* * * «Лучшее у нас ещё впереди» Глава 1 РЕБЕНОК № 19 Она появилась на свет незаконнорожденной в благотворительном отделении клиники Королевы Маргариты в Риме 20 сентября 1934 года, на двенадцатом году существования в Италии фашистского режима. Имени девочке после рождения сразу не дали, и поэтому медицинская сестра зарегистрировала ее в контрольном журнале в разделе «Незаконнорожденные» под номером 19. Закон требовал: если мать не может обеспечить малютке достойного воспитания, ребенка следует отдать для удочерения в другую семью или отослать в приют. Считалось, что итальянцы должны неукоснительно соблюдать строгие моральные принципы католической церкви, официальной государственной религии. По католическим законам, ни одна женщина, родившая младенца вне брака, не имела на этого ребенка никаких прав. Матерью ребенка № 19 была Ромильда Виллани. Отцом — Риккардо Шиколоне, однако это станет известным позже, а в момент рождения девочки папа не торопился с проявлением радостных чувств счастливого отца. Как впоследствии оказалось, бурная связь Риккардо и Ромильды продолжалась всего около шести недель, которых тем не менее хватило, чтобы двум ранее незнакомым людям, едва встретившись, стать любовниками, зачать ребенка и в конце концов разойтись, так как у обоих были совершенно разные взгляды на то, какой должна быть их будущая жизнь. Риккардо родился в 1907 году в зажиточной буржуазной семье, имеющей родственные связи со знаменитыми со времен средневековья Шиколоне из Мурильо на Сицилии. В детстве мальчик мечтал стать инженером и строить прекрасные дворцы — паллацио, однако во время обучения в колледже в Риме в бурные двадцатые годы его затянул водоворот римской сладкой жизни — dolce vita, и он не смог набрать необходимого числа баллов, которые обеспечивали студентам получение диплома инженера. В 1929 году отец Риккардо умер, и финансовая помощь студенту прекратилась — ему пришлось устраиваться на работу — он стал помощником инженера в одной из государственных железнодорожных контор. Зарабатывал он не очень много, но этих денег ему хватало на свое любимое занятие — волочиться за женщинами. Его «послужной список» включал много имен, причем победы на любовном фронте Риккардо одерживал скорее не из-за своей внешности, а благодаря настойчивости и шарму. Высокий и худощавый, с овальным лицом, крючковатым носом и полными губами, он не был красавцем. Однако хорошо одевался и выглядел настоящим джентльменом, а это действовало на воображение многих женщин. Риккардо особенно тянуло к молодым женщинам с округлыми формами, длинными ногами и страстным взглядом. Ромильда Вилланти, бывшая на семь лет его моложе, более чем подходила требованиям молодого" ловеласа. В те годы она удивительно походила на богиню кино Грету Гарбо. Хотя Ромильда была на девять лет моложе кинозвезды и у нее были рыжевато-коричневые, более темные, чем у Гарбо, волосы, люди часто останавливали ее на улице и просили у нее автограф. Ромильда была родом из Поццуоли, небольшого прибрежного городка возле Неаполя, расположенного в южной части страны — самой бедной и заброшенной области Италии. Ее предки со стороны матери и отца, Пертенацци и Вилланти, всегда зарабатывали на хлеб своим трудом, однако уже в детстве Ромильда обнаружила большие способности к музыке, и, казалось, судьба уготовит ей более счастливую жизнь. В школе она научилась играть на пианино и выиграла право на получение стипендии для обучения в музыкальной консерватории Неаполя, а уже в шестнадцать лет девушка получила документ, предоставляющий ей право давать частные уроки музыки. Сначала все ее помыслы были направлены к сцене, однако по мере того как она все больше и больше становилась похожа на Грету Гарбо, росли и ее амбиции и менялись мечты о будущей жизни. Все вокруг постоянно твердили девушке, что ей предназначено стать звездой кино, и в конце концов она и сама поверила в свою избранность. В семнадцать лет Ромильда решает принять участие в конкурсе красоты, который проводился в Неаполе. Итальянский филиал американской