Однако эта сделка возмутила Неллу, жену Шиколоне, у которой было от него два сына, и она и слышать не хотела о падчерице, так как боялась, что та может претендовать в будущем на большее. Летом 1955 года Нелла в конце концов убедила Риккардо попытаться лишить Марию права на его фамилию. Хотя суд отклонил его требования и решил дело в пользу девушки, сведения о процессе попали в заголовки газет и не принесли ничего хорошего никому из лиц, связанных с этим скандалом, в том числе и жене Риккардо, которая, как выяснилось, подрабатывала билетершей в кинотеатре, где устраивались премьеры многих фильмов с участием Софи. Один журналист "Лайфа" предсказывал, что еще до конца 1955 года Софи Лорен получит приглашение сниматься в Голливуде. Однако все произошло еще быстрее. Американский независимый продюсер Стенли Крамер заключил соглашение со студией "Юнайтед артистс" на съемку фильма-эпопеи о наполеоновских войнах в Испании, который предполагал поставить сам вместе с Гэри Грантом, с Марлоном Брандо и Эвой Гарднер в главных ролях. Однако когда Брандо отверг последний вариант сценария, Крамер пригласил вместо него Фрэнка Синатру, что автоматически приводило к замене Эвы Гарднер, бывшей жены Синатры. Крамер хотел, чтобы в фильме участвовала Джина Лоллобриджида, однако она уже подписала контракт на съемки фильма "Трапеция" в той же студии, в котором также снимались Берт Ланкастер и Тони Кертис. Карло Понти, услышав о проблемах Крамера с подбором исполнителей, предложил на роль главной героини Софи Лорен. Крамер знал о ней только из статей в "Лайф" и других журналах, однако сама идея его заинтересовала, и он согласился прилететь в Рим из своей штаб-квартиры в Мадриде, чтобы посмотреть некоторые работы актрисы. После того как Понти показал ему "Женщину с реки" и "Прекрасную мельничиху", Крамер сразу же предложил контракт по типу "да — нет" и гонорар 200 тысяч долларов. Понти, готовый принять любые условия, только чтобы Софи снялась в голливудском фильме, не мог поверить своему счастью, однако внешне умудрился остаться спокойным и сказал только, что должен спросить Софи о ее решении. Когда Крамер впервые встретился с актрисой и услышал ее плохой английский, он занервничал и предупредил Понти, что у них могут возникнуть проблемы, если к началу съемок Софи не улучшит свой английский. К счастью, времени было достаточно. Между тем контракт еще предстояло подписать и утвердить в штаб-квартире "Юнайтед артистс" в Нью-Йорке. Дело осложнялось и тем, что по договору с Гэри Грантом актер имел право не соглашаться с выбором соисполнителей главных ролей. Когда Крамер сообщил ему о Софи, Грант взорвался: "Боже мой! Вы хотите, чтобы я играл с какой-то Софи, которая только и умеет, что показывать свои ножки? Нет уж, увольте!" После этого разговора Грант позвонил Артуру Криму, президенту "Юнайтед артистс" и заявил, что он выходит из игры, если "Софи или как там ее зовут" утвердят на роль. Криму удалось успокоить разгневанную звезду, по крайней мере на какое-то время. "Вы ведь даже не встречались с ней, — сказал он. — У нее есть все, что необходимо кинозвезде. Отправляйтесь в Испанию и начинайте работать. Если она вам не понравится, мы заплатим ей неустойку и найдем другую актрису". Софи начала брать уроки английского у ирландки по имени Сара Спейн, бывшей школьной учительницы, которая теперь работала переводчицей в местных студиях. У Софи был хороший музыкальный слух и прекрасная мимическая память, что очень облегчало ей изучение иностранных языков. Сара Спейн учила актрису грамматике и произношению и часами заставляла читать вслух Шекспира, Диккенса, Шоу и Т. Элиота. "Сара была не учителем, а мучителем, — вспоминала Софи. — Она дрессировала меня до тех пор, пока я почти не теряла сознание". К тому времени, когда работа над сценарием "Гордость и страсть" завершилась, стало ясно, что у Софи не возникнет трудностей с английским. Тем более что роль крестьянской девушки Хуаны была более видовой, чем "говорящей": большинство реплик ограничивалось несколькими словами, а самая длинная состояла всего из двух предложений. Однако от Софи все равно требовалось правильное произношение, так как, по Голливудской традиции, звук записывался сразу, в ходе съемок, а