от шеи? Ровный срез или там рваная рана? Я нервно сглотнула подкативший к горлу ком и ответила встречным вопросом: – Думаешь, я стала бы такое разглядывать? – А зачем вообще вы полезли в эти лопухи? – очень резонно поинтересовался участковый. Я хлопнула себя ладонью по лбу: – Совсем забыла! Я же папу там искала. – Борис Акимыч мог лежать в лопухах? – не поверил Денис. – Он тоже творческая личность? – с пониманием уточнил участковый. – Да тьфу на вас! – обиделась я на такое предположение. И даже отвечать не стала. Снова вынула из кармана мобильник, позвонила на наш домашний номер и, дождавшись, пока трубку сняли, сразу спросила о главном: – Он вернулся? – Нет, Дюша, он пропал! – печально ответил папуля. Поскольку, вообще-то, я интересовалась, вернулся ли сам папуля, я поняла, что на этот мой вопрос ответ получен положительный. А вот Гуся пропал. Да-а-а, вот это действительно проблема… Что ж, будем ее решать. – Я прошу меня извинить, но я должна вас покинуть, дела семейные, очень важные, – твердо сказала я полицейским товарищам, вставая с диванчика. Не зря же говорится, что живая собака важнее мертвого льва. Наш пропавший песик беспокоил меня гораздо больше, чем исчезнувший незнакомый труп. Эти семейные посиделки отличались от нашего традиционного вечернего чаепития примерно так же, как мормонские похороны – от свадьбы в Малиновке. Даже чай папуля заварил нетипично крепкий и подал к нему только твердые сушки – чтобы мы, значит, не отвлекались на еду. И сахарницу убрал подальше! – Итак, я собрал всех, чтобы выслушать ваши предложения и принять решение, – начал глава семьи. – Обрисую ситуацию. Собака, выданная нам в качестве условно-тренировочного внука для проверки необходимых навыков, убежала. Догнать ее не получилось, найти тоже, на кличку Гуся она не откликается. – Или он, – добавила мамуля, внимательно выслушав супруга и даже сделав какие-то пометки в дежурном блокноте. – Мы ведь не успели выяснить, мальчик Гуся или девочка… Или кто-нибудь в курсе? Нет? Хм… это может вызвать осложнения… – Снова операция «Хомяк»? – понятливо уточнил папуля и покосился на меня.