киностудии "Метро-Голдуин-Майер" (МГМ) по всей стране отыскивал претенденток на звание второй Греты Гарбо, чтобы привлечь внимание к первому звуковому фильму знаменитой актрисы "Анна Кристи". Главным призом для победительницы была бесплатная поездка в Голливуд и участие в кинопробах в "МГМ", а в случае успеха — подписание контракта на участие в съемках кинофильма. Ромильда легко победила на отборочном конкурсе в Неаполе и готовилась к участию на общенациональном уровне; к этому времени закончились такие же местные конкурсы и в других городах Италии. Сейчас можно только гадать, смогла бы Ромильда выиграть в Риме главный приз и поехать в Голливуд, однако ее строгая мать, рьяная католичка, пришла в ужас, когда узнала о возможных последствиях победы в национальном масштабе, и настояла, чтобы дочь отказалась от дальнейшего участия в отборе. Луиза Виллани никогда не позволила бы дочери отправиться через океан без своего присмотра, но так как она должна была вести дом и заботиться о других детях, такая поездка была для нее невозможна. Кроме того, подобно многим итальянцам, Луиза сильно боялась сицилийской мафии, неаполитанской каморры и других тайных преступных обществ, которые, по ее мнению, действовали по всему миру. Она была убеждена, что, если ее Ромильда станет яркой звездой кино в Америке, какая-нибудь завистливая соперница обратится к американскому отделению мафии и ее девочку могут убить. Скорее всего на это предубеждение сильно повлияло известие о смерти знаменитого итальянского актера Рудольфа Валентино, хотя, согласно официальным медицинским отчетам, его неожиданный уход из жизни в Нью-Йорке в 1926 году был вызван осложнениями после срочной операции по поводу язвы желудка. И никакие доводы Ромильды не смогли переубедить испуганную мать. "Для меня такое решение было настоящим ударом, и, разочарованная и сердитая, я уехала из дома, — вспоминала Ромильда впоследствии. — Я поехала в Рим, надеясь сделать там карьеру. Однако вместо этого встретилась с Риккардо Шиколоне и заимела ребенка". Ромильда приезжает в столицу. Итак, все это время она ходила по различным студиям, пытаясь стать актрисой. Существует фотография, на которой девушка одета в берет а-ля Гарбо и плащ, — фотопробы на роль в фильме "Героическая юность". Следует сказать, что из-за тяжелого экономического положения в стране денег на кино выделялось мало. Ромильда не получила здесь работы, да и сам фильм оказался настолько плохим, что никогда не выходил в прокат. Нам неизвестно, как она добывала деньги на жизнь, давая ли уроки игры на пианино или занимаясь чем-либо иным, однако позже об этом времени ее жизни появится немало разных слухов. Ромильда Виллани и Риккардо Шиколоне впервые встретились зябким ноябрьским вечером 1933 года. Молодой человек заметил интересную девушку, когда она прогуливалась по улице Кола ди Риенцо, на ватиканской стороне Тибра, и следовал за ней до пьяцца дель Пололо, прежде чем подошел познакомиться. Ромильда согласилась выпить с ним чашку кофе в баре на углу площади. Они разговорились, и вскоре выяснилось, что Риккардо, по его утверждениям, знаком с некоторыми продюсерами римских киностудий, которые могли бы предложить девушке работу. Конечно, не самый оригинальный прием, чтобы увлечь незнакомку, но она с легкостью "клюнула". "Мы встретились несколько раз, а затем стали любовниками", — вспоминала потом Ромильда. Вскоре она переехала со своим возлюбленным в дешевый пансионат на пьяцца ди Спанья. Спустя годы Шиколоне писал: "Нашим влюбленным глазам маленькая комнатушка в пансионате казалась дворцом. Однако в середине зимы беззаботные, романтические дни кончились — Ромильда поняла, что беременна. Мы были шокированы. Сложное положение вынуждало принимать решение. Я в это время собирался переходить на новую работу — как торговый представитель одного издательства, получая денежное вознаграждение на комиссионной основе. И на первых порах, конечно, не мог рассчитывать на большие деньги, достаточные, чтобы содержать семью". Однако это далеко не вся правда. На самом деле у