не накладывался позже, как это делалось в Италии. Сначала предполагалось выпустить фильм под названием "Оружие". Сценарий писался по новелле Форестера, автора "Африканской королевы", и сюжетов некоторых книг Горацио Хорнблауэра, и главным "героем" в нем была гигантская пушка с двенадцатиметровым стволом, которую партизаны тащили через всю Испанию, чтобы разрушить французскую крепость в Авиле и изгнать оккупантов из своей страны. Но потом решили переместить акцент, усилить любовную линию, и соответственно изменили название на "Гордость и страсть". Софи предстояло играть любовницу предводителя партизан (роль Фрэнка Синатры), который принудил остаться в своем отряде британского офицера (Гэри Грант), посланного убедиться, что пушка не попадет в руки французов, — чтобы тот консультировал его по вопросам проведения военной операции. Стэнли Крамер готовился к съемкам в течение восемнадцати месяцев. Это был классический пример "поточного" производства, которое чуть было не погубило в пятидесятые годы голливудские студии. Если бы фильм снимался в США, то обошелся бы в 10 миллионов долларов, однако в экономически отсталой Испании, которая все еще находилась под властью диктатора Франко, "Юнайтед артисте" могла уложиться в 4 миллиона. Для некоторых батальных сцен Крамеру требовалось до десяти тысяч статистов. Режиссер надеялся нанять участников массовки из крестьян, обычно получавших 50 центов в день, и платить им по 2 доллара, чему они, конечно, будут рады и даже сами принесут обед. (Для сравнения: американский актер, как член профсоюза, за ту же работу получал 60 долларов плюс кормежка.) К тому времени, когда начались съемки, а это был апрель 1956 года, Карло Понти предоставил Софи еще две звездные роли. Сначала она должна была присоединиться к Роберту Митчему и Клифтону Уэббу в кинофильме студии "XX век Фокс" "Мальчик на дельфине", который планировалось снимать в Греции после того, как она закончит работу в картине "Гордость и страсть". Затем "Юнайтед артистс" хотела пригласить Софи для авантюрного фильма Джона Уэйна "Легенда о затерянном", снимаемого на площадках в Чиначитте и на натуре в Северной Америке. Времени на все требовалось много, однако, когда актриса начинает сниматься в первом голливудском кинофильме и ее партнерами являются Гэри Грант и Фрэнк Синатра, сразу же спрос на нее возрастает, даже если фильм, о котором столько говорят, еще не вышел на экраны. Софи поставили в известность о возражениях Гэри Гранта против ее участия в фильме, поэтому она была очень взволнована, если не сказать большего, когда прилетела в Мадрид и узнала, что встретится с актером на коктейле, устраиваемом для прессы. Чтобы успокоиться, она шесть раз переоделась, а когда приехала на вечер, узнала, что Грант будет только через час. Когда он наконец появился и Стэнли Крамер познакомил их друг с другом, он обратился к ней так: "Мисс Лорбриджида… или мисс Бриджлорен? Не могу запоминать итальянские имена". Софи засмеялась, ничуть не обидевшись, но не успели они перекинуться и парой слов, как прибыл Фрэнк Синатра, и фотографы захотели снять все троих вместе. Стоя между двумя актерами — кумирами ее юности, Софи чувствовала себя на седьмом небе: разве могла она тогда мечтать об этом, а сейчас оба ее героя были рядом с ней. В этот вечер Софи и Гранту так и не представилась возможность поговорить друг с другом, но кто-то слышал, как он сказал Крамеру, уходя с вечеринки: "Бог мой, Стэнли, вы были правы. Не понимаю, почему у меня возникло предубеждение о ней? Эта девушка великолепна!" Из-за продолжительности и сложности съемок Софи пришлось провести четыре месяца в "Уиндмиллвилле", "Городе ветров", как прозвал Синатра плоскую местность возле Авилы, где проходило большинство съемок. Впервые Софи так надолго отлучалась из дома, поэтому Понти выделил в сопровождающие опекуна, Базилио Франчину. Он выступал и в качестве переводчика, и преподавателя драматического искусства, и приятеля, с которым актриса проводила свободное время между прилетами Понти на выходные из Рима. Гэри Грант и его жена, актриса Бетси Дрейк, приехали в Испанию через Монако, где они присутствовали на свадьбе своей близкой подруги Грейс Келли и принца Райниера. Фрэнка Синатру, у которого