– Отдел немедленного реагирования по вопросам супермаркетов. Это относительно телячьих ножек. «Поиски, проведенные на территории города, выявили сорок шесть субъектов, которые были задержаны и нейтрализованы. Им были зачитаны их права, после чего они были направлены на кухню к матери офицера Джанкарло. После завершения допроса половина подозреваемых будет переправлена в ваше распоряжение. Разогревать в духовке при температуре триста пятьдесят градусов в течение тридцати минут…» Райм расхохотался и потянул через соломинку виски, смакуя вкус напитка. Этого аромата хорошего скотча ему будет не хватать. (Хотя в мире бесчувственного сна как может чего-то не хватать? Это как с вещественными доказательствами: уберите преступление – и все эти предметы перестанут что-либо значить. Вы остаетесь в вечности, а там царит безопасность.) Купер поднял несколько образцов целлофана: – Сорок шесть вариантов. Из каждого выбранного магазина. Райм взглянул на стол. Шансы для идентификации упаковки были велики. Индивидуализировать пакет, может быть, и не удастся. Крошечная частица случайно прилипшего кусочка упаковки вряд ли полностью совпадет с этими образцами. Но тем не менее, так как фирменные магазины закупают один и тот же целлофан для своей продукции, изучив их, можно будет сузить географию поиска жилища подозреваемого. Может быть, стоит позвонить в лабораторию ФБР и пояснить им, что… Нет-нет, не стоит. Ведь теперь этим делом занимаются они. – Сложи их и отправь нашим братьям-федералам, – сказал Райм Куперу. Линкольн решил выключить компьютер, но его иногда непослушный палец попал по соседней с нужной кнопке, и тут же визгом отозвались динамики, которые случайно оказались теперь в режиме функционирования. – Черт! – выругался Линкольн. – Терпеть не могу эту аппаратуру! Обеспокоенный внезапным приступом злобы Райма, Селитто взглянул на стакан виски и заметил: – Что за ерунда, Линк? Такой превосходный скотч должен был сделать из тебя добряка. – Могу вас обрадовать, – усмехнулся Том. – Сейчас он как раз и находится в великолепном расположении духа. * * * Он остановил машину возле огромной водосточной трубы. Выйдя из такси, он почувствовал знакомое зловоние илистой и зеленоватой воды. Они находились возле тупика у конца сточной трубы, пролегающей от Западного шоссе к Гудзону. Здесь было пустынно, и никто их не видел. Собиратель костей подошел к задней части машины, наслаждаясь видом захваченного пленника. Такое же удовольствие он испытывал, разглядывая девушку, прикованную к паровой трубе. И торчащую из-под земли извивающуюся руку возле железнодорожной насыпи сегодняшним утром. Преступник уставился в испуганные глаза жертвы. Пленник был более худым, чем казался на первый взгляд. И намного старше предыдущих. Всклокоченные седые волосы торчали в разные стороны. Стар во плоти, но молод в кости… Мужчина при его приближении весь сжался, оборонительно выставив перед собой худые руки в надежде защититься. Открыв дверь, Собиратель костей уперся стволом пистолета в его тощую грудь. – Пожалуйста, – прошептал пленник дрожащим голосом, – денег у меня немного, но я отдам их все. Мы можем найти ближайший банкомат, и я… – Выходи. – Пожалуйста, не причиняйте мне вреда. Собиратель костей мотнул головой, приказывая выйти. Старик затравленно оглянулся и выбрался из такси. Он стоял возле машины, облокотясь на нее и умоляюще сложив руки перед грудью. Несмотря на жаркую погоду, его всего трясло. – Зачем вы это делаете? Преступник отступил назад, вытаскивая из кармана наручники. Из-за толстых перчаток движения его пальцев были неловкими. Пока он возился с ними, ему показалось, что его глаза заметили мачты нескольких мелких судов, снующих по Гудзону. Здесь их было куда меньше, чем в Ист-Сайде, где постоянно мельтешило множество парусников и яхт, идущих из Монтгомери к северным причалам. Приглядевшись, мужчина понял, что ошибся. Перед ним была