Риккардо вообще не было желания жениться на ком бы то ни было. По своему духу он скорее охотник, а це домосед. И как только Ромильда стала предъявлять к нему какие-то требования, его любовь быстро испарилась. Когда она отвергла предложение сделать аборт, молодой человек внезапно исчез. После этого Ромильда увидела отца своего ребенка, лишь когда он появился в клинике Королевы Маргариты на следующий день после рождения дочери. Привело его в клинику далеко не чадолюбие. Луиза Виллани, узнав о беременности дочери, бомбардировала Риккардо угрозами обратиться в судебные органы и потребовать вмешательства церковных властей. Ей не составило труда отыскать Шиколоне, который после пансионата вновь вернулся в квартиру своей семьи в одном из старых кварталов Рима, недалеко от площади Венеции. В Италии многие взрослые люди продолжают жить с родителями, да и после вступления в брак нередко остаются там же. Риккардо, конечно, не изменил своего отношения к женитьбе, однако в разыгравшийся скандал вступила его мать, которая начала стыдить сына и требовать, чтобы он взял на себя хотя бы какую-то ответственность. Первыми его шагами стали признание себя отцом "ребенка № 19" и подписание соответствующих документов, по которым появившаяся на свет девочка могла носить его фамилию. С этого дня она получила христианское имя, в честь матери отца, и его фамилию — Софи Шиколоне. Любящие итальянские сыновья всегда называют первенцев именем одного из своих родителей. Ромильда не могла быть тогда более счастливой. Имея на свидетельстве о рождении отметку, а скорее клеймо, "отец неизвестен", девочка стала бы социальным изгоем, и даже возможность получить образование в католической школе, финансируемой государством, оказалась бы для нее закрытой. Действия Риккардо вновь породили у молодой женщины надежды, что когда-нибудь со временем она станет синьорой Шиколоне. Отец ребенка собирался забрать ее с девочкой к себе в квартиру, где жила его вдовая мать и четыре неженатых брата. Однако старуха заявила, что никогда не разрешит "этой потаскухе" и ее незаконному отпрыску пересечь порог своего дома. Получив резкий отпор, Риккардо и Ромильда поселились на прежнем месте, где начиналась их любовь, в пансионат на пьяцца ди Спанья. Как это часто бывает с будущими красавицами, в детстве Софи Шиколоне выглядела довольно неказисто. Черты лица вроде бы правильные, однако общему облику недоставало гармонии. Глаза — слишком огромные по отношению к маленькой головке, к тому же казалось, что она унаследовала от отца большой нос и мясистые губы. И уже совсем ничего не говорило о том, что ее мать похожа на Грету Гарбо. Было бы удивительным, если бы Риккардо, способный оставить беременную Ромильду, после того как его совесть немного успокоится, удовлетворился своим подвешенным состоянием. Тем более что она после родов отвергала все домогательства, так как ее мысли были сосредоточены на кормлении ребенка и на восстановлении собственных сил. Из-за этого они часто ссорились. Кроме того, Ромильда не отказалась от мыслей о замужестве, да и низкие заработки Риккардо, которых едва хватало на оплату жилья и питание, не способствовали созданию в "семье" доброжелательной атмосферы. В отношении женитьбы у Риккардо имелась любимая отговорка — он, мол, никогда не был конфирмирован, а по законам католической церкви это обязательное условие для вступления в брак. Однажды, не в состоянии больше выносить ее постоянных упреков, он решил обратиться за конфирмацией в собор Святого Петра в Ватикане. Спустя годы Риккардо рассказывал небывалую историю, будто его назначили к священнику, который только что был переведен в Ватикан из Южной Америки и не говорил по-итальянски. "Он говорил по-латински, и я старался понять его, — вспоминал Шиколоне. — Хотя мы не понимали друг друга, я видел, что священник становился ко мне все более недружелюбным. Когда я начал исповедываться, он настолько разозлился, что в конце концов оставил меня в моем тяжелом положении: что-то бормоча и глядя на меня с презрением, исчез в ризнице и больше