в свое время была не очень счастливая интрижка с Келли, не пригласили на королевское бракосочетание. Зато он привез в Испанию целую толпу своих дружков, в том числе и очередную пассию, молодую джазовую певицу Пегги Коннелли. Иностранные журналисты, обосновавшиеся в Мадриде, делали ставки на то, начнется ли между американцем итальянского происхождения Фрэнком Синатрой и крестьянкой Лорен роман. Но если у Синатры и были какие-то планы по этому поводу, он плохо приступил к их реализации. Быстро обнаружив, что английский актрисы слаб, попытался пошутить в американском духе и научил ее нескольким непристойным выражениям, которые она, не очень понимая, невинно употребила в разговоре с незнакомцами, приведя их в крайнее замешательство. Когда Софи поняла, что Синатра воспользовался ее наивностью, она прямо на съемочной площадке перед всеми присутствующими назвала его "мелким пакостником и сукиным сыном". Но Синатра продолжал изводить ее разными подколами, которые она не всегда понимала и не знала, означают ли они фривольные шутки или угрозы. Поэтому просто держалась от него подальше и даже не пыталась выяснить, что именно Синатра говорил ей. Ко всеобщему удивлению, Гэри Грант по-настоящему оценил свою партнершу. Достаточно сказать, что каждый день она получала от него букет роз. Так как Грант слыл скупым человеком и к тому же пользовался репутацией то ли гея, то ли бисексуала, его поведение казалось очень странным, особенно для человека, никогда раньше не увлекавшегося актрисами, с которыми вместе снимался. Грант трижды был женат: девять месяцев на киноактрисе Вирджинии Черилл в начале тридцатых годов, три месяца во время Второй мировой войны на Барбаре Хаттон, супербогатой наследнице Вулворта, и с 1949 года — на Бетси Дрейк. После развода с первой женой в течение шести лет жил с актером Рэндольфом Скоттом, игравшим крепких парней, что породило многочисленные слухи по поводу характера их отношений. Грант всегда утверждал, что единственной причиной их совместного проживания было только желание сэкономить на жилье, и никак больше не комментировал распространявшиеся сплетни. Нынешняя миссис Грант в свое время играла в театре, пыталась пробиться на более крупные роли, пока Грант в 1948 году не открыл ее и не сделал своей партнершей в фильме "Каждая девушка должна быть замужем". Она была на девятнадцать лет моложе мужа, носила короткую прическу "Питер Пен", чем давала много поводов для разговоров об интимной стороне ее замужества. Грант начал приглашать Софи после съемок на совместные обеды. Сначала для благовидности на них присутствовала и миссис Грант. Однако очень скоро обеды сменились полуночными ужинами вдвоем в уютных ресторанчиках, расположенных на вершинах холмов. Жена оставалась в отеле и, кажется, к происходящему относилась с пониманием. Высокий, с ямочками на щеках, всегда безукоризненно одетый, пятидесятидвухлетний Гэри Грант считался одним из самых симпатичных и изящных мужчин в киномире — он был почти на тридцать лет старше Софи и на шесть лет старше Карло Понти. Однако благодаря хорошему телосложению, постоянному несмываемому загару и сохранившейся шевелюре Грант выглядел гораздо моложе и мужественнее, чем низенький, пузатенький и лысоватый любовник Софи. Роман между партнерами развивался, однако насколько далеко он зашел, известно только им самим. Так как Грант не знал итальянского и говорил по-английски, Софи приходилось внимательно его слушать, чтобы все понять. Он рассказывал ей о своей жизни, о том, как он, Арчибальд, Арчи Лич, бедный английский мальчик из разорившейся семьи, присоединился к труппе бродячих акробатов и проехал с нею по всему миру, пока не обосновался в Америке, где и стал актером. Когда Софи только родилась, он уже сменил свое имя на звучный псевдоним Гэри Грант, снялся в пятнадцати фильмах, успел жениться и развестись. По мере того как Софи все больше узнавала Гранта, она начинала понимать, что он по-настоящему в нее влюбился. Позже она даже утверждала, что получила от него предложение и подумала, что он, наверно, совсем ненормальный, если предлагает замужество — ведь у них совершенно разные судьбы и прошлое. Однако, не желая его обидеть, она сказала, что ей надо все обдумать, после того