Затем всех выстроили на плацу перед казармой, начались упражнения. После в умывальнике казармы состоялся водный моцион, утренняя приборка, и, наконец, рота строем пошагала на завтрак, парни успели к этому времени проголодаться. Завтрак состоял из кружки горячего кофе с молоком, четверти кирпича белого хлеба, масла, плавленого сырка и вареного яйца. Максим отметил, что хлеб был удивительно вкусный, не хуже питерского. — Так жить можно, — похлопал себя по животу здоровенный Васька Шамин из Самары. — Меня дома хуже кормили, честное слово. Вернулись в казарму. Командир взвода объявил, что теперь они все курсанты, и в течение месяца курсантам положено пройти курс молодого бойца. Затем состоится Присяга, и еще предстоит специальная подготовка. С этого дня началось то, что Максим уже освоил в Морском корпусе: изучение уставов, строевые занятия на плацу, сборка, разборка и чистка автоматов. Как и следовало ожидать, его назначили командиром отделения. Вопросов по такому поводу не возникло, сослуживцы уже знали, что Найденова отчислили со второго курса военно-морского училища. В один из обычных учебных дней в роте появился незнакомый старший лейтенант особого отдела — взял у всех курсантов подписку о неразглашении. Месяц пролетел незаметно. Все молодые, кроме Максима, приняли военную присягу — он присягу принял ещё в корпусе. В первую же неделю пребывания в роте он написал Лике письмо, поскольку знал адрес. Но ответа не получил. После присяги начался спецкурс. Он включал в себя водолазную, воздушно-десантную, навигационно-топографическую, горную, морскую и физическую подготовку. А еще минно-подрывное дело, рукопашный бой и выживание в любых условиях. Начали с азов. Для начала командир роты прочел вводную лекцию из истории ПДСС, рассказал об их назначении, целях и задачах. Всем не терпелось начать практические занятия. Водолазному, минно-подрывному делу и рукопашному бою обучал заместитель командира капитан-лейтенант Воронин; остальному командиры взводов и их помощники, инструктора-старшины. Все они служили по контракту. Имелся в роте и второй заместитель командира — капитан 3 ранга Лепилин, ответственный за воспитательную работу. По понедельникам он выступал с информацией о политической обстановке в мире, агрессивных проявлениях политики США и НАТО, рассказывал о преобразованиях в стране. Последнего курсанты не понимали, и как-то Леша Костомаров, спокойный и рассудительный, задал вопрос — в чем они заключаются, эти самые преобразования? — В построении нового социального государства и восстановлении экономики. — А вот у нас в Томской области я такого не наблюдал. Фабрики с заводами стоят. Колхозы развалились. Работы нету. — И у нас тоже, — послышались еще голоса. — А-атставить базар! — налился краской заместитель. — Это все временно. Задавали вопросы и о присоединении Крыма, чем все гордились, а также о войне в Донбассе. Уже на первых занятиях по водолазной подготовке двух курсантов списали на корабли: один боялся замкнутого пространства, второй отказывался идти на глубину. Занятия проходили в отапливаемом ангаре, где имелся бассейн с морской водой, совмещенный с торпедным аппаратом, барокамера и все необходимое снаряжение. Подрывному делу обучали на полигоне в горах, там же топографии и альпинизму. Рукопашным боем занимались в спортзале, огневой подготовкой в подземном тире. Дистанцию ежедневных кроссов удлиняли каждые две недели. Поскольку все это изматывало и требовало много сил, в рационе появились дополнительные жиры и шоколад. Не дождавшись от Лики ответа на свое письмо, Максим написал второе письмо, на которое тоже не получил ответа. Он объяснял себе, что работа почты могла быть медленной, но волновался все больше. И тогда он обратился к Гриценко за разрешением позвонить. — Что, краля не отвечает? — хитро прищурился замкомвзвода. — На. Три минуты, — протянул он Максиму свой сотовый. Набрав номер, Макс приложил трубку к уху. Раздались длинные гудки, а затем мелодичный голос пропел «Абонент в сети не зарегистрирован». Он набрал повторно. То же самое. — Спасибо. — Огорченный и раздосадованный, он вернул трубку. — Не отвечает? Бывает. — Старшина сунул трубку в карман и добавил: — Если надо, обращайся. — Ему импонировал этот курсант, всегда собранный и молчаливый. Несколько дней после этого Максим переживал, размышляя, что же могло случиться. Больше всего его угнетала мысль, что Лика предала его и нашла другого. Он гнал от себя эту мысль, но она возникала снова. Впрочем, а почему нет? Кто он такой? Бывший детдомовец и неудачник. В январе началась парашютная подготовка, на которую возили в десантную часть под Севастополем. Выброски проводили отделениями и взводами с военно-транспортного самолета на сушу и воду. В последнем случае в легководолазном снаряжении. После этого этапа списали еще одного курсанта из-за боязни высоты, а второй на третьем прыжке разбился, запутавшись в стропах. Тело отправили домой в цинковом гробу. Смерть отнесли на небоевые потери. Весна в Крыму выдалась ранней. В середине февраля подули теплые ветры, в