Ничего. Только сухие листья, ржавеющие останки техники и прочий хлам. Она взобралась на груду камней и поморщилась. В возрасте тридцати одного года – всего тридцати одного, как говорила ее мать, – Амелия Сакс уже страдала артритом. Эту болезнь она унаследовала от своего деда, в то время как мать наградила ее гибкой и стройной фигурой, а отец – привлекательностью (оставалось непонятным только наличие рыжей гривы). Он также привил ей чувство здорового карьеризма. Еще один приступ боли в ногах настиг ее, когда Амелия, пробравшись через заросли кустов, остановилась на самом краю крутого спуска длиной футов тридцать. Перед ней простирался глубокий каньон, врезанный в коренные скальные породы Западного Манхэттена, по которому были проложены железнодорожные пути северного направления. Она прищурилась, вглядываясь в обрывистые склоны, уходящие вдаль. Что это? Участок перекопанной земли и нечто напоминающее корявую ветку, воткнутую в небольшой холмик. Похоже, что это… О господи, не может быть!.. Ее всю передернуло от открывшегося зрелища: к горлу подступила тошнота, а по коже пошли мурашки. Амелии с трудом удалось справиться с желанием отвернуться и сделать вид, что она ничего не заметила. Он надеялся, что жертва мертва. Для ее же блага. Амелия бросилась к железной лестнице, ведущей вниз, к рельсам. Она уже протянула руку к металлическим перилам, но тут же отдернула ее. Черт! Преступник мог уйти этим же путем, и тогда на поручнях должны были остаться отпечатки пальцев. Поступим вот как. Глубоко вздохнув, чтобы несколько умерить боль в суставах, Амелия принялась спускаться прямо по крутому откосу. Начищенные по поводу ее нового назначения до зеркального блеска туфли скользили по камню. Когда до земли оставалось фута четыре, она спрыгнула и побежала к могиле. – Бог ты мой!.. То, что она приняла за торчащую из земли ветку, оказалось человеческой рукой. Труп был захоронен вертикально, с таким расчетом, чтобы из-под насыпанного холмика земли выглядывали предплечье и кисть. Амелия уставилась на безымянный палец: вся плоть с него была содрана, а кольцо с бриллиантом, видимо снятое до этого, было вновь надето на кровоточащие лохмотья. Сакс опустилась на колени и принялась раскапывать землю. Грунт так и летел из-под ее ладоней – так обычно роются собаки. Она обратила внимание на то, что остальные пальцы трупа застыли в самом неестественном положении, что свидетельствовало об одном: жертва была еще жива, прежде чем ее засыпали с головой. Не исключено, что она еще жива и сейчас. Амелия яростно раскидывала податливую почву, не обращая внимания на то, что порезалась осколками бутылки и теперь ее кровь капала, смешиваясь с землей. Вот наконец показались волосы и лоб неприятного, серо-синюшного оттенка. Так бывает вследствие недостатка кислорода. Сакс продолжала копать, пока не очистила лицо жертвы: пустые застывшие глаза и рот, искаженный гримасой ужаса. Несмотря на дамское кольцо, это оказался мужчина плотного телосложения, лет примерно пятидесяти с небольшим. Мертвый и неподвижный, как и похоронившая его земля. Амелия выпрямилась и, не отрывая взгляда от глаз убитого, сделала шаг назад, едва не споткнувшись о рельсы. Целую минуту она не могла думать ни о чем, кроме того, что нелепо и страшно умирать подобным образом. Потом она пришла в себя. «Итак, дорогая, давай, – подбодрила себя Амелия. – Имеется место преступления, жертва, а ты все-таки офицер полиции и знаешь, что надо делать. Следуем правилу пяти пунктов. Первое: арестовать преступника, если таковой известен. Второе: задержать свидетелей или подозреваемых. Третье: осмотреть место преступления. Четвертое… Черт побери! Что же там четвертое?» Сакс склонила голову к микрофону: – Пять-восемь-восемь-пять вызывает Центральную. Обнаружен труп возле железной дороги между Тридцать восьмой и Одиннадцатой улицами. Убийство. Требуются детективы, эксперты-криминалисты, автобус и выездной врач. Как поняли? – Вас понял. Преступник арестован? – Пока не найден. – Понял. Амелия снова уставилась на ободранный до кости палец с совершенно неуместным кольцом и на лицо, изуродованное гримасой. Женщину всю передернуло. Когда-то ей приходилось плавать по реке в окружении змей и прыгать со стофутовой высоты на тарзанке. Она хвасталась, что не испытывала при этом ни малейшего страха. Но стоило ей только подумать о замкнутом пространстве… Если бы ее связали и обездвижили, она ударилась бы в такую панику! Для Амелии это было сродни электрошоку. Вот почему она предпочитала передвигаться быстро или ездить на большой скорости. Когда ты в движении, тебя трудно поймать… До ушей Амелии донесся неясный шум, и она склонила голову, прислушиваясь. Грохот усиливался. Над рельсовыми колеями вспорхнули обрывки газет и закрутились, словно рассерженные призраки, маленькие пылевые смерчи. Воздух разорвал пронзительный гудок поезда. Патрульный офицер Амелия Сакс, небольшого роста и хрупкого телосложения, стояла, наблюдая, как на нее надвигается бело-красно-синяя металлическая громадина локомотива «Амтрак»[1] со скоростью десять миль в час. – Немедленно остановитесь! Эй, вы, там! – закричала она. Машинист, казалось, проигнорировал ее крик. Амелия бросилась навстречу поезду, держась посредине колеи и размахивая руками. Лязгнув колесными парами, локомотив нехотя остановился. Машинист высунулся из окна. – Туда ехать нельзя, – категорично