Часть 2 из 36 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Чтобы упрочить союз с нацистской Германией, Муссолини нанес Гитлеру первый официальный визит. В ответ в мае 1938 года фюрер приехал в Рим.
Последний месяц беременности Ромильды совпал со временем пребывания в Италии Адольфа Гитлера. Хотя фюрер не посетил ни одного города, кроме Рима, пропагандистская машина Муссолини заставила население по всей стране демонстрировать небывалый подъем и поддержку, что выражалось в многочисленных пронацистских парадах и манифестациях. Когда Ромильда Виллани 14 мая 1938 года родила своего второго незаконнорожденного ребенка, общая атмосфера в стране была очень приподнятой.
Так как Софию назвали в честь матери ее отца, Ромильда решила, что следующая девочка должна получить имя старшей сестры Риккардо Шиколоне — Мария. Она не оставляла попыток войти в семью Шиколоне, однако все ее интриги ни к чему не приводили. Ромильда отправила отцу ребенка телеграмму с известием, как собирается назвать девочку. Скоро пришел ответ, в котором говорилось, что она вольна дать ребенку любое имя, но что никакого отношения к Шиколоне новорожденная не имеет и поэтому не может носить его фамилию. Риккардо отказался на этот раз признать себя отцом и подписать какие-либо документы, удостоверяющие девочку как Марию Шиколоне. Ей придется носить девичью фамилию матери и называться Мария Виллани.
Ромильда не стала пока возобновлять своих атак на Шиколоне — тогда это не имело большого значения, так как в Поццуоли все знали суть происходящего.
В то время у Софии складывалось какое-то смешанное представление о своих родственниках. Попав в семью Виллани в возрасте трех месяцев, она думала, что дедушка Доменико ее отец, и звала его папой. Так как родной отец никогда не приезжал навещать девочку, никто из родственников и не пытался переубедить ее. Бабушку Софи звала мамой, а свою настоящую мать — маммитой, "маленькой мамой".
С появлением в семье малышки пришлось потесниться. Теперь София, уступив место младшей сестренке, перебралась на большую кровать, к дедушке с бабушкой и к тете Доре. Чтобы все могли поместиться, ей пришлось спать поперек кровати, в ногах у взрослых.
Благодаря бабушке, которая заранее побеспокоилась о соответствующем питании будущей матери, на этот раз проблем с молоком у Ромильды не было. Поэтому Мария росла более здоровым и счастливым ребенком, чем в свое время ее старшая сестра. Действительно в четыре года София все еще не набрала нормального веса. Чтобы отвлечь внимание посторонних от ее хилых рук и ног и слишком темного маленького личика, Ромильда одевала дочь в пышные платья. Девочка росла очень робкой и замкнутой. У нее были большие живые глаза, однако говорила она очень мало.
Ромильда по-прежнему не оставила мыслей о "карьере", к которой предполагала вернуться сразу же, как только перестанет кормить. И вот снова она играла на пианино в кафе и давала частные уроки музыки, но начала выступать и как актриса в одной театральной труппе Неаполя, переезжающей с места на место. Еще несколько раз она попыталась вернуть Риккардо Шиколоне, однако ни одна из попыток не была удачной. В то время как Ромильда делала "карьеру", воспитанием ее дочерей занималась бабушка.
В свои пятьдесят с небольшим Луиза Виллани была довольно бодрой, хлопотала по дому и к семейным обязанностям относилась очень серьезно, однако старалась внести в жизнь двух своих внучек побольше веселья. Детской площадкой для игр девочек стала кухня. Пока бабушка готовила еду, она рассказывала сестренкам сказки или пела неаполитанские песни. У бабушки было очень живое воображение, и она часто придумывала истории, в которых София и Мария выходили замуж за богатых мужчин, даривших им дома, драгоценности, шубы из дорого меха — о чем еще могла мечтать простая женщина в те дни?