не появился". Если на исповеди Риккардо поведал все о Ромильде и ребенке, то, можно полагать, святой отец понял его гораздо лучше, чем думал исповедующийся. Никто не знает, почему в этом случае он не обратился к другому священнику, однако Риккардо этого не сделал, а отправился домой — причина, по которой он якобы не мог жениться на Ромильде, сохранилась. В то время Риккардо работал в издательстве, распространявшем пропагандистскую фашистскую литературу. Это чтиво не пользовалось большим спросом у населения, и его комиссионные были очень малы. Неудовлетворенная своим положением, Ромильда вынудила Риккардо пойти на разрыв с ней. Впоследствии он вспоминал: "У нее скверный характер. Она ругала меня самыми грязными словами, сравнивала с помойной крысой. Если бы Ромильда стала моей женой, то пилила бы меня постоянно. Я убедился, что женитьба на ней будет большой ошибкой, за которую каждому из нас придется платить до конца своих дней". Между тем создавалось впечатление, что маленькая Софи страдает от неправильного питания. У Ромильды появились проблемы с кишечником, и она пользовалась домашним снадобьем, которое Риккардо брал у своей матери. Учитывая враждебность старой синьоры Шиколоне к невестке и внучке, старуха вполне могла что-нибудь и перебарщивать с составом. Во всяком случае, принимаемое очистительное средство повлияло на количество молока молодой матери, а вскоре оно вообще у нее пропало. Когда Софи было шесть недель, она походила на скелет, обтянутый кожей. Риккардо больше не мог выносить упреков. Ничего не сказав Ромильде, он договорился о переводе в отделение издательства в Милан и снова сбежал. Ромильде пришлось решать, оставаться ли ей в Риме или вернуться в Поццуоли, где, как она полагала, ее ждал враждебный прием родственников и соседей. Хотя Луиза Виллани действительно старалась сделать все возможное, чтобы Риккардо женился на ее дочери, она была очень разгневана на Ромильду и пока не показывала никаких признаков, что готова принять ее обратно или хотя бы простить. Ромильда все еще мечтала о карьере актрисы, поэтому Рим казался ей более подходящим местом, чем родной городок. Однако у нее не было денег, и поэтому необходимо было найти работу, чтобы заплатить за пансион и отложить немного на будущее. Ромильда убедила хозяйку увеличить ей кредит, а также присматривать за Софи, пока она будет искать работу. Хозяйка, из самых добрых побуждений, решила подкормить истощенного ребенка и начала потчевать ее пюре из чечевицы и тушеных помидоров. Это привело к острейшему приступу гастроэнтерита. Вернувшись однажды домой, Ромильда обнаружила дочь плачущей и в лихорадочном состоянии. Она немедленно завернула ее в одеяльце и бросилась в клинику Королевы Маргариты. Дежурный доктор объяснил перепуганной матери, что девочке нужны не лекарства, а лишь более частые кормления материнским молоком. И добавил, что если у ребенка произойдет дальнейшее обезвоживание, то могут быть осложнения на мозге. Но что могла поделать бедная мать? Брошенная любовником, не получавшая никакой помощи от его семьи, Ромильда не имела в Риме ни одного человека, который помог бы ей. К тому же она знала, что, как незамужняя женщина, она не имеет никаких прав на получение государственного или церковного пособия на ребенка. В этом положении ее единственной надеждой оставалось возвращение домой, в Поццуоли, и она только молилась, чтобы родители не выставили ее вместе с девочкой. В родном городке Ромильда сразу же направилась в квартиру на улице Сольфатара. Поскольку она не известила семью заранее, ее приезд оказался для всех полной неожиданностью. Когда молодая мать вошла с больным ребенком на руках, родители были слишком удивлены, чтобы тут же указать ей на дверь. Едва придя в себя, Луиза бросилась обнимать дочь, а Доменико, отец, потягивавший вино за столом, поднял стакан и провозгласил тост за свою первую внучку. Ромильда, рыдая, рассказала родителям свою историю и особенно про то, что у нее пропало молоко. Луиза интересовалась, почему она не воспользовалась услугами