первых числах марта в горах розовым зацвел миндаль, температура воздуха поднялась до двадцати градусов тепла. Немного прогрелось и море, начались тренировки в бухте. При этом оказалось, что в бухту ведет подземный коридор из ангара. Вырубленный в песчанике, он заканчивался обширным подводным гротом, выходящим в море. Там хранились подводные носители — транспортировщики, средства навигации, визуального наблюдения и другое необходимое для занятий оборудование. Мичман Полупан, старшина роты, давно служивший в Севастополе, как-то рассказал, что во время оккупации Крыма фашистами во времена Великой Отечественной войны здесь была организована школа итальянских боевых пловцов. После освобождения объект забросили и восстановили только пару лет назад. Дно бухты тоже было своеобразным полигоном для постановки и снятия учебных мин на надводные и подводные объекты, отработки стрельбы из специального оружия, глубоководных погружений, управления средствами доставки и многого другого. Во время одного из погружений Найденов едва не погиб. На глубине двадцати метров в акваланге отказал редуктор, и его, почти захлебнувшегося, вытащил в грот инструктор. Начиная со второго месяца обучения, курсантов приучали работать в парах, с учетом предрасположенности друг к другу и психологических особенностей. Так было принято с давних пор. В напарники Максиму взводный определил Игоря Трембицкого. Тот окончил в Мурманске среднюю мореходку и мечтал со службы поступить в военно-морское училище, что сблизило обоих. Подходили ребята друг другу и по другим критериям. Оба мускулистые, рослые, спокойные, немногословные. В апреле освоили курс выживания. Для начала курсантов по ночам высаживали на мыс Фиолент, в его южную часть, закрытую для посещения гражданским. Каждой паре выдавался компас и штык-нож, а затем на карте указывался отдельный маршрут. Задание состояло в том, чтобы выйти в течение четырех суток к определенной точке скальной гряды, — в результате курсант получал зачет. Продвигаться должны были скрытно, питаться подножным кормом. На этой отработке Найденов с Трембицким отличились. За сутки до выхода к гряде, где по условиям задания находился опорный пункт, изрядно отощав от съеденных ежей с лягушками, ящериц и прошлогодних желудей, пара наткнулась на неизвестного мужчину с охотничьим карабином. Мужик попытался было сбежать — браконьера задержали. Документов у него не было, говорил на украинском, в рюкзаке было свежее мясо. Отобрав оружие, доставили к контрольной точке. Браконьера командиры сдали пограничникам, курсантам объявили в роте благодарность. Максиму очень хотелось получить отпуск, чтобы съездить в Питер и узнать, почему молчит Лика. Но увы, в учебных подразделениях никакие отпуска не полагались. В увольнении за все время были три раза, да и то на экскурсиях. Посмотрели достопримечательности Севастополя и Балаклавы, сходили в кино, поели мороженого. Перед самым выпуском, в начале лета, прошли ночные тренировки по выброске в море с торпедного катера на ходу, а затем состоялось контрольное учение. Оно заключалось в проникновении на различные объекты крымского побережья с выполнением диверсионно-разведывательных операций. Каких, курсанты заранее не знали, каждая пара получала свое задание перед началом контрольных учений. Трембицкому с Найденовым предписывалось высадиться с моря на побережье Ялты и добраться до поселка Гаспра. Там, скрытно засняв военный объект, курсанты должны были вернуться, провести выбор и минирование второго объекта, а потом уйти морем. Для выполнения задания выдали герметичную цифровую камеру, умещавшуюся в ладони, и имитатор магнитной мины. Ночью в грот вошла подводная лодка класса «Пиранья» из Балаклавы. На таких лодках тоже отрабатывались задания. Лодка приняла Трембицкого и Найденова на борт. Не всплывая, тихо выскользнула обратно. Серия таких лодок была разработана еще в СССР, после его развала программа была свернута, а теперь эти лодки снова выпускались на Адмиралтейских верфях. «Пиранья» относилась к классу сверхмалых и предназначалась для выполнения специальных задач: ведения разведки, высадки диверсионных групп, постановки мин, а при необходимости и нанесения торпедного удара. Корпус имела титановый, глубину погружения до двухсот метров. Скорость хода составляла семь узлов (12,96 км в час), дальность плавания под водой двести шестьдесят миль. — Ну что? Вперед и с песнями? — подмигнул курсантам ее командир, усатый мичман, отдав приказ механику увеличить ход. К утру, когда поднялось солнце, были в Ялтинском заливе у одной из скал. Подвсплыв, командир обозрел в перископ водную акваторию и едва различимую вдали береговую черту, положил «Пиранью» на грунт и разрешил аквалангистам выход. — Жду до конца ночи. — Он поднял сжатый кулак. Включившись в аппараты, через шлюзовую камеру пара выбралась на надстройку и уселась в один из носителей. Носитель бесшумно отделился от корпуса и скользнул в зеленоватый полумрак. Ориентируясь по приборам, диверсанты приблизились к береговой черте, а когда глубина составила десять метров, