– Да ладно, Туча умеет за себя постоять. Сколько уже стоял, – нахмурилась Таня. – Давай найдем эту солянку! – предложил Володя. – Посмотрим, что к чему! – Да, это нужно сделать, – кивнула Таня. – И еще – мы знаем теперь, за что убили Цилю и Виктора. Он узнал все о новом наркотике и о роли Котовского во всем этом. Нужно было заставить его замолчать. – Ну а мы молчать не будем, – сказал Володя. – Давай сходим на Жевахову гору завтра? Таня кивнула – со счастливыми глазами. Так радуются девушки, когда их приглашают на свидание. Глава 18 Иногда лучшее действие – ничего не делать. История Жеваховой горы. Святилище богини Деметры. Сатанинское место Таня остановилась на лестничной площадке и выглянула в окно. Черный автомобиль по-прежнему стоял на месте. И так же, как и десять минут назад, были потушены фары и заглушен двигатель. Они только вернулась из «Рая». Володя хотел ее проводить, но Таня категорически отказалась. Фира посадила ее в машину одного из людей Соляка, занимавшегося частным извозом, и Таня никак не могла представить, чтобы тут, в этой машине, находился Володя. Это было бы уже слишком. Откинувшись на спинку заднего сиденья, Таня прикрыла глаза. В висках ее бушевала кровь, в памяти, одно за другим, возникали бесстыдные и такие болезненные видения – лицо Володи над ее лицом, его тело, страстные поцелуи, которыми он покрывал ее, расширенные от восторга зрачки его глаз… Все то, что столько времени Таня пыталась безуспешно выжечь из памяти, но что возникало снова и снова… Она даже не знала, сможет ли наступить момент, когда сердце ее сможет биться спокойно, едва Володя покажется на ее горизонте. Пока казалось, что такого никогда не произойдет. Машина медленно катилась по улицам притихшей ночной Одессы, а Таня застыла в жгучем плену своих воспоминаний, забыв о том, что вокруг существует окружающий мир и другая жизнь. К Каретному переулку подъехали далеко за полночь. Машина остановилась возле подъезда. – Фира велела проследить, как вы до хаты войдете, – повернулся к ней молчавший всю дорогу неуклюжий, явно деревенский парень, лицо которого было покрыто трогательными веснушками, – и ни до куда не ехать до того. В этот момент в переулке появился еще один автомобиль. Таня хотела было что-то ответить, но сбилась с мысли, удивленная появлением машины с таким ярким светом фар. Переулок всегда был безлюден. Тут и прохожих было мало, и вдруг – две машины подряд! Черный автомобиль остановился в некотором отдалении от них, потушил фары и заглушил двигатель. – Странно… – нахмурилась Таня, – обычно в этом переулке очень мало машин. – Так он до нас с самой Пересыпи ехал, – охотно отозвался парень, – я его далеко заприметил, как с Балковской ямы съехали. Острый укол тревоги кольнул Таню прямо в сердце. Автомобиль в пустом переулке не предвещал ничего хорошего. Тем более, если, по словам ее водителя, он столько времени ехал за ними. После взрыва в квартире на Екатерининской, после смерти Цили Таня впервые стала ощущать страх. Иногда она даже просыпалась посреди ночи от давящего чувства ужаса, который не могли ни объяснить, ни понять. После того, что произошло, было очень сложно прийти в себя. И Таня с трудом успокаивала себя тем, что в жизни ее бывали такие моменты, выжить в которых было просто невозможно, а она – выжила. Но, честно говоря, это было слабое утешение. Таню преследовал страх. И появление этого странного автомобиля вновь вызвало в ее душе бурю! Усилием воли взяв себя в руки, Таня кивнула водителю и быстро побежала к подъезду. С гулким стуком за ней захлопнулась дверь. Подвозивший ее парень уехал. А черный автомобиль продолжал стоять. Таня не зашла в квартиру – она застыла возле закопченного, потрескавшегося окошка. Но стоять так долго, всматриваясь в трещины окошка как в свою изломанную судьбу, было очень страшно. Таня как могла отдышалась и медленно пошла наверх по лестнице к своей квартире… …Две сильные мужские руки обхватили ее сзади и даже слегка приподняли над лестницей. Таня старалась отбиться, потом пыталась закричать… Но… вдруг совсем близко блеснули черные озорные глаза, а ее