как закончатся съемки фильма и они уже не будут видеться каждый день. Кроме того, Софи, несомненно, понимала, что Грант может быть ее козырной картой в отношениях с Карло Понти. Если ей удастся убедить Понти, что она действительно собирается стать миссис Гэри Грант, он наконец предпримет решительные шаги и женится на ней. Словом, все это походило на мыльную оперу, с интригами, замысловатыми сюжетными ходами, которые не так-то легко было распутать. Тем временем Софи и Грант продолжали "роман" в ролях Хуаны и капитана Трамбалла — съемки фильма шли своим чередом. Правда, эта любовная история заканчивалась трагической гибелью девушки, попавшей под перекрестный огонь при массированном наступлении партизан на контролируемую французами Авилу. Но до конца еще далеко. Капитан Трамбалл всячески избегает Хуаны: он офицер и прежде всего должен думать о службе. Но однажды расслабляется, услышав от влюбленной в него девушки: "Капитан, я думаю, вам надо действовать как мужчина, вы ведь не кусок холодной английской баранины". Через какое-то время они встречаются у пруда. Девушка только что поплавала и теперь сидела на берегу, завернувшись в одеяло. Он приблизился к ней, опустился рядом, не встречая никакого сопротивления с ее стороны, обнял. Вдруг она прижалась к нему, они слились в крепком объятии и… В этот момент камера уходит вверх, и дальнейшая сцена делается размытой. В 1956 году, когда фильмам перед показом устанавливали зрительскую категорию, цензура Голливуда запрещала показ обнаженного или полуобнаженного тела. Поэтому режиссерам приходилось искать другие решения. Героиня Софи носит только крестьянские блузки с глубоким вырезом и узкие юбки, максимально подчеркивающие достоинства ее фигуры. В одной сцене она плещется в воде в купальном сетчатом костюме кроваво-красного цвета. Съемки в этом фильме дали актрисе первый урок работы с голливудскими знаменитостями. Может быть, Гэри Грант и влюбился в нее, однако и он, и Фрэнк Синатра больше всего любили себя, поэтому на съемочной площадке заботились прежде всего о ракурсах. В результате Софи не всегда выглядела лучшим образом: были кадры, где она снята в профиль, и резкие контуры лица смотрелись скорее как трамплин для прыжков на лыжах. Однако опыт — лучший учитель, теперь она точно знала, чего должна избегать в будущем. Но Гэри Грант понимал, насколько важен ее голливудский дебют для дальнейшей карьеры и того, как ее примет обычный американский зритель, поэтому старался помочь. "Он считал, что ее предназначение другое, чем просто быть секс-бомбой, — вспоминал Стэнли Крамер. — Когда они играли вместе, Грант был очень внимателен и старался максимально помочь актрисе. Он никогда не стеснялся сказать режиссеру: "Почему бы нам не попробовать сделать еще один дубль? Мне кажется, ее линия здесь не совсем четкая". Или: "Я думаю, в следующий раз она может сыграть это немного лучше, не так ли, Софи?" Он все время приободрял ее и направлял". Когда "Юнайтед артистс" отобрало несколько отснятых кусков для проведения рекламной кампании, Гэри Грант потребовал переработки нескольких сцен, например, он заметил, что огромная пушка выгладит как огромный фаллос и направлена прямо в живот актрисе. Он также часто возражал против некоторых ее рекламных фотографий, требуя, чтобы вырез на блузке был более скромным. Продюсер и режиссер Стэнли Крамер знал о романе между Софи и Грантом, однако старался не обращать внимания: "Для меня это было просто дополнительным осложнением. Фильм оказался самым трудным из всех, которые я делал до сих пор, так как в нем участвовали десять тысяч статистов, больше тысячи лошадей и других животных и эскадра вертолетов, с которых снимали гонки и батальные сцены". В конце концов отношения между Софи и Грантом допекли даже мягкую Бетси Дрейк. В июле, в середине съемок, миссис Дрейк решила вернуться домой, в Беверли-Хиллз, упаковала вещи и на машине поехала к Гибралтару, чтобы сесть там на ближайший пароход, отправляющийся в США, — итальянский лайнер "Андреа Дориа". Через пять дней пути в сильном тумане лайнер столкнулся со шведским пароходом "Стокгольм" в десяти километрах от острова Нэнтакит, штат Массачусетс. "Андреа Дориа" начал тонуть. Пятьдесят два человека погибли, но