Закрыв микрофон рукой, Сакс прошептала Селитто: – С этим человеком просто невозможно работать, сэр. – А вы не принимайте все так близко к сердцу. Отнеситесь к нему с юмором, развеселите его. – Амелия! – зарычал Райм. – Ответь мне! – Мы сейчас ее допрашиваем, это понятно? – так же злобно рявкнула Сакс. – Ты не могла бы нам рассказать, как все это произошло? – спросил Селитто. Монелл заговорила. Это был бессвязный, путаный рассказ о том, как девушка пошла в подвал своего дома, где находилась прачечная. В восточной части Виллиджа. Как раз там маньяк и прятался, поджидая ее. – В каком именно доме ты живешь? – поинтересовался Лон. – «Дойче-хаус». В основном там обитают немцы: эмигранты и студенты. – Ну и что же случилось потом? – продолжал Селитто. Сейчас Амелия поняла, что этот огромный с виду детектив, хоть и казался куда грубее и раздражительнее Райма, в действительности был гораздо более чутким и понимающим. – Он бросил меня в багажник своей машины и привез сюда. – А тебе удалось его разглядеть? Девушка закрыла глаза. Амелия повторила вопрос, и Монелл отрицательно помотала головой. Очевидно, как и предполагал Райм, преступник был в своей лыжной маске темно-синего цвета. – И в перчатках. – Опиши их. Они были темными, но точного оттенка она тоже припомнить не смогла. – Что-нибудь необычное было в этом человеке? В твоем похитителе? – Нет, но он был белый, это я могу точно сказать. – Ты не запомнила номера такси? – поинтересовался Селитто. – Was?[14] – Незаметно для себя девушка перешла на родной язык. Сакс даже подпрыгнула на месте, услышав из рации перевод Райма: – Das Nummernschild! «Откуда он столько всего знает?» – еще раз удивилась Амелия. Она повторила это слово девушке, но та отрицательно помотала головой, а потом, прищурившись, спросила: – А что вы имеете в виду, говоря про такси? – А разве это было не такси? – Nein. Самая обычная легковая машина. – Вы слышите, Линкольн? – Да. У нашего мальчика есть еще и другие машины. И если он уложил ее в багажник, значит это не пикап и не фургон. Сакс снова повторила слова Райма девушке, и та согласно кивнула: – Да, самый простой седан. – Ты же запомнила цвет автомобиля, марку или, возможно, даже год выпуска? – Светлая. Может быть, серебристая или серая. Или… есть еще такой цвет, светло-коричневый. – Бежевый? Она снова кивнула. – Может быть, и бежевый, – перевела Амелия для Райма. – Скажи, пожалуйста, в багажнике что-нибудь лежало? Может быть, какие-нибудь инструменты, тряпки, чемоданы? – спросил Селитто. Но Монелл ответила, что багажник был совершенно пустым. Тогда заговорил Райм: – А чем там пахло? В багажнике? Сакс повторила вопрос. – Не знаю. – Может быть, маслом или бензином? – Нет. Там пахло… чистотой. – Ну, значит, это новая машина, – отреагировал Райм. Монелл неожиданно расплакалась. Затем начала отчаянно мотать головой. Сакс взяла ее за руку, и девушка вскоре справилась с нахлынувшими чувствами. – Мы ехали очень долго. Мне показалось, что очень долго. – Ты все говоришь правильно, милая, – поддержала ее Сакс. – Скажи ей, чтобы она разделась, – перебил их голос Райма. – Что? – Сними с нее одежду. – Я не стану этого делать. – Пусть врачи выдадут ей халат. Нам нужна ее одежда, Амелия. – Я не могу, – зашептала Сакс. – Она плачет. – Пожалуйста, – встревожился Райм, – это очень важно. Селитто кивком велел Амелии выполнять приказ, и та, поджав губы, тихо объяснила Монелл, что от нее требуется. К ее удивлению, девушка сразу же согласилась. Ей самой хотелось побыстрее избавиться от окровавленной одежды. Чтобы не смущать их, Селитто отошел в сторонку и начал о чем-то совещаться с Хауманном. Монелл с удовольствием облачилась в халат, предложенный ей врачом, а один из полицейских в штатском накрыл ее плечи своей спортивной курткой. Сакс уложила джинсы и рубашку в пакеты. – Одежда у меня, – передала она Райму. – Теперь девушка должна пройти вместе с тобой на место преступления, – продолжал Линкольн. – Что?! – Только убедись в том, что она будет находиться позади тебя, чтобы вещественные доказательства остались в целостности. Сакс посмотрела на сгорбившуюся жалкую фигуру, устроившуюся на носилках между двумя полицейскими автобусами. – Она не в форме и не сможет идти. Он сильно порезал ее. До самых костей. Для того, чтобы крысы учуяли кровь и поскорее разделались с ней. – Но она может передвигаться? – Вероятно. Но вы представляете себе, что ей пришлось пережить? – Она может точно сказать, как они шли туда. Она может показать, где именно он стоял. – Ее сейчас должны отправить на пункт первой помощи. Девушка потеряла слишком много крови. Райм помолчал, а потом заговорил более дружелюбно: – Попроси ее об этом. Однако его веселость была наигранной, и Сакс почувствовала его волнение. Она знала, что Линкольн был не из тех, кто балует подчиненных. Ему не надо было этого делать. Он всегда поступал так, как считал нужным. – Ну хотя бы один раз по «решетке», – настаивал Райм.