«Да пошел ты куда подальше, Линкольн Райм!» – подумала Амелия. – Это… – Очень важно, я все понимаю. Наступила тишина. Сакс посмотрела на Монелл, а потом услышала голос, свой собственный голос, который произнес: – Я возвращаюсь туда за вещественными доказательствами. Ты пойдешь со мной? Девушка так умоляюще посмотрела на Амелию, что у той сжалось сердце. На глазах Монелл выступили слезы. – Нет, нет! Я не пойду больше туда. Bitte nicht, oh, bitte nicht… Сакс кивнула и ободряюще пожала руку девушки. Она объяснила ситуацию, стараясь оставаться хладнокровной, но, к ее удивлению, Райм так же спокойно ответил ей: – Хорошо, Амелия. Пусть отлежится. Ты просто спроси ее, что случилось потом, когда они приехали сюда. Девушка рассказала, как ей удалось ударить похитителя головой и отбежать в сторону. – Я здорово врезала ему, – с некоторым удовольствием повторила Монелл. – И у него с руки слетела перчатка. Он этого не ожидал, растерялся, а потом принялся душить меня. Он… – Рукой без перчатки? – встрепенулся Райм. Сакс повторила вопрос, и Монелл утвердительно кивнула: – Да. – Великолепно, значит, есть отпечатки! – закричал Райм так громко, что микрофон исказил его голос. – Когда это случилось? Сколько времени прошло с тех пор? Монелл задумалась и сказала, что, наверное, не менее полутора часов. – Вот черт! – забормотал Райм. – Отпечатки остаются на теле в течение часа, максимум полутора часов. Ты можешь снять их с кожи, Амелия? – А я никогда раньше этого не делала. – Теперь придется. Только надо действовать быстро. Там, в кейсе, есть коробочка с надписью «Кромекот». Вынь оттуда одну карточку. В коробке, о которой говорил Райм, Амелия обнаружила стопку глянцевых прямоугольников размером пять на семь дюймов, напоминавших по виду фотобумагу. – Достала. Что теперь? Надо посыпать порошком ее шею? – Нет. Прижми карточку глянцевой стороной туда, где, как считает девушка, могли остаться отпечатки его пальцев. Подержи бумагу секунды три. Пока Амелия выполняла эту несложную процедуру, Монелл мужественно смотрела в небо. Потом, следуя инструкциям Райма, Сакс посыпала порошком карточку, используя пушистую щеточку. – Ну что у тебя там? – нетерпеливо спросил Линкольн. – Ничего хорошего. Проявились контуры пальца, но рисунка на них не видно. Выкинуть этот образец? – Никогда ничего не выбрасывай из того, что добыто на месте преступления, Амелия, – продолжал Райм. – Принесешь его мне. В любом случае я хочу взглянуть на него лично. – Кажется, я забыла кое-что вам сообщить, – заговорила Монелл. – Он меня трогал. – Ты хочешь сказать, он приставал к тебе? – как можно спокойнее спросила Сакс. – Изнасиловал? – Нет-нет, не в смысле секса. Он трогал меня за плечо, за лицо, потом за ухом. И локоть. Он сжимал все эти места. Я не знаю, зачем он это делал. – Вы слышите, Линкольн? Он ее ощупывал. Правда, непохоже, чтобы он получал от этого сексуальное удовлетворение. – Да… – И еще… И еще я вам забыла сказать, – вспомнила вдруг девушка, – что он говорил по-немецки. Не очень хорошо, так, как будто он учил этот язык в школе. И называл меня Ханной. – Как называл? – не расслышал Райм. – Ханной, – повторила Амелия в микрофон. – А почему именно так? – обратилась она к Монелл. – Я не знаю, но он повторил это несколько раз. Мне показалось, что ему даже нравится повторять это имя. – Вы слышите, Линкольн? – Да. А теперь надо осмотреть место преступления. Время идет. Сакс выпрямилась, и Монелл неожиданно схватила ее за руку. – Мисс Сакс… Вы немка? Амелия улыбнулась: – Это было очень давно. Два поколения назад. Монелл понимающе кивнула и прижала ладонь Амелии к своей щеке: – Благодарю вас, мисс Сакс. Спасибо. Danke schön. Глава 15 Три одновременно вспыхнувших галогенных фонаря озарили мрачный туннель потусторонним белым сиянием. Оставшись одна на месте преступления, Сакс неторопливо оглядела пол. Что-то здесь успело измениться. Но что? Она достала пистолет и пригнулась. – Он здесь, – зашептала Амелия, спрятавшись за ближайший столб. – Что? – переспросил Райм. – Он вернулся. Тут валялось несколько мертвых крыс. Сейчас они исчезли. До нее донесся смех Линкольна. – Что тут смешного? – Нет, Амелия, он не вернулся. А тела забрали их приятели. – Что еще за приятели? – Однажды я расследовал дело в Гарлеме. Там был обнаружен расчлененный и наполовину разложившийся труп. Вокруг туловища по кругу оказалось спрятано много костей. Череп нашелся в старой бочке из-под масла, пальцы ног лежали под кучей старых листьев… Весь город тогда с ума сходил от ужаса и негодования. Пресса подняла шумиху, утверждая, что в Гарлеме завелись сатанисты, причем действующие как серийные убийцы. Догадайся, кто оказался преступником? – Понятия не имею, – безразлично произнесла Амелия. – Сама жертва. Это было просто самоубийство. А уж с трупом разделались еноты, крысы и белки. Разобрали его на «трофеи». Никто не знает, почему они так любят подобные сувениры… Эй, ты где? – На съезде с пандуса. – Что ты видишь? – Широкий туннель. Два боковых, поуже. Плоский потолок поддерживается деревянными столбами, они все в щербинах. Пол старый, бетонный, покрыт грязью. – А навоз? – Похоже, что это он и есть. В центре, впереди меня, находится тот самый столб, к которому была привязана девушка. – Окна? – Их нет. И дверей тоже. – Она осмотрела широкий туннель, пол, исчезающий в черной дали и кончающийся где-то за много миль отсюда. В душе ее холодком пробежала безнадежность. – Очень уж большое пространство! – пожаловалась Сакс. – Слишком долго придется его обыскивать. – Амелия, расслабься. – Да я здесь никогда ничего не найду!