Бетси Дрейк и еще несколько сотен людей подобрал проходящий мимо французский корабль "Иль де Франс". Если бы его жена погибла или была ранена, Грант несомненно на некоторое время уехал бы со съемок. Однако все обошлось, он остался и, казалось, не беспокоился о том, каково Бетси одной после столь трагических событий. Когда репортеры из "Ассошиэйтед пресс" попросили Гранта высказаться по поводу спасения его жены, он ответил: "Я настолько люблю ее, что впервые в жизни не могу ничего говорить — у меня просто нет слов". Что он на самом деле думал обо всем случившемся — можно только догадываться, но позже, когда Грант вернулся домой, слуги слышали, как во время ссоры с женой он кричал: "Хоть бы ты утонула на том корабле! Это избавило бы нас обоих от множества проблем". Казалось, отъезд миссис Грант только подстегнет его для ухаживаний за Софи, однако их роману наступил конец, по крайней мере временный, — съемки фильма неожиданно прекратились. Это произошло в первую очередь по вине Синатры: он затосковал по Америке и негодовал по поводу плохой телефонной связи со Штатами, из-за чего не мог нормально общаться со своими приятелями в Голливуде и Лас-Вегасе. Кроме того, ему не давала покоя Ава Гарднер, которая была недалеко, в Мадриде, и крутила там с испанским тореадором, вызывая у Синатры муки ревности. Когда до конца съемок оставалось еще около семи недель, Синатра заявил Крамеру: "Что бы там ни произошло, через три дня я выхожу из картины. Вызывайте адвоката и составляйте иск". И действительно уехал, вынудив режиссера импровизировать с дальнейшим порядком съемок, пока юридический отдел студии решал возникшие правовые трудности. Крамер постарался обойтись без Синатры, используя, где возможно, дублера и заканчивая снимать эпизоды, в которых были заняты только Софи и Грант. Тем временем Синатра, которому предъявили иск на 15 миллионов долларов за односторонний разрыв контракта, согласился досниматься, но с условием, что Крамер будет работать с ним на голливудских площадках. Это вызвало еще большую задержку в производстве фильма, так как и Софи, и Грант после съемок в Испании сразу же начинали работы в других фильмах, и состыковать их вместе с Синатрой не было возможности до февраля, а то и до марта следующего года. Сам Крамер тем временем занимался подготовкой площадок в Голливуде для окончательных съемок, монтажом отснятого материала и музыкальным сопровождением. Ему не хотелось, чтобы выход кинофильма на экраны очень сильно запоздал. Несмотря на предательство Синатры, после завершения съемок в Испании Крамер устроил для актеров вечеринку — отметить окончание важного этапа. Однако ни Софи, ни Грант там не появились. Они попрощались друг с другом наедине и разъехались в противоположных направлениях, чтобы начать работу с новыми проектами. А Испания — это так, история для воспоминаний. Глава 7 ГОЛЛИВУДСКАЯ ЗВЕЗДА Софи на короткое время вернулась в Рим повидаться с родными и прояснить свои отношения с Карло Понти. В Испании Гэри Грант предупреждал ее, что если она хочет стать голливудской звездой и при этом сохранить Понти, то должна выйти за него замуж. Он слишком хорошо на своем печальном опыте знал, что американские пуритански настроенные обозревательницы вроде Лоуэллы Парсонс и Хедды Хоппер и Католический легион благопристойности пригвоздят актрису, если откроется ее связь с женатым мужчиной, у которого к тому же двое детей. Софи хотела выйти за Понти как можно быстрее, однако его ответ обескуражил ее. Будучи юристом, он хорошо знал, что для получения официального развода требуется разрешение Римской католической церкви. Конечно, можно было попытаться получить развод в какой-нибудь другой, более либеральной, стране, например в Мексике или Швейцарии, но вряд ли это судебное решение признали бы в Италии. Понти исследовал вариант аннулирования брака, так как в момент его заключения он считался формально вышедшим из католичества, хотя и тут адвокаты сомневались, что церковь убедят подобные доводы. Помимо прочего, и Гэри Грант, и Ромильда заронили в душу Софи сомнения в искренности чувств Понти к ней. Возможно, он вообще не собирался на ней жениться. Может быть, все правовые затруднения на самом деле — лишь удобный предлог и