Я в хлам ужрался в тот день и вынудил Михалыча запереть меня в зале на пару дней. Настолько сильно боялся, что приползу к Васе на коленях и стану умолять ее выслушать меня. Вот только… а что бы я сказал? Вся моя жизнь – сплошной фильм ужасов. И оправдывать им свой поступок было бы реально тупо. Да, у меня в какой-то момент потекла крыша. Я, видимо, сошел с ума, раз натворил столько лютой дичи. И это я уже молчу о том, что пытался из-за страха подставить брата! До сих пор не понимаю, как у меня только наглости хватило… – Бля, прошло больше двадцати лет! И мы даже дружим теперь с Демьяном. Объясни все это Василисе, и про шесть лет не забудь упомянуть. Почему срок дали настолько большой! – Да какое теперь это все имеет значение? – я вздохнул, устало протер глаза руками. – К чему оправдание? Я преступник в ее глазах и таким останусь до конца жизни. – Придурок ты, а не преступник, – Тим махнул на меня рукой. – Сегодня я уйду, а ты, придурок, валяйся в кровати, жалей себя и дальше. Я резко уселся, когда брат вышел из комнаты. Ну, что он предлагает мне сделать? Преследовать Васю и навязываться ей? Как Тим представляет себе наш разговор? Не умею я сглаживать острые углы! Думаю, от моего объяснения ситуация еще больше обострится. – Где он?! Я напрягся и резко уставился на дверной проем. У меня крыша поехала? Почему показалось, что услышал голос Васи? – Где твой брат?! – ну, точно она! Чувствуя, как от волнения грохочет в груди, медленно поднялся и успел сделать только несколько шагов. Вася ворвалась в комнату и подлетела ко мне ураганчиком. Мигом схватилась руками, смяла футболку в кулаках, а затем резко вкинула голову. И от того, что я увидел в ее заплаканных глазах, мне захотелось взреветь раненным зверем. Там стояло дикое отчаяние и первобытный страх, из-за которого Васю сотрясали бурные эмоции. – Ты же крутишься в тех преступных кругах… тогда… найди его… и верни ее! Вася отчаянно трясла меня и плакала, но из-за сбивчивого предложения я нихера не понял. Взглянул на Тима, но он отрицательно качнул головой. Словосочетание «крутишься в преступных кругах» резануло по самолюбию острым лезвием, тем не менее, я сдержался. Не ляпнул колкость в ответ, ведь что-то произошло, и Василиса явно не отдает отчет своим словам. – Найди ее… верни мне Дашку!.. – отчаянно прорыдала Вася и вдруг упала на колени. Клянусь, мне в этот момент стало паршиво, до потемнения перед глазами. Моя девочка так надрывно выла, что от паники внутренности скрутило в жесткий узел. До тошноты и головокружения! – Верни… – Вася теперь била меня кулачком в ногу, а я, блять, до сих пор не мог понять, что происходит. Но, одно понимал точно и четко: убью любого, кто посмел обидеть ее! Удавлю! Живого места не оставлю! – Верни ее!.. – Вася, родная, – во мне уже билось отчаяние пойманного в ловушку дикого зверя, но я пытался мыслить здраво, – ты можешь объяснить, кого я должен вернуть? – Василиса, возьми себя в руки и объясни нам спокойнее, мы поможем. – Дашка… – произнеся имя дочери, Вася буквально завопила в безнадежности, – ее похитил Зарецкий… Всего лишь пару слов и спящий демон во мне проснулся. Зашевелился и выпустил острые когти, которыми вскоре собирался растерзать обидчиков. Чувствуя, как кровь уже бурлит в венах, я рывком поднял Васю с пола, слегка встряхнул ее, что бы привести в чувство. Случайно прикоснулся пальцами к щеке и выругался. Вася температурит! Да твою ж… – Кто, черт возьми, такой Зарецкий и какого хуя мразь похитил мою дочь?! Я не собирался повышать голос на Васю, но злоба в буквальном смысле бушевала внутри вулканом и отчаянно искала выход. Малышка икнула от неожиданности и посмотрела на меня заплаканными глазами. Кажется, даже успокоилась на мгновение. – Он… он… – Я уже загуглил, – вклинился Тим. – Олигарх, баллотирующийся в мэры. Вася замотала головой, шмыгнула носом и потом еле проговорила сиплым голосом: – Сын. Я была свидетелем по его делу три года назад. Он сбил Катю вечером на пешеходном переходе и скрылся. Зарецкий старший хотел подкупить меня, а когда не получилось, подослал головорезов. А потом, в зале суда… боже, мне плохо… я не могу… Я вовремя подхватил Васю, она сразу обмякла в моих руках. Потеряла сознание! – Это шок? – уточнил Тим, когда я укладывал Васю на кровать. – У нее температура. Я разрывался на части в эту минуту. Меня трясло, и энергия была ключом настолько сильно, что не мог устоять на одном месте. Подскочил к груше, висящей в углу комнаты и влупил по ней со всей дури, но даже это не помогло избавиться от клубящейся агрессии. Какая-то мразь украла моего ребенка и хрен пойми зачем! Да как можно оставаться спокойным, зная все это? Зная, что урод может сделать с ребенком, что угодно ради мести! Демон во мне желал крови и как можно скорее. – Я не могу терять времени, – прорычал, когда обернулся к брату. – Где живет гандон, найди мне адрес. Я его