Наступил 1939 год. В апреле после победы Франко в Испании Италия смогла отказаться от предоставления своему союзнику военной и финансовой помощи, но это не принесло облегчения стране — всю мощь Италии Муссолини направил на аннексию Албании. В мае того же года Германия и Италия официально оформили союз, подписав так называемый "стальной пакт", по условиям которого в случае, если одна из стран оказывалась вовлеченной в военный конфликт, другая должна была немедленно прийти ей на помощь, оказав максимальное содействие в победе над врагом. Хотя военная машина Италии была чудовищно устарелой и очень дорогой, Муссолини удалось преувеличить ее мощь перед Гитлером, который клюнул на хвастливые утверждения дуче, что он немедленно поддержит Германию, если та совершит планируемое вторжение в Польшу.
Однако когда этот план начал реализовываться и 1 сентября 1939 года Германия вошла в Польшу, ей пришлось действовать в одиночку. Небо Европы быстро затянули зловещие тучи войны, однако в тот момент казалось, что Италии никакие военные "осадки" не страшны, так как у нее над головой был своего рода немецкий зонтик. Муссолини по-прежнему на словах заверял Гитлера о своей безоговорочной поддержке, на самом деле Италия заняла нейтральную позицию. Хотя в это время правительство Муссолини совершало сделки с Германией, закупая у нее сырье и оборудование, необходимые для укрепления вооруженных сил Италии, ему удавалось одновременно вести торговлю и с другой стороной — с Великобританией и Францией.
20 сентября 1939 года София Шиколоне отметила свой пятый день рождения. Ромильда полагала, что это прекрасный повод для девочки встретиться с отцом, так как, если разразится война, другого случая может и не быть.
Чтобы выманить Риккардо Шиколоне в Поццуоли, Ромильде пришлось прибегнуть к очень сильному средству — она послала ему телеграмму, что София умирает. Однако справедливо полагая, что это не более чем очередная попытка заставить его жениться, Риккардо не спешил и появился только спустя несколько дней. Он привез подарок для Софи, но никаких гостинцев ее младшей сестре, которую отказывался признавать своей дочерью.
Как и думал Риккардо, София, к счастью, находилась в добром здравии, однако ее некрасивость была шокирующе очевидной. Ромильда старалась одевать ее как куклу, но это мало помогало, и все согласились, что девочка никогда не станет красавицей. "Вот твой папа", — сказала Ромильда, входя с дочерью в гостиную, где их ждал Риккардо.
"Там стоял мужчина, очень высокий, а тогда он показался мне просто великаном, — вспоминала спустя годы Софи Лорен. — Он улыбнулся мне и поздоровался со мной за руку. Однако я выбежала из комнаты с рыданиями: "Это не мой отец! У меня уже есть папа. Пусть этот человек уйдет. Я не хочу его видеть!" Я была очень расстроена, но, думаю, и отец переживал не меньше. Он оставил в холле голубую машинку с педалями, которую принес для меня, и ушел. Это был очень несчастливый для меня день".
Ромильда постаралась объяснить Софии ситуацию, однако ребенок ничего понять не мог из ее рассказа. Всю правду о себе девочка узнала только тогда, когда пошла учиться в школу. До тех пор, пока она жила, ограниченная рамками своей семьи, она была хорошо защищена от сплетен местных обывателей.
Как и остальные дети в Поццуоли, из нормальных семей, Софи имела права учиться в двенадцатилетней школе, финансируемой государством, в которой пять первых классов считались начальной школой (scuola elementare), а остальные — основной (scuola magistrate). Список изучаемых предметов утверждался светскими властями, однако обязательно включал религиозный предмет, ибо детей надлежало воспитывать в римской католической вере. Многие из персонала школы были католическими церковными служащими. Хотя допускались и светские учителя, большинство преподавательниц были монахинями, а надзирали над всем процессом обучения обычно священники.
В тот год, когда София должна была пойти в первый класс, Италия вступила в войну, поэтому ее образование оказалось под угрозой.
Муссолини наблюдал, как Германия одерживает быстрые победы над Норвегией, Данией, Бельгией и Голландией, и не только был убежден, что Гитлер победит в войне, но боялся, что Германия в конце концов захватит и Италию, если та попытается выйти из союза. В любом качестве Италия была необходима Германии, чтобы контролировать Средиземноморье, Балканы и Северную Африку.
10 июня 1940 года, когда немецкие войска продвигались к Парижу, Италия объявила войну Франции и Великобритании. Муссолини предсказывал, что она закончится через несколько недель и произойдет это, мол, во Франции: новое правительство подпишет договор о перемирии с Германией и Италией.