не яхта, а небольшой катер, на палубе которого веселилась компания яппи. Когда он шагнул вперед, держа наготове наручники, старик схватил его за рубашку: – Пожалуйста… Я ехал в больницу. Поэтому я вас и остановил. У меня боли в груди. – Заткнись. Неожиданно старик протянул свои покрытые некротическими пятнами руки и вцепился похитителю в горло, все сильнее и сильнее сжимая пальцы. Резкая боль обожгла шею преступника в тех местах, куда впились желтые ногти жертвы. Взбешенный Собиратель костей, вырвавшись, грубо сковал похищенного наручниками. Залепив ему рот куском липкой ленты, он потащил несчастного по набережной к тому месту, где заканчивался трубопровод диаметром четыре фута. Тут он остановился и еще раз оглядел свою жертву. «Тебя будет легко разобрать на косточки», – подумал убийца. Кость… Как приятно трогать ее… слышать этот звук… Он взял кисть старика, словно взвешивая ее, и глаза похищенного наполнились ужасом, а губы затряслись. Собиратель костей принялся с наслаждением поглаживать пальцы жертвы, тщательно ощупывая фаланги. Ему ужасно хотелось избавиться от перчаток, но он не осмелился этого сделать. Затем он приложил ладонь старика к своему уху. – Что вы собираетесь… Убийца обхватил его мизинец и принялся отгибать его. Он продолжал это до тех пор, пока до его слуха не донесся звонкий щелчок сломавшейся хрупкой кости. По лицу преступника разлилось удовлетворение. Старик сдавленно закричал и повалился на землю, потеряв сознание. Приведя его в чувство, убийца вновь поставил жертву на ноги и потащил вперед, к трубе. Вскоре они оказались под полусгнившим причалом. Место выглядело зловещим и отвратительным из-за обилия разложившихся трупов утонувших животных, дохлой рыбы и массы гниющих водорослей. Целый вал такой же морской травы медленно поднимался и опускался на волнах, издавая причмокивающие, словно похотливые губы жирного сластолюбца, звуки. Несмотря на жару, царившую во всем городе, здесь было сыро и холодно. «Сеньор Ортега…» Собиратель костей затащил свою жертву в воду и приковал к одной из свай причала, до отказа защелкнув браслеты наручников. Посеревшее лицо пленника оказалось в трех футах над поверхностью воды. Аккуратно ступая по скользким камням, убийца добрался до жерла трубы. Здесь он остановился и обернулся, чтобы наблюдать, наблюдать, наблюдать… Ему было наплевать, что полиция умудрилась все-таки найти предыдущие жертвы. И Ханну, и ту женщину из аэропорта. Этого старика они не обнаружат вовремя. Да и вообще вряд ли они его найдут. Через месяц-другой он наведается сюда, чтобы посмотреть, как река и рыбы обойдутся с телом. Выбравшись на гравийную насыпь, Собиратель костей стянул с лица шапочку и оставил неподалеку от машины несколько предметов, которые указывали бы на следующее место преступления. Злясь на полицейских, в этот раз он спрятал оставленное более тщательно. На сей раз среди предметов оказался сюрприз, который он давно хотел подложить копам. Потом он вернулся в машину. Дул легкий бриз, приносящий с реки кисловатый затхлый запах. Слышался шелест травы и отдаленный гул городского транспорта. Шипящее шуршание шин по асфальту напоминало звук наждачной шкурки, полирующей кость. Выехав на набережную, преступник остановил такси и, открыв дверь, прислушался к отдаленному шуму, глядя, склонив голову, на мириады огоньков зданий, напоминавших вытянутую ветвь отдаленной галактики. Мимо него по дорожке трусцой пробежала женщина, едва не наткнувшись на его машину. Худощавая брюнетка в пурпурных шортах и такой же майке, увернувшись от столкновения с капотом, остановилась, вытирая со лба пот. Женщина находилась в прекрасной форме: стройное поджарое тело, тренированные мышцы, – но красотой похвастаться не могла. У нее было невыразительное лицо с крючковатым носом и широким ртом, а кожа покрыта какими-то пятнами. Но зато под кожей… – Здесь нельзя… здесь нельзя парковаться! Это дорожка