выпотрошу, если с головы дочери упадет хотя бы один волос! – Подожди, не горячись. Тим поймал меня за руку, не позволил уйти. Что-то быстро напечатал на телефоне, а затем потащил прочь из квартиры. Уже закрывая дверь, уточнил: – Сейчас приедет Анисья, она поможет Василисе. Я выдохнул, но всего на одну секунду. Злоба с отчаянием переплелись вместе и жгли мне кожу, я даже с остервенением потер руку, будто это могло помочь избавиться от боли. Брат прыгнул в свою тачку, а я следом. Мы уже мчались, но я никак не мог сфокусироваться на дороге, ведь картинка плыла перед глазами. От нервного перенапряжения постукивал ногой по полу, но успокоения все еще не было! – Куда мы едем? – Илья, помни одно – ты не можешь снова оступиться, поэтому действовать будем в рамках закона. Нам нужен серьезный человек с верхушки и, помнится, Демьян как-то упоминал, что его тесть… – Нет, – грубовато перебил я и решился за одну секунду: – вези меня… к твоему отчиму. Краем глаза подметил удивление на лице брата, но он кивнул и сразу развернул машину. Разве прокурор со связями не тот самый серьезный человек с верхушки? Будет сложно морально переступить через себя, но… Похер на все, я смогу наступить на собственное горло ради дочери. Хоть на колени встану перед придурком, но чтоб нашел Зарецкого и тогда пусть та гнида молится! – Уверен, что сможешь сдержать себя в руках? – уточнил Тимур перед воротами дома. Я кивнул. Кивнул, но понятия не имел, что меня ждет. Едва мы заехали, мать тут же выскочила из дома и подошла к машине с широченной улыбкой. – Мальчики! Вы… – Он дома? – бесцеремонно перебил ее, но я не мог больше сдерживаться. Меня всего лихорадило от неконтролированной агрессии. Она звенела во мне противными колоколами. – Лев? – я кивнул, а мать вмиг поникла, – Илья, если вы снова будете ругаться, то… – Мне нужна его… – да у меня даже язык не повернулся договорить, пришлось выпаливать скрепя зубами: – помощь. Тим шустро пришел на выручку: – Мам, дело серьезное, Лев Яковлевич дома? – Боже, что случилось? Да, Лев у себя в кабинете, пойдемте скорее в дом. Я шел, как заключенный на казнь, казалось, ноги налились свинцом. Но, как только перед мысленным взором появилось невинное, улыбчивое лицо дочери, все сомнения тут же отпадали. Я должен сделать для нее все возможное. И невозможное в том числе! Не могу, не имею права оставить на произвол судьбы! – Присядьте, я его позову. Ни я, ни Тим, так и не присели на диван. Я стал расхаживать по огромной гостиной, но чувствовал себя при этом заточенным зверем в клетке. Отвратительное чувство, когда можешь многое, но связаны руки! Приходится надеяться на людей, с которыми никогда бы даже срать рядом не сел в одном поле! – Все будет хорошо, – брат стукнул меня по плечу и как раз в этот момент к нам вышел прокурор. Сразу окинул меня придирчивым взглядом, Тиму же пожал руку с улыбкой. Прежде, чем заговорить, я попытался хоть как-то потушить в себе пожар ненависти к прокурору. Вдох-выдох… Мы буравили друг друга тяжелым взглядом, в итоге, мужлан не выдержал первый: – Если ты снова попал в неприятности, то я не стану помогать, даже ради… – Сын Зарецкого похитил мою дочь, – прорычал я, перебив тупой поток слов. Повисло молчание. Мужик недоверчиво сощурился, он явно не мог понять, что я ляпнул. И, насколько адекватные мои слова. – Ка-а-аку-у-ю дочь? – мать резко схватилась за сердце. – Ма… спокойно, – Тим вовремя оказался рядом и помог ей усесться на диван. – Скажи честно, ты пьяный? – все еще не веря, уточнил этот… говнюк, но прежде, чем я успел бы вылить на него ушат говна, заговорил брат: – Лев Яковлевич, Илья не шутит. Мать его ребенка упоминала, что три года назад была свидетелем по делу Зарецкого и… – Да, я помню, – прокурор перебил его. – Руслана Зарецкого обвиняли в том, что он сбил девушку на пешеходном переходе. И, кажется, парня даже посадили. Мужлан стал гладить подбородок, он будто задумался о чем-то. Прошло всего пару минут, а я едва выдержал эту огромную заминку. – Насколько помню, судья по тому делу из-за широкой огласки в сети был неподкупный. – Да какая, к черту, разница, какой там был судья! – в итоге я не выдержал. – Просто скажи, можешь ли ты найти урода или нет. Малышке и трех лет нет, бог знает, что мудак с ней сейчас делает! – орал я как ненормальный. – Лев, – прорыдала мать, – это же наша внучка… – Так, спокойно, – прокурор увидел, что я снова собираюсь ругаться, поэтому сразу вскинул ладонь. – Агрессией дело не решить. А ты, – кивок на меня, – вообще держись подальше. Не хватало, чтобы на новый срок себе натворил дел. Ты теперь отец, будь ответственным! Я кивнул, но как же, сука, было тяжело смириться с таким положением дел. Да я лично хотел отыскать мразь и задушить собственными руками! Мужлан ушел звонить кому-то, а я грузно уселся на диван. Не смог больше стоять, ноги подкашивались от переполняемых меня чувств.