До сих пор для гражданского населения страны война была событием, которое происходило где-то далеко за ее пределами. Пока Гитлер сосредотачивал силы для вторжения в Великобританию, Муссолини вступил в боевые действия с британскими войсками в Северной Африке, а также начал войны на Балканах: в Югославии и в Греции.
Тем временем София начала учиться. Первые же дни в школе оказались для нее очень драматичными и оставили тяжелые воспоминания на всю жизнь. Была ли это ошибка монахинь из регистрационного отдела школы или информацию разнесли дети с улицы Сольфатара, которые уже знали от родителей о незаконнорожденности девочки, но она быстро превратилась в мишень для насмешек и издевательств. "Вы знаете, какими грубыми и злыми бывают порой дети, — вспоминала Софи Лорен впоследствии. — Часто они, болтая друг с другом, показывали на меня пальцами и смеялись. Я ненавидела их за это и старалась приходить в школу либо за пять минут до занятий, когда почти все уже были в сборе, или, наоборот, пораньше, за час до начала уроков, пока в школе никого не было".
Спокойнее всего она чувствовала себя среди сирот, которым обычно в классе отводили самые последние места. Она жалела этих детей, так как у них вообще не было родителей. Вот они-то никогда не смеялись над ее подозрительной родословной.
В шесть лет Софи еще не понимала, что означает слово "незаконнорожденный". Однако по своему маленькому опыту уже знала, что у большинства детей есть и мама, и папа. Поэтому думала, что так как у нее нет отца, то ее, вероятно, где-нибудь подобрали. Она ничего тогда еще не знала о всех неприятностях, которые ожидают детей, рожденных вне брака. И была одержима идеей, что при отце никто не посмел бы обижать ее.
Повзрослев и поумнев, София поняла, что ей не хватало не просто отца, но человека, который по-настоящему интересовался бы ее жизнью. Когда она окончательно убедилась, что Риккардо Шиколоне действительно ее отец, она возненавидела его за то, что он никогда не приезжал к ней и вообще игнорировал существование дочери.
У Софи появилась и другая проблема. Так как она была худенькая и выше других девочек в школе, вскоре остряки прозвали ее "Софка-зубочистка". Прозвище прилипло, и дети стали им пользоваться не только в классе, но и в районе, где она жила. Однажды она обнаружила это прозвище написанным на двери своей квартиры.
Ее единственным и лучшим другом стала сестра Мария, которая к тому времени уже немного подросла. Мать периодически уезжала на заработки в Неаполь. Дочерям она говорила, что работает в театре актрисой. Девочки тоже хотели стать в будущем актрисами, и мать поощряла их мечты.
Сестры любили забираться на старый, но крепкий кухонный стол и устраивать на нем представления. Пьесы придумывала София. Девочки также часто пели и танцевали. Ромильда научила их делать костюмы из папиросной бумаги и подарила губную помаду и румяна, которыми можно было гримироваться.
К началу 1941 года война опасно приблизилась к Поццуоли. После того как итальянские войска завязли в Северной Африке и на Балканах, Муссолини пришлось обратиться к Гитлеру за помощью. С обескураживающей быстротой Германия завоевала Грецию и Югославию и сделала несколько хороших маневров, чтобы начать вытеснять англичан из Северной Африки. В обмен Гитлер потребовал от Муссолини отправки в Германию тысяч рабочих, которые должны были заменить на заводах, фабриках и фермах мужчин, ушедших на фронт. Фюреру потребовались и итальянские войска для запланированного наступления на Советский Союз. А так как Гитлер не слишком высоко ценил военную подготовку итальянцев и их способность защитить свою собственную страну, он настаивал на размещении в Италии частей для защиты военных баз и зенитных установок.
О бомбардировке Перл-Харбора, которая произошла 7 декабря 1941 года, Муссолини узнал всего за несколько дней и полностью одобрил. Однако, когда он объявил, что Италия вступила в войну с Соединенными Штатами, большинство жителей страны были шокированы. Никто не хотел продления военных действий, наоборот, надеялись на быстрейшее их окончание. Итальянцы, особенно с бедного юга, хорошо относились к США, так как у многих там были родственники или друзья, которые эмигрировали в Америку в поисках лучшей жизни.