кормилицы, средством, к которому издавна прибегают в тех случаях, когда у матери не хватает собственного молока. И тут же вспомнила о некой Заранелли, живущей в их районе, на молоке которой за многие годы выросла, вероятно, целая армия ребятишек. Луиза немедленно отправилась к женщине договариваться о кормлении — надо было спасать ребенка, но услуги местного "молочного донора" оказались дороже, чем она думала. Помимо платы в пятьдесят лир ежемесячно (по тем ценам два доллара), Заранелли потребовала, чтобы ее снабжали мясом: это было то топливо, на котором работала "молочная фабрика". Из-за непомерной для них дани семья Виллани сама была вынуждена перейти на вегетарианскую диету. Много лет спустя, когда "сосунок" превратился в кинозвезду, получившую премию "Оскара", Заранелли, давно уже постаревшая, часто рассказывала репортерам о тех днях. "Софи была самым некрасивым ребенком, которого я когда-либо видела в моей жизни. Она была настолько безобразна, что, я уверена, ни одна другая женщина в округе не согласилась бы ее кормить. Именно мое молоко сделало ее такой красивой и талантливой, да разве она когда-нибудь это признает? Я выкормила сотни детей, но ни один из них не требовал столько, сколько Софи. Ее мать платила мне пятьдесят лир в месяц, но думаю, эта девочка выпивала молока на все сто лир. Madonna mia!" На упреки Заранелли кинозвезда отвечала так: "Да, она кормила меня своей грудью, и я ей благодарна. Однако каждому встречному рассказывала, что я похожа на крысу. Но, оказывается, даже крыса имеет в жизни свой шанс! Она спасла мне жизнь, это правда. И все же говорить, что именно ее молоко дало мне красоту, мои способности — просто смешно, я утверждаю, что все, что имею, я получила от моих родителей, и только от них". Глава 2 СОФКА-ЗУБОЧИСТКА Если Рим был местом, где Софи Шиколоне родилась, то Поццуоли — фактически родным городом, в котором она жила с раннего возраста, определившим ее характер. Поццуоли находится в окрестностях Неаполя, столицы Кампании, области, которая очень сильно отличается от остальной части Италии своеобычной культурой. Так, неаполитанцы говорят на резком диалекте, отпугивающем чужестранцев. Хотя большинство жителей в то время обитали в трущобах и не стеснялись при случае прибегать к хитростям и махинациям, они умели наслаждаться жизнью и по-детски верили в сверхъестественное. В этом отношении Софи Лорен была типичной неаполитанкой. "Я всегда носила что-нибудь красное, даже если одежда уже вышла из моды, и у меня постоянно с собой был небольшой красный пакет, в котором лежала горная соль. Разбитые зеркала, просыпанная соль, черные кошки непреложно считались дурными приметами, — говорила Софи впоследствии. — Я более чем суеверна, и вообще колдунья". Возможно, так оно и есть, хотя в ее юности не было никаких событий, которые свидетельствовали бы о таких ее способностях. В раннем детстве она мало соприкасалась с самим Неаполем, однако Поццуоли стал по-настоящему ее родным городом, более того, ее сердце билось в одном ритме с этим местечком. Здесь люди также говорили на диалекте, даже более грубом, чем неаполитанский. Язык становился большим затруднением для всякого жителя Поццуоли, который хотел переехать жить в какое-нибудь другое место Италии, однако именно на этом языке Софи произнесла свои первые слова, и на нем училась читать и писать. Только гораздо позже она поймет, какую социальную проблему создает для нее диалект. Расположенный несколько к северу от Неаполя, Поццуоли является ближайшим основным портом для острова Искья, а также составной частью района, который называется Горящие Огни (по-итальянски Campi Flegrei). Эта местность была известна своей вулканической деятельностью уже в древние века и прославилась благодаря ей в классической мифологии. Еще в 194 году до н. э. римляне основали здесь торговый порт, хотя задолго до того сюда часто заплывали корабли греков, тогдашних хозяев Средиземноморья, останавливаясь для отдыха. Два самых жестоких императора Древнего Рима, Нерон и Калигула, построили виллы на морском побережье