отговорки, чтобы не делать решительный шаг. Софи не хотела думать, что это правда, однако она хорошо помнила, как отец противился заключению брака с ее матерью, поэтому какие-то сомнения у нее все-таки оставались. Однако в профессиональном плане у Понти были для Софи потрясающие новости. Не успел Гэри Грант вернуться в Калифорнию, как договорился с продюсерами "Парамаунт пикчерс" о приглашении актрисы сняться с ним в "Плавучем доме", который был частью серии из трех картин. "Парамаунт" связался с Понти, чтобы обговорить условия участия Софи в съемках нескольких фильмов. По их предложению, Понти мог стать продюсером некоторых из планируемых фильмов, что давало обоим возможность часто встречаться, не боясь сплетен, независимо от того, как обернется дело с разводом. К этому времени партнерство Понти и Дино Де Лаурентииса закончилось. И причины тому были более глубокие, чем постоянные конфликты из-за ролей для своих протеже. По характеру и тот и другой — маленькие цезари, каждый жаждал править в своей империи единовластно. Последней их совместной работой стала эпопея "Война и мир". Де Лаурентиис после разрыва забрал некоторые из их итальянских проектов, и начал он с "Ночей Кабирии" с режиссером Федерико Феллини. Понти же основал новую компанию, которую назвал "Чемпион-фильм". Альберто Латтуада снял две первые киноленты на его студии — "Железнодорожник" и "Гвендалина". В сентябре Софи снова покинула Рим и уехала в Афины. Опять ее сопровождал Базилио Франчина, но на этот раз к ним присоединилась Инес Брушиа, бывшая сценаристка, работавшая с Понти, которую он нанял в качестве секретарши и помощницы Софи. Приключенческая широкоформатная картина "Мальчик на дельфине" была любимым проектом Спироса Скоураса, президента кинокомпании "XX век Фокс", грека по происхождению, надеявшегося, что новый кинофильм привлечет в его родную страну столько же туристов, сколько недавний сверхпопулярный фильм "Три монеты в фонтане", прошедший на ура, — для Италии. На съемки "Мальчика" Скоурас привлек тех, кто работал над "Тремя монетами": режиссера Джино Негулеску, оператора Милтона Краснера и одного из известнейших актеров кино, Клифтона Уэбба. Когда Софи подписывала контракт на участие в "Мальчике", предполагалось, что ведущую мужскую роль будет играть Роберт Митчем, однако из-за задержек в съемках Джона Хьюстона "Бог его знает, мистер Аллисон" продюсеру Самуэлю Энгелю пришлось искать ему замену, и он выбрал Алана Лэдда, что очень обрадовало Софи, так как она обожала его в американских фильмах, которые смотрела девчонкой после войны. Лэдд был блондином, что резко выделяло его на фоне темноволосых итальянцев. Софи считала Лэдда "очень привлекательным мужчиной". Если в предыдущем фильме все крутилось вокруг фонтана, то здесь видовым стержнем была статуя маленького мальчика из бронзы и золота, сидящего на спине дельфина, морского существа, как известно, очень дружелюбного к людям. Софи играла крестьянскую девушку, которая зарабатывает себе на жизнь, ныряя в море за губками. Однажды она обнаружила на глубине Эгейского моря статую, прикованную цепью к остаткам корабля, затонувшего 2000 лет назад. Находка стоит миллионы долларов, однако число претендентов на ее приобретение быстро сокращается, и в конце концов остаются только археолог Алан Лэдд, стремящийся вернуть народу утраченные сокровища, и холостяк супербогач (Клифтон Уэбб), которому статуя необходима для собственной коллекции. Спирос Скоурас так много занимался благотворительностью, что смог потребовать у властей специальную вооруженную команду для защиты группы, так как время съемок совпало не только с политическим кризисом в самой Греции, но и захватом Египтом Суэцкого канала, что могло весь Ближний Восток погрузить в пучину войны. Госдепартамент США уже начал эвакуацию американских граждан из этого региона. Некоторые сцены снимались вблизи Афин и в самом Акрополисе, но большинство — на скалистом острове в Гидро, в Эгейском море, который был связан с Афинами лодочным сообщением. Для проекта арендовали роскошные яхты и корабли с каютами, служившие отелями на воде для некоторых актеров и особо важных служащих компании. Клифтон Уэбб, который никогда не путешествовал без своей престарелой матери