Четыре месяца спустя, весной 1942 года, уже можно было предсказать будущее поражение Италии, хотя на территории страны никаких действий пока не велось. Муссолини пришлось отправить двести тысяч итальянских военнослужащих на русский фронт, из которых не менее половины были убиты. Его африканские силы, а также военно-морской флот находились в состоянии разрухи. Поставки работников, продовольствия и сырья в Германию вызвали острую нехватку многих продуктов в самой Италии, в стране участились антифашистские забастовки и демонстрации.
Казалось неизбежным, что, как только союзники по антигитлеровской коалиции получат превосходство в воздухе и на море, Неаполь и прилегающий к нему прибрежный район, включая и Поццуоли, станет одной из главных целей. Немцы поняли это даже быстрее, чем итальянцы, и спешно перебросили сюда свои части, чтобы привести в порядок существующие защитные укрепления и построить новые.
В Поццуоли прибыли немцы с танками и пушками, и жители городка впервые близко познакомились с понятием "война". Для семилетней Софии молодые солдаты, преимущественно светловолосые и голубоглазые, в красивой форме, представляли собой захватывающее зрелище. "Было так волнующе стоять перед домом и смотреть, как мимо маршируют войска, — вспоминала Софи Лорен. — Это были наши союзники и друзья. Война становилась и нашим делом".
Но ненадолго. Уже в декабре того же года авиация антигитлеровской коалиции начала бомбить итальянские города. По коротковолновому радио Уинстон Черчилль "обещал" жителям Италии "длительные, хорошо подготовленные и разрушительные воздушные атаки", однако предлагал народу страны выбор: "сказать правительству, хотят ли они подобной участи для себя или нет".
Так как союзникам Неаполь требовался как база и они не могли рисковать, нанося удары, чтобы не разрушить портовые сооружения, бомбардировки велись прежде всего по окружающей территории. Поццуоли стал их излюбленной целью, поскольку здесь находилась фабрика по производству боеприпасов и немецкий гарнизон.
Доменико Виллани и оба его сына работали на этой фабрике, и семья подвергалась двойной опасности. Если мужчины не погибнут при авиационных налетах на работе, то все равно останутся без средств, если фабрику разбомбят, а ведь надо было платить за жилье и покупать продукты питания, которых в стране становилось все меньше и меньше, и выдавалось оно теперь только по карточкам.
Поздно ночью, когда бомбардировки были особенно сильными, люди спешили укрыться в длинный железнодорожный туннель, неподалеку от станции Поццуоли, и часто оставались там, пока не возобновлялось движение до Неаполя. "Мы все привыкли бегать туда, захватив матрасы и немного еды. И лежали при тусклом свете свечей, часто сильно замерзая. Однако и там жизнь продолжалась: люди спали, спорили, смеялись и даже занимались любовью", — вспоминала Софи.
В переполненном помещении воздух быстро делался зловонным, а обязательными спутниками людей были блохи, тараканы и крысы. После проведенных многих ночей София стала бояться темноты и замкнутого пространства. И даже много лет спустя она не могла ложиться спать без света.
Однажды городские сирены предупреждения о воздушной атаке почему-то не зазвучали, и семья осталась дома. Но ночью произошла мощная бомбардировка, от которой рушились стены и разбивались окна. Хотя Ромильда велела девочке собираться быстрее, София была настолько напугана, что только успела снять свою ночную пижаму. Когда мама подошла к ней, чтобы отправиться в убежище, девочка стояла голой и дрожала от страха.
Ромильда поспешно одела Софию и ее сестру, и они побежали к железнодорожному туннелю. По дороге летящей шрапнелью Софию царапнуло по подбородку. Мария потеряла туфлю и порезала ногу о разбитое стекло. Когда под утро, измученные (к тому же ранка Софии долго кровоточила, и Ромильда даже испугалась, что у девочки останется шрам), они вернулись в город, то обнаружили, что их дом наполовину разрушен, а значит, восьми жильцам придется теперь ютиться в еще более стесненных условиях. Однако это было все-таки лучше, чем ничего, — у многих жителей Поццуоли вообще не осталось крыши над головой.