неподалеку от Поццуоли. В самом городке находится один из наиболее привлекательных для туристов и известных во всей Италии исторических памятников — остатки амфитеатра Флавия, построенного в конце I века н. э., огромного сооружения, вмещающего около сорока тысяч зрителей. Та часть амфитеатра, где в свое время располагались клетки с хищниками, место, где гладиаторы проходили последнюю подготовку к бою, а также держали взаперти христианских мучеников, ожидавших казни, хорошо сохранилась и доныне. В 305 году н. э. львам на арену был брошен христианин Януарий. Хищники отказались терзать мученика, тогда стражники обезглавили его. Много столетий спустя во время фестивалей святого Януария, покровителя Неаполя, проводимых в городе раз в два года, сохранившаяся засохшая кровь страдальца за веру Христову вновь делается жидкой, как уверяют итальянцы. Поццуоли, который в настоящее время стал привлекательным местом для туристов, в 30-е годы был одним из сонных прибрежных городков с домами из розового туфа, омываемыми морскими волнами, и зелеными ставнями на окнах. Мужчины в основном рыбачили или работали на местных фабриках. Наиболее известной продукцией, которую выпускали в городе, была так называемая "поццуолана", цемент из вулканического пепла. Семья Виллани в доме № 5 на улице Сольфатара занимала второй верхний этаж, а на первом располагалось небольшое производство по изготовлению уксусной эссенции. Луизе Виллани всегда приходилось держать на горячей плите что-нибудь пахучее, чтобы заглушать пары уксуса, просачивавшиеся через щели пола с первого этажа. Однако, когда окна была открыты, ничто не могло перебить зловонных запахов, испускаемых вулканом, которые распространялись по всему городу. Хотя вулкан Сольфатара последний раз извергался в 1198 году, постоянно вырывающиеся из его жерла шипящие и булькающие массы горячей грязи напоминали жителям городка, что он еще жив и может себя проявить. София, ставшая седьмым членом семьи, получила здесь новое имя. Бабушка Луиза называла ее Лелла, чтобы ничто не напоминало ей о ненавистных Шиколоне. И впоследствии ближайшие родственники звали Софию только Леллой, хотя происхождение этого странного имени остается и поныне для нее загадкой. Возможно, бабушка образовала его из итальянского местоимения ella — "она". В квартире также жили сестра и двое родных братьев Ромильды: Дора, Гвидо и Марио. Там было две спальни, гостиная, столовая и кухня. Одну спальню занимали Гвидо и Марио, все остальные члены семьи теснились во второй. Дора ложилась вместе с родителями в их огромную постель. Для Ромильды и ее дочки выделили кровать поменьше. В те дни подобное размещение в бедных семьях считалось нормальным. До вечернего сна вся жизнь семьи крутилась вокруг кухни и столовой. Гостиная, которую неаполитанцы обычно используют только для приема гостей, чаще всего пустовала. Доменико Виллани и два его сына работали на фабрике боеприпасов в Ансальдо, но на ленч и послеобеденную сиесту приходили домой. Луиза начинала готовить в пять утра. На завтрак и на еду в полдень она варила огромный горшок хлебнофасолевого супа. Вечером тоже был суп, но более насыщенный, с макаронами и овощами, по пятницам в него добавлялась рыба. Мясо, когда оно снова появилось в семье благодаря тому, что уже можно было отказаться от услуг кормилицы, оставляли на воскресенье для приготовления "священной тушенки", скупо выдававшейся каждому, после того как вся семья возвращалась с мессы из церкви Мадонны дель Кармины. К году здоровье Софии несколько поправилось, но не настолько, чтобы ее мать могла почувствовать себя спокойно. Ромильда Виллани вспоминала: "По ночам я плакала, глядя на ее тонкие маленькие ручки. Я думала, что девочка обязательно умрет еще до того, как ей исполнится тринадцать лет, когда придет время конфирмации". Тем временем в Италии происходили события, которых София тогда, конечно, не понимала, но которые впоследствии надолго обернутся страданиями как для нее, так и для миллионов ее соотечественников. Решившись увеличить колониальные владения