Мэйбелл, после успеха фильма "Господин Бельведер", считался одним из наиболее дорогих актеров студии "XX век Фокс". Поэтому он получил самую большую и роскошно обставленную каюту. В не менее шикарной поселился Алан Лэдд вместе с женой Сью. Размеры помещения позволяли даже отрабатывать удары в гольф. Софи предпочла остаться на берегу. На всем острове было только два дома, в которых сдавались комнаты. Она арендовала один из таких домов, в котором поселилась со своей маленькой компанией, режиссер Жан Негулеску и его жена Дасти сняли комнаты во втором доме вместе со сценаристом Иваном Моффатом. После ухаживаний Гэри Гранта Софи ожидала по крайней мере того же и от Алана Лэдда, однако первая их встреча разочаровала обоих. С того времени, когда Софи видела его последний раз в фильме "Великий Гэтсби", сорокатрехлетний актер из-за чрезмерного увлечения спиртным растерял свою привлекательность. Его расплывшиеся черты и коренастая фигура очень удивили Софи, однако более всего поразил его рост — не более метра семидесяти, хотя на экране Лэдд выглядел крупным мужчиной. Софи быстро обнаружила, что актер комплексует из-за своего небольшого роста. Это особенно чувствовалось в присутствии более высоких людей: он старался не приближаться к ним и мог спокойно стоять, только когда все присутствующие сидели. Увидев в первый раз Софи, Лэдд, вероятно, был шокирован не меньше ее, хотя и по совершенно противоположной причине. Ему предстояло сниматься рядом с этой высокой, молодой и чувственной амазонкой. Он боялся, что на экране она могла его подавить. Во время съемок Лэдд был холоден с Софи и отвергал все ее попытки установить дружеские отношения, всегда помогающие в работе. "В течение двух месяцев каждый день мы проводили на съемках вместе по несколько часов, — вспоминала она. — Политический климат в мире тогда был очень напряженный. Хотя бы из-за этого мы должны были бы держаться все вместе, но так не произошло. Лэдд был очень вежливым, но не хотел иметь никаких контактов вне фильма. Алан мне нравился, но мне казалось, меня он недолюбливал. Я не могла этого понять". Во всех голливудских фильмах у Лэдда либо были невысокие партнерши, как Вероника Лейк, либо в сценах, в которых ему приходилось сниматься с высокими актрисами, он должен был встать на скамеечку. Однако здесь он не захотел пользоваться подставкой, поэтому Жану Негулеску пришлось придумывать способы, как "прятать" рост Софи. "В том месте, где она стояла, мы делали помост ниже, — говорил режиссер позже. — А для эпизода, в котором Софи и Алан шли рядом друг с другом, нам пришлось выкопать довольно длинную, хотя и неглубокую траншею, по которой она передвигалась". Из-за напыщенности Лэдда Негулеску во время съемок предпочитал искать более выгодные ракурсы для Софи. Потом актер утверждал, что режиссер влюбился в Софи и поэтому оказывал ей предпочтение. "В большинстве сцен вы видите только мой затылок, — говорил он. — Очень скоро все это мне надоело". Как и в предыдущем фильме, Софи одели в костюм крестьянки, однако для сцен, где она ныряет в море, Жан Негулеску создал нечто необычайное. Это было потертое старое желтое платье с веревкой вокруг пояса. Но поднятая спереди и подоткнутая юбка открывала длинные ноги Софи. Негулеску скопировал этот костюм с фотографии японской ныряльщицы за жемчугом, которую он однажды видел. Чтобы проверить его, он принес наряд в дом Софи, попросил актрису надеть платье и лечь в ванну с водой. "Едва она погрузилась в воду, мне открылось редкое видение: платье облегало тело Софи, очерчивая фигуру с опасной силой. Возможно, слишком опасной для будущих цензоров фильма. Пришлось делать второй вариант. Новая модель превосходно передавала физическую чувственность актрисы, не переходя грани, за которой начинается похотливость. Это было именно то, что я хотел". В день съемок Софи надела платье и нырнула в море. Когда она появилась из воды, глаза режиссера округлились. "Возможно, вода в море оказалась слишком холодной и подействовала на нее возбуждающе, но… ее груди торчали прямо на нас. Фотограф уронил свой аппарат. Работники-греки стояли ошеломленные… Сцена была слишком хороша даже для фильма. Мы сделали второй дубль — к удовольствию всей команды. После того