готовые к крику губы властно были закрыты обжигающим поцелуем… Так целовать мог только Мишка Няга… Таня никогда в жизни ни с чем бы не спутала этот поцелуй… – Я скучал очень… – Мишка обнял ее сильно-сильно, прижал к себе крепко, и Таня почувствовала, как погружается в мягкий, какой-то бархатный покой. – Извини, что не мог приехать раньше, – Мишка словно оправдывался, в его голосе звучала не свойственная ему мягкость, Тане это казалось странным. – Я приехал сразу, как только узнал. Мне так жаль… Она молчала. Что она могла сказать? Рассказать, кем была для нее Циля? Слов не было. Да Таня их и не нашла бы. Скорее, стала бы рыдать до тех пор, пока не лопнуло бы окончательно, не разорвалось бы ее сердце. А рисковать своим сердцем она не хотела и не могла… Ей было для кого жить. – Я ж не знал, что она для тебя значит, – Мишка отстранился, пытаясь поймать ее взгляд. – А узнал – что бы изменилось? – Таня глянула на него в упор. Восторг от поцелуев прошел, и она чувствовала только жесткость бойца, готового к бою. – Ты о чем? – Мишка нахмурился. – Цилю и ее мужа убил Паук. А ты дружишь с Пауком. Паук работает на Котовского, – Тане казалось, что она стреляет словами, но остановиться уже не могла. – Это не совсем так… – В голосе Мишки появилась странная неуверенность, больше похожая на капитуляцию. – Ты дружишь с подонком, – отрезала Таня. – Цилю убил Котовский. Паук только выполнял его приказ. Чем ты лучше Паука? – Ты ошибаешься, – Мишка заговорил очень спокойно, – все не так, как ты думаешь. Придет время, я все тебе объясню. В общем, о Грише ты думаешь… ну… неправильно. Не такой уж он и плохой… – Это ты кому говоришь, мне? – Таня просто оскалилась. – Мне?! Выросшей в Одессе?! Да я помню Котовского еще с того момента, как в Оперном театре он продавал свои кандалы и водил экскурсии по тюрьме. Я все, понимаешь, все о нем знаю. Больше, чем ему – и тебе! – хотелось бы. Это подонок. А ты… ты работаешь на подонка!.. – У тебя есть основания так говорить, – хладнокровно, ледяным голосом сказал Мишка. – Но ты ж не знаешь очень многого. Со временем я постараюсь изменить твое мнение. – Как? – Таня почти билась в истерике. – Как?! Воскресишь Цилю? Или убьешь Паука? – Я обещаю тебе… – Лицо Мишки на самом деле вдруг стало очень серьезным. – Я тебе обещаю, что подлец, виновный в смерти Цили и ее мужа, будет наказан. Рано или поздно он получит свое… Показывая всем свои видом, что не верит ни одному слову, Таня горько усмехнулась. Жизнь сыграла с ней жестокую шутку – она ничему больше действительно не верила. Людям… Мишке Няге… – Таня, пожалуйста… – Мишка пытался поймать ее взгляд, – он получит по заслугам, я обещаю тебе! Я не такой плохой, как ты думаешь. Ты многого не знаешь. Я все объясню… – Это просто слова, – голос Тани стал жестким, – а Паук, как и прежде, жирует в своем логове, тратит червонцы, полученные от Котовского. – Ты хочешь, чтобы я его застрелил? – в глазах Мишки мелькнула ярость. – Да, хочу! – крикнула Таня, с трудом сдерживая слезы. Вместо ответа Мишка притянул ее к себе и крепко-крепко обнял, застыв надолго. Таня молчала, наслаждаясь этим теплом. – Он будет наказан и свое получит, – наконец произнес он, – только не мешай мне его наказать. – Ты о чем? – удивилась Таня. – Не мешай мне его наказать, просто стой в стороне, – повторил Мишка, – иногда лучшее, что можно сделать – это совсем ничего не сделать. А потом Таня повела его в себе, сама не понимая, как это произошло. Может, просто не могла остаться одна этой ночью и снова думать о Володе. А может, ее злость и грусть действительно растопили тепло Мишки, в котором так нуждалось ее заледеневшее сердце. Наташа и Оксана уже спали. Таня заглянула в детскую, чтобы мельком взглянуть на дочку – перед сном она всегда так делала, потому что, не увидев Наташу, не могла заснуть. Девочка раскинула ручки вдоль одеяла. На нежный лобик падала светлая прядь. – Она похожа на маленького ангела, – прошептал Мишка, выглядывавший из-за ее плеча. – Говорят, у каждого маленького ребенка есть ангел-хранитель. Пусть самый сильный будет у нее! – Ты веришь в ангелов? – удивилась