Между тем по окрестностям рыскали немецкие команды в поисках мужчин для отправки на работу в Германию, с целью оказания "патриотических услуг" союзникам, хотя фактически это был рабский труд. Дедушка Софии не годился по возрасту, но два ее дяди имели все шансы попасть в "фатерлянд", поэтому предпочли бросить работу и спрятались в каком-то убежище, чтобы избежать мобилизации в Германию, откуда могли вообще не вернуться.
А в другой части страны в бегах был еще один молодой мужчина — Риккардо Шиколоне. Он прятался не только от немецких полицейских, но и от очередной возлюбленной. Когда Риккардо скрывался в Фолиньо, городке возле Ассини в Центральной Италии, он увлекся местной девушкой по имени Нелла Ривольта, которая вскоре оказалась беременной. Неугомонный донжуан всеми силами старался избежать женитьбы, прибегая к различным уверткам, и даже обратился за помощью к Ромильде Виллани!
Хотя в это почти невозможно поверить, но он отправил Ромильде телеграмму, в которой говорилось, что если она немедленно не ответит ему, то он вынужден будет жениться на другой женщине. На что надеялся Риккардо, совершая столь странный шаг, сказать трудно, может быть, он рассчитывал, что Ромильда немедленно примчится и заявит, что у нее больше прав на него как на мужа. В этом случае Нелли Ривольте придется отступить, а он тем временем придумает какой-нибудь очередной повод, чтобы не жениться на Ромильде.
Однако к тому времени страсть Ромильды заметно поутихла, более того, превратилась в презрение: она не могла простить ему свинского поведения по отношению и к ней самой, и к своим дочерям. Ромильда сообщила бывшему возлюбленному, что не желает больше иметь с ним никаких дел и что он может жениться на ком хочет. Когда пришел ответ, родственники Нелли Ривольты держали его на мушке (причем в прямом смысле), вынудив таким образом вступить в брак. И вовремя, так что Джулиано Шиколоне появился на свет как законный ребенок. Позже у Риккардо и Нелли родится второй сын — Джузеппе. Но лишь через много лет София и Мария узнают, что у них есть единокровные братья.
К весне 1943 года союзники антигитлеровской коалиции бомбили Поццуоли так часто, что мэр городка приказал всем его жителям эвакуироваться. Однако никакой помощи для переселения предоставлено не было, поэтому семье Виллани, как и другим, приходилось рассчитывать только на себя, причем делать все очень быстро. Бабушка Луиза рассчитывала на свою замужнюю двоюродную сестру, которая жила в Неаполе. Это была холодная, чопорная женщина, и все семейство Виллани готово было молиться святому Януарию, чтобы он растопил ледяное сердце богатой родственницы.
Глава 3
НЕАПОЛЬ ВОЕННОГО ВРЕМЕНИ
До того дня София никуда не выезжала из Поццуоли. Дом, в котором жила семья Виллани, был для нее единственным родным и знакомым местом, поэтому, когда девочке сказали, что семья переезжает в Неаполь, она ударилась в истерику. Ромильда, конечно, попыталась объяснить дочери, что это ненадолго. Да и действительно, они рассчитывали скоро вернуться, так как смогли взять с собой только тощий узелок с одеждой и кое-что из самых необходимых вещей.
Оба дяди Софии, которые все еще скрывались, опасаясь угона в Германию, вышли из своего убежища и присоединились к остальным родственникам, так что в путь отправились всей семьей. Мужчины надеялись, что поезд на Неаполь окажется переполненным и немцы досмотр и проверку документов проведут формально. Однако те, как всегда, были педантичны. Мужчины запаниковали. Это заметили две монахини, ехавшие в одном купе с Виллани, и пришли им на помощь.
Когда вдалеке раздались слова немецкого патруля, монахини предложили Марио и Гвидо залезть к ним под сиденье, а сами расправили пошире свои длинные черные юбки. Это сработало. Увидев в купе монахинь, немцы сразу же отправились к следующему.
Родственники Виллани, Маттиа, жили в Неаполе на улице Д’Арсиа, которая тянулась по вершине одного из холмов, и добираться удобнее всего было на фуникулере. К счастью, он работал, иначе беглецам пришлось бы очень несладко: подниматься вверх по другой, очень длинной и извилистой, пешеходной дороге, со скарбом и детьми, не так-то просто.