как фильм вышел на экраны, "промокшее желтое платье", как его называли позже, разошлось в виде рекламных плакатов по всему свету". Работая с Софи, Негулеску понял, что лучше всего актрисе удаются роли простых крестьянских девушек, привыкших к тому же ходить босиком. В одной сцене, для которой ей пришлось одеться в дорогое платье для первой встречи с миллионером, героем Клифтона Уэбба, казалось, что туфли на высоких каблуках отвлекают ее внимание, рассеивают концентрацию. "Туфли были ей неудобны, более того, они были ее врагами, — вспоминал Негулеску. — В той сцене, где ноги не попадали в кадр, она их сбросила, и сразу же ее игра стала более свободной, появились раскованность и уверенность. Она обрела вдохновение и истинное достоинство. Я подумал, что если бы ей удалось запомнить это состояние "без туфлей", она вышла бы на такой высокий исполнительский уровень, когда не нужны никакие правила, никакие актерские трюки, и стала бы легендой кино". Съемки фильма закончились по графику, что позволило Софи до начала работы в новой картине провести Рождество в Риме. Возвращение в Италию могло стать для нее испытанием. Во время очередного прилета Понти в Грецию Софи поехала встречать его в афинский аэропорт. Хотя они всегда старались вести себя осторожно, бывая на публике, на этот раз, казалось, она не смогла сдержать своих эмоций. Когда Понти вышел из самолета, Софи подбежала к нему, страстно поцеловала и, пока они проходили через таможню и иммиграционную службу, продолжала прижиматься к его плечу. Папарацци, которые всегда толкались в аэропорту, чтобы захватить врасплох прибывающих знаменитостей, не упустили возможность сделать интересные снимки. Может быть, Софи именно этого и хотела. Возможно, она думала, что обнародование ее связи с Понти заставит его действовать энергичнее. Спустя несколько лет она фактически призналась в этом. "Я обожала Карло, — говорила она. — Это был мой мужчина, мой единственный настоящий мужчина. Я страстно хотела, чтобы он стал моим мужем и отцом моих детей. В какой-то момент наших отношений мне казалось, что он не сделает решительного шага, если я не подтолкну его к нему. В конце концов, это свойственно всем мужчинам, которые живут на два фронта, стараясь сохранить добрые отношения в семье и обойтись без скандалов с любовницей. Однако я не хотела такой жизни для нас с Карло". Публикации фотографий, сделанных в аэропорту, в итальянской прессе послужили причиной неприятностей не только для Софи и Понти, но и для его жены и детей, которые стали объектом преследования папарацци. Поэтому съемки за рубежом позволяли ей хотя бы на время уйти из-под огня критики. На Рождество Софи и Понти отправились на вечеринку в отеле, где остановился Джон Уэйн, прибывший в Рим, чтобы встретиться с ним и с высшим руководством, обеспечивающим съемки "Легенды о затерянном", которые по плану должны были начаться второго января 1957 года. Уэйн украсил рождественскую елку флагами всех стран, граждане которых участвовали в создании фильма. Из-за кризиса на Ближнем Востоке основное место съемок пришлось перенести из Египта в Ливию, подальше от взрывоопасного района, на границу с Алжиром и Тунисом. В определенном смысле Софи предстояло работать на самого Джона Уэйна. Его независимая студия "Батджак продакшн" (названная в честь вымышленной фирмы, занимающейся грузоперевозками, в фильме 1942 года "Пожнешь бурю") заключила соглашение с "Юнайтед артисте" на производство трех кинофильмов и начинала с "Легенды". В связи с этим "Юнайтед артистс" подписала с Робертом Хаггиагом из итальянской студии "Диа-фильм" контракт о частичном финансировании проекта, что объясняло, каким образом Софи и ее партнер Россано Браззи стали сниматься вместе с Уэйном. "Легенда исчезнувших" была детищем режиссера Генри Гейтуэя, закаленного производством вестернов и фильмов "экшн", по нынешней терминологии, который вынашивал идею в течение многих лет, прежде чем нанял плодовитого Бена Гехта для разработки сюжета и Роберта Преснелла-младшего, чтобы написать сценарий. Уэйн хотел снимать фильм в калифорнийской Мохавской пустыне, поближе к дому, но Гейтуэй заявил: "Публика сможет понять, что дюны созданы бульдозерами, а песчаные бури — ветровыми установками".