специально для бега… Женщина не успела договорить, и в глазах ее появилось выражение страха, когда она перевела взгляд с лица водителя на лежащую рядом с ним маску с прорезями для глаз. Бегунья поняла, кто он такой. Вытянув шею, она вымученно улыбнулась, отчего под кожей резко обозначились ключицы. Она чуть напрягла правую ногу, готовая сорваться с места, но Собиратель костей опередил ее. Выскочив из машины, он выпрямился и, не давая женщине опомниться, ударил ее. Та было вскрикнула, но его локоть вонзился ей в висок. Раздался звук, словно кто-то защелкнул ремень безопасности, и женщина повалилась на землю. Собиратель костей, растерявшись, опустился перед ней на колени и осторожно приподнял ее голову, застонав при этом: – Нет, нет… Он проклинал себя за то, что удар оказался слишком силен и мог повредить самое ценное. Ведь за этим неприятным лицом мог скрываться восхитительный череп. * * * Амелия Сакс расправилась с очередной карточкой и решила немного передохнуть. В коридоре стоял автомат с кофе, который на вкус показался ей отвратительным. Затем она вернулась в кабинет без окон и тоскливо принялась разглядывать собранные ею вещественные доказательства. Ей сразу вспомнились все невзгоды и кошмары, которые пришлось перенести, собирая эти драгоценные предметы. Постоянная боль в суставах, вид похороненного заживо человека с торчащей из могилы окровавленной рукой, затем свисающий с трубы труп Ти-Джей Колфакс. До сегодняшнего дня само понятие «вещественное доказательство» практически ничего для нее не значило. Это скучные лекции в академии, постоянные математические расчеты, какие-то графики и диаграммы. Короче говоря, наука. Для Амелии это было равносильно страданиям. Нет, с самого начала Сакс собиралась стать окружным полицейским, иметь свой участок, обходить его, бороться с местными наркоманами и знать каждого пьяницу. А также распространять уважение к закону. Одним словом, работать так, как ее отец. Или насильно заставлять соблюдать все правила и предписания, как это делал Ник Карелли, ветеран с пятилетним стажем, всегда улыбающийся и будто спрашивающий прохожих: «У вас проблемы, ребята?» Именно так она и представляла себе свою будущую работу. Взгляд Амелии упал на высохший буроватый лист, обнаруженный в туннеле скотного двора. Один из «ключевых» предметов, который им оставил подозреваемый номер 823. И еще трусики. Ей почему-то вспомнилось, что фэбээровцы перехватили все это прежде, чем Купер закончил анализ на… как же называется эта хитрая машина? Хроматограф, кажется. Интересно все же, чем пропитана ткань? Но все эти размышления неизменно приводили ее к Линкольну Райму, а вот о нем-то как раз ей сейчас меньше всего хотелось думать. Она вздохнула и продолжила свое скучное занятие. На каждой карточке имелись графы, куда следовало вписывать фамилии должностных лиц, ответственных за сохранность данного предмета – от его обнаружения до суда. Сакс несколько раз приходилось перевозить вещдоки, и ее фамилия уже фигурировала в таких карточках, но запись «А. Сакс – 5885» появилась в самой верхней строчке этой графы впервые. Она снова приподняла со стола пакет с листом. Наверняка он тоже трогал его. Он. Человек, который убил Ти-Джей Колфакс. Который держал пухлую руку Монелл Гергер и резал ее до самой кости. И теперь он искал новую жертву. Если, конечно, уже не нашел. Тот негодяй, похоронивший заживо мужчину, молившего его о пощаде. Он так и не смилостивился над своей жертвой. Амелия вспомнила принцип Локара. Люди, входящие в контакт, обязательно при этом должны чем-то обменяться. В большинстве случаев они, наверное, и сами этого не знают. Может быть, и на этот лист попало что-то от подозреваемого номер 823? Что это: клетка кожи или капля пота? Эта мысль почему-то напугала ее. Амелия почувствовала непонятное возбуждение, как будто убийца находился где-то рядом, чуть ли не в этой душной комнате. И снова карточки.