Италии в Африке, Муссолини отправил в Сомали около миллиона солдат и офицеров и был готов оккупировать соседнюю Эфиопию. Хотя из последующих африканских сражений Италия вышла победительницей, эта кампания стала одной из самых кровавых драм всей военной истории страны. Фашистская Италия, которая до этих событий была принята в мировое сообщество, после них получила решительное осуждение со стороны Лиги наций. Ее поддержал только один союзник — нацистская Германия. В 1936 году Муссолини и Гитлер объединились, чтобы оказать военную помощь фашистскому перевороту в Испании, осуществленному Франко. В ноябре того же года Италия и Германия образовали "ось Рим — Берлин". Муссолини хвастался, что теперь они могут контролировать судьбу всей Европы. В Поццуоли эти события мирового значения отозвались резким повышением выпуска боеприпасов на фабрике, на которой работали дедушка Софии и два ее дяди. Рабочие смены стали более длинными, но возросла и зарплата, ее хватило, чтобы купить радио и хрустальную люстру в гостиную. Поговаривали даже, что, если дела и дальше пойдут таким образом, семья сможет позволить себе иметь ванную комнату. А пока им приходилось довольствоваться туалетом и раковиной в кухне. Когда же требовалось помыться основательно, шли в городские бани. По всей Италии, и особенно в маленьких городках, в которых было относительно немного рабочих мест, женщины обычно оставались дома и занимались домашним хозяйством, однако работали так же много, как и мужчины, а может быть, и больше. В семье Виллани Луиза делала все, однако надеялась, что ее дочери будут действовать более энергично и смогут сами зарабатывать себе на жизнь. Ромильда и Дора помогали матери готовить еду и убирать дом, делали покупки и стирали белье. Когда наступала некоторая передышка, сестры чинили одежду и шили платья, блузки, юбки для себя и для маленькой Софии. Хотя мечты Ромильды о карьере в кино не осуществились, казалось невероятным, что она о них совсем забыла или согласилась продолжать однообразную и тяжелую жизнь в доме родителей. Она знала, что ни один мужчина не женится на одинокой матери, по крайней мере в Поццуоли. Но, почувствовав, что София находится в других надежных женских руках, стала все больше и больше времени проводить в Неаполе, так, по крайней мере, она объясняла свое отсутствие родственникам. Теперь Ромильда часто исчезала на несколько недель, а возвращаясь, рассказывала истории о своих занятиях в школе драмы и о том, что зарабатывает на жизнь игрой на пианино в ресторанах и барах. Соседи, зная о ее прошлом, мало верили в такие рассказы. В конце концов стало известно, что большую часть времени Ромильда занимается тем, что преследует Риккардо Шиколоне. Она все еще пыталась заставить его жениться на себе, убеждала, что существует единственный способ поправить жизнь — уехать куда-нибудь, где их никто не знает, где они смогут начать все заново. Такие планы много значили для Ромильды, но не для Риккардо. Однако молодая женщина все еще сильно привлекала его. "Она была тогда в самом расцвете своей красоты, — вспоминал позднее он. — И конечно, между нами еще полыхал пожар страсти". В августе 1937 года, за месяц до третьего дня рождения Софии, обнаружилось, что Ромильда снова беременна. Риккардо по-прежнему не хотел на ней жениться и, более того, на этот раз утверждал, что, вполне вероятно, будущий ребенок совсем не его. Ромильде ничего не оставалось, как снова вернуться в Поццуоли, надеясь, что семья и на этот раз ее поймет. Так и произошло, но как только беременность Ромильды стала заметной, начали злословить соседи. Чтобы не слышать осуждений и разговоров за своей спиной, молодая женщина почти все время проводила дома, в затворничестве. Для Италии наступили тяжелые экономические времена, причиной чему была излишне высокая помощь Муссолини фашистскому режиму Франко в ведении гражданской войны в Испании. По мере того как в обществе распространялись слухи о том, что новая любовница Муссолини слишком молода даже для его дочери, популярность дуче все больше падала.