заявила Сакс. Пока тот интересовался причинами, она невольно подумала о том, что парень слишком молод, чтобы управлять таким огромным локомотивом. – Там, чуть дальше, место преступления. Пожалуйста, выключите двигатель. – Леди, но я не вижу никаких следов преступления, – возразил машинист. Но Сакс не слушала его и смотрела наверх, где сквозь прогалину в кустарниках была видна часть путепровода Одиннадцатой улицы. Именно через эту прогалину и можно было, припарковав машину на Одиннадцатой, незаметно перетащить сюда тело. На перекрестке же с Тридцать седьмой человека с такой ношей заметили бы не менее дюжины людей, окна домов которых как раз выходили туда. – Поезд не должен ехать дальше, – повторила Амелия. – Но я не могу этого сделать. – Я прошу вас немедленно выключить двигатель. – На таких поездах просто так это сделать невозможно. Двигатель работает постоянно. – Соединитесь с диспетчерской или еще с кем-нибудь. Пусть они остановят поезда, двигающиеся навстречу вашему. – Это невозможно. – Имейте в виду, что номер вашего локомотива я запомнила. – Локомотива? – удивился машинист. – Предлагаю вам немедленно выполнить распоряжение офицера полиции! – рявкнула Амелия. – И как вы намерены поступить? Выписать мне штраф? Но Амелия Сакс, не слушая его, опять карабкалась по каменной стене. При каждом движении суставы ее похрустывали, а на губах ощущался смешанный привкус известковой пыли, глины и собственного пота. Выбравшись, она устремилась к проезду, который увидела снизу. Здесь она остановилась и принялась осматривать тот перекресток, где Одиннадцатая улица вплотную подходила к центру Джевитса. Здесь уже собралось множество народа, включая бесчисленных корреспондентов. На огромном плакате было написано: «Добро пожаловать, участники Конференции ООН». Но это было сейчас, а утром, когда местность здесь довольно пустынна, преступник мог без труда незаметно оставить машину и перенести жертву к железной дороге. Амелия прошлась по Одиннадцатой улице, заглядывая в переулки, уже запруженные транспортом. Что ж, пора приниматься за дело. Она направилась в самую гущу машин, заставляя водителей изменить направление движения. Некоторые пускались в объезд, но многие выражали недовольство, и Сакс пришлось даже выписать пару штрафов. Чтобы не допустить транспорт к месту преступления, Амелия решилась выстроить нечто вроде баррикады из мусорных баков почти до середины улицы. Наконец-то она вспомнила четвертый пункт правил: принять меры к ограждению места происшествия. Туманный утренний воздух все больше наполнялся нетерпеливыми гудками автомобилей, к которым примешивались возмущенные выкрики водителей. Спустя некоторое время зазвучали и сирены полицейских машин. Не прошло и получаса, как вся прилегающая местность оказалась буквально наводненной толпой следователей, экспертов, агентов и медиков. Пожалуй, их было чересчур много даже для такого чудовищного события, как насильственная смерть. Однако Сакс узнала от другого полицейского, что за это преступление с удовольствием ухватились бы средства массовой информации. Дело в том, что убитым оказался один из пассажиров, прилетевших вчера вечером в аэропорт Кеннеди. Он и его спутница взяли такси и направились в город, но до дому так и не добрались. – Ребята из Си-эн-эн уже здесь, – прошептал один из полицейских. Поэтому Амелия и не удивилась, увидев светлую шевелюру Винса Перетти, шефа Центрального следственного управления. Он осмотрел место преступления, выбрался на набережную и теперь задумчиво отряхивал свой дорогой костюм от известковой пыли. Однако она изумилась, когда он сделал ей приглашающий жест рукой и даже попытался изобразить улыбку на своем чисто выбритом лице. Ей почему-то показалось, она должна заслужить от него одобрение, что умудрилась сохранить место преступления в неприкосновенности, хотя это входило в ее обычную рутинную работу. А может быть, даже благодарность в приказе: ведь она оставила нетронутыми возможные отпечатки пальцев на поручнях металлической лестницы, бесстрашно пробираясь вниз по каменному утесу. Последний день ее патрульной службы. Что ж, она уйдет в лучах славы. Перетти смерил ее взглядом: – Женщина-патрульный… Надеюсь, вы не новичок? – Извините… – начала Амелия и запнулась. – Я полагаю, вы далеко не новичок в своей работе. Она не была новичком, поскольку прослужила уже три года. Правда, большинство патрульных ее возраста отдали этой работе лет десять. Несколько лет, перед тем как поступить в академию, она проработала в охране. – Я не совсем поняла ваш вопрос, сэр. Он выглядел изможденным, и улыбка постепенно исчезла с его губ. – Вы были здесь первым офицером полиции? – Да, сэр. – О чем вы думали, когда перекрыли движение по Одиннадцатой улице? Амелия посмотрела на широкую магистраль, до сих пор перегороженную мусорными баками, вытащенными ею на проезжую часть За это время она уже успела привыкнуть к бесконечным сигналам автомобилей, но теперь, посмотрев на улицу, увидела, что вереница машин выстроилась уже на несколько миль. Кроме того, здесь действительно становилось чересчур шумно. – Сэр, задача офицера полиции состоит в том, чтобы арестовать преступника, задержать подозреваемых, оградить… – начала объяснять Сакс, но Перетти прервал ее: – Правило пяти пунктов я знаю не хуже вас, офицер. Так вы перекрыли движение, чтобы оградить место преступления?