Таня. – Нет, – резко ответил Мишка, – раньше верил, в детстве. А потом убедился, что для людей есть только один ангел, и имя ему – смерть… Таня вздрогнула. Был его шепот каким-то ледяным… Мишка ушел на рассвете. Едва первые лучи серого утреннего солнца упали на землю, он вскочил с кровати и стал одеваться, разбудив при этом Таню. В лучах встающего солнца его долговязая фигура казалась совсем черной, и Таня вдруг поняла, что не может различить черт его лица… Ей стало страшно. Кто этот человек, почему она не видит его лица? Почему она ясно, отчетливо видит шрамы на его теле, но не видит глаз? Что за странная игра света и тени, почему именно сейчас, с ней?.. Ей стало страшно. Мишка оделся и ушел, а она больше не смогла заснуть. Все сильнее и сильнее мысли Тани забирала Жевахова гора, на которую этим днем она с Володей собиралась пойти. Странное место… Что она знает о нем? Была Таня на Жеваховой горе лишь раз, у гадалки, которая произвела на нее не зловещее, а скорее жалкое впечатление. Да и было это в темноте, так что она ничего толком и не разглядела. Разговоры об этом месте ходили странные. В городе оно считалось плохим. Таня вспомнила, как в далеком детстве, когда еще была жива бабушка, она подслушала ее разговор с подругой. Говорили они о том, что на Жеваховой горе повесился какой-то старик. Бабушка сказала, что это – плохое место, а подруга добавила, что вешаются там чаще всего… Разговор этот почему-то очень сильно врезался в память Тани, и вот вдруг всплыл… Почему, зачем?.. Шкаф с книгами остался еще с тех времен, когда Таня впервые поселилась в этой квартире. Одна из книг – Атлас Одессы – была большой, богато иллюстрированный картинками и как бы сама просила: «Почитай меня!» Таня открыла страницы с информа­цией о Жеваховой горе. Потом она вернулась в свою комнату и, устроившись в постели под теплым одеялом, принялась читать. Жевахова гора, расположенная на песчаной косе Пересыпи, возвышается над уровнем моря на 40 мет­ров и полностью состоит из глинистых слоев поч­вы. Оттуда всегда открывается захватывающий вид на Пересыпь, залив и оба лимана – Хаджибеевский и Куяльницкий. В V-IV веке до нашей эры на горе находилось древнегреческое поселение, крупнейшее в Северном Причерноморье. Как археологический объект Жевахова гора была известна с начала XVIII века. Очень долго существовало мнение, что именно здесь находилось древнегреческое святилище богини Деметры, где совершались таинственные ритуалы и жертвоприношения. Интерес к Жеваховой горе проявляли члены Одесского императорского общества истории и самобытностей. Еще в 1902 году во время раскопок снесли один из курганов и случайно обнаружили там древнегреческие амфоры. А первые находки античного времени были сделаны значительно раньше – в 1820-х годах. Вот что тогда писали ученые об этом: «Подобные места, где находили древнегреческие святилища, были известны по всему миру, однако именно место на Жеваховой горе оказалось уникальным в своем роде. В античное время через нынешний Одесский залив пролегал морской торговый путь из Средиземноморья в крупнейший греческий порт Причерноморья – Ольвию. А также в крымские порты. В районе Приморского бульвара Одессы в тот период располагался крупный портовый город Гавань Истриан. Его жители, а также моряки, и составляли костяк тех, кто проводил ритуалы на Жеваховой горе». В ходе раскопок учеными было обнаружено несколько десятков культовых ям, выдолбленных прямо в скале и заваленных огромными камнями. Эти ямы предназначались для совершения обрядов, связанных с плодородием, земледелием и поклонением мертвым. За плодородие и земледелие в Древней Греции и отвечала богиня Деметра. И она же была властительницей подземного царства мертвых. В ее честь греки приносили нижние части сосудов как символ потустороннего мира. Перед тем, как бросить священные предметы в яму, хозяева намеренно их ломали. Это символизировало «умерщвление» вещи. В ямах также сжигались свитки, на которых были записаны имена близких умерших людей. Считалось, что после такого ритуала умершие попадут прямиком в царство Деметры.