Как и предполагала бабушка, синьора Маттиа вовсе не обрадовалась, увидев на пороге квартиры восьмерых приезжих из Поццуоли, однако и не отказала им. Хозяйка согласилась предоставить беженцам жилье, но не более. К тому времени еда стала труднодобываемым сокровищем, и у синьоры Маттиа были все основания утверждать, что у них очень трудно с продуктами и что поэтому делиться с Виллани семья Маттиа не сможет. Конечно, они могут пользоваться кухней, однако съестное им придется покупать самим и занимать кухню только тогда, когда это не мешает хозяевам.
Софии, Марии и их матери выделили небольшую спаленку, но в ней было окно с балконом, выходящее на улицу. Луиза, Доменико и Дора разместились в другой свободной спальне. Марио и Гвидо, пока они не нашли безопасного убежища, пришлось спать на полу в гостиной.
В 1943 году в Неаполе проживало свыше миллиона человек, которых по финансовому положению можно разделить на три группы: относительно небольшая часть зажиточных людей; довольно много бедных с хорошей профессиональной подготовкой, сюда же по доходам относились чиновники и служащие; и огромное число нищих и попрошаек. В самом древнем районе города 250 тысяч жителей занимали полуразрушенные строения, многие ютились в домишках с земляными полами или в подвальных помещениях с каменным полом, без окон и каких-либо санитарных удобств.
Столкнувшись с этим морем обездоленных людей, семья Виллани большую часть дня проводила в поисках еды, впрочем, как и многие другие. У бабушки Луизы было подозрение, что ее кузина в один "прекрасный" день может изменить свое решение и закроет перед ними дверь. Чтобы как-то помешать такому коварству, когда взрослые уходили из дома, там всегда оставались София и Мария. Так что во время войны практически весь опыт знакомства девочек с Неаполем ограничился видом, который открывался с балкона их спальни.
Если день был удачным, мама или кто-нибудь из родственников возвращался с мешком риса или картошки, их можно было растянуть на целую неделю. После того как Марио и Гвидо перебрались в убежище, стало немного легче — еду делили только на шесть человек. Однако и теперь им часто приходилось довольствоваться лишь рыхлым черным хлебом, который еще можно было отыскать в некоторых продуктовых лавках, да и то если прийти задолго до открытия и занять очередь в числе первых.
Была и еще одна проблема, делавшая голод нестерпимым. По дразнящим запахам из кухни и подсматривая в замочную скважину, Виллани знали, что хозяева вовсе не страдали из-за нехватки еды, которую, как казалось беженцам, они накопили в огромном количестве. Бабушка Луиза какое-то время терпела, надеясь, что кузина проявит сострадание и немного поделится с ними продуктами. Но в конце концов не выдержала и обратилась к синьоре Маттиа с просьбой дать им хоть что-нибудь, пусть даже остатки обеда, но получила решительный отказ. После этого каждый день на кухне между двумя женщинами велась война, главным оружием которой были пронзительные крики. Софии приходилось закрывать уши руками — она не переносила раздраженных криков ссорящихся людей.
Обучение Софии приостановилось. В то время школы в городе работали в ограниченном режиме, да и то не все. Поскольку у Виллани не было соответствующих документов на право проживания в Неаполе, устройство девочки на учебу требовало слишком больших усилий, да и не казалось тогда столь уж необходимым.
К лету 1943 года ветры войны подули уже в самой Италии, достигая порой ураганных порывов. Победа союзников по антигитлеровской коалиции в Северной Африке делала неизбежным вторжение на Сицилию, а там и на основную территорию страны. Тем временем Гитлер требовал от Муссолини все новых и новых дивизий и настаивал, чтобы руководство военными действиями перешло в одни руки — конечно, к немцам. Испугавшись, что у Гитлера существуют планы сделать Италию частью своей империи, и потеряв доверие к способностям Муссолини управлять страной, фашистский Большой Совет обратился к королю Виктору Эммануэлю с просьбой устранить дуче от верховного руководства и восстановить конституционную монархию. Король немедленно назначил премьер-министром маршала Петро Бадольо, который вынудил Муссолини уйти в отставку и отправил его в изгнание на остров Понца. Той же ночью Бадольо выступил по национальному радио и заявил, что Италия остается в состоянии войны с антигитлеровской коалицией. Однако многие понимали, что такое заявление лишь уловка, в противном случае Гитлер мог разозлиться и предпринять решительные шаги, чтобы отомстить за изгнание Муссолини.
3 сентября того же года, после секретных переговоров между правительством Бадольо и руководством союзников по антигитлеровской коалиции, Италия официально подписала соглашение о перемирии, и началось вторжение союзников. В новых условиях защита Италии по прежнему договору "ось Рим — Берлин" могла осуществляться только Германией, и фюрер поклялся, что победа будет за ним.
Когда коалиционные войска переправлялись из Сицилии в Калабрию и готовились к высадке севернее, на побережье возле Салерно, Гитлер начал операцию "Ось", предусматривающую оккупацию Италии, отстранение нового правительства и отправку в концентрационные лагеря всех захваченных в плен итальянских солдат. Ночью 8 сентября немцы вошли в Рим, однако премьер-министру и членам королевской семьи удалось выбраться из столицы и бежать в Бриндизи, городок на побережье Адриатического моря, который и стал временной штаб-квартирой нового правительства.
На следующий день союзники захватили плацдарм возле Салерно, сделав первый шаг к овладению Неаполем, который находился всего в пятидесяти километрах. Тем временем немцы хозяйничали в Неаполе и относились к жителям крайне жестоко. Мужчин и молодых людей отлавливали прямо на улицах и отправляли на тяжелые работы. Оказывавших сопротивление убивали на месте, и часто раненые оставались лежать на улице в грязи, пока не умирали. Евреев и чиновников нового итальянского правительства отправляли в концентрационные лагеря в Германию.
12 сентября ситуация резко изменилась, когда группа нацистских диверсантов, используя планеры и небольшой самолет, высадилась на почти трехкилометровой высоте в гористой местности, где сторонники нового правительства удерживали в заточении Муссолини. Десантникам удалось освободить дуче и переправить его в Германию к Гитлеру, в штаб-квартиру в Растенберге. Через три дня Муссолини по радио обратился к жителям Италии и объявил, что он снова руководит страной в объеме прежних полномочий, и предложил членам бывшего фашистского правительства вернуться на свои посты и помочь ему установить в Италии новый режим, не запачканный предательством прежней власти — монархии. Дуче также приказал всем членам фашистской вооруженной гвардии объединиться и сражаться вместе с немцами, освобождая страну от захватчиков.
20 сентября Софии Шиколоне исполнилось девять лет, и о войне она могла судить по тому, что видела с балкона своей спальни, куда доносились звуки зениток и разрывы бомб. К счастью, и для нее самой, и для остальных обитателей холмистых районов Неаполя, самолеты союзников в основном бомбили сооружения в порту и радом с ним. Во время этих рейдов погибло несколько тысяч человек и около двухсот тысяч остались без крова.
В результате бомбардировок Неаполя серьезные разрушения получили системы городской подачи воды и канализации. В этой ситуации часто единственным источником пригодной для употребления воды была дождевая, которую собирали во все имеющиеся в домах емкости. Постоянной угрозой стал тиф. Софи повезло, а вот Марии не удалось избежать болезни. Когда младшая сестренка металась в горячке и матери нечего было дать ей попить, она в конце концов выскочила на улицу и налила немного воды из радиатора немецкого грузовика, припаркованного в нескольких километрах от их дома.
К 28 сентября коалиционные войска подошли к пригородам Неаполя, и немцы начали эвакуироваться в северном направлении, разрушая все на пути и закладывая бомбы с часовыми механизмами и мины, чтобы задержать преследователей. Во время отступления немцы беспричинно и жестоко убили так много жителей Неаполя, что люди не выдержали, взбунтовались и начали нападать на любого, на котором была немецкая форма. Не имея ни плана, ни общего руководства, каждый действовал как мог. Мужчины доставали из тайников припрятанное оружие, брали в руки ножи и топоры, возводили примитивные метательные сооружения — катапульты, изготовляли бомбы, начиненные бензопродуктами, устраивали на улицах баррикады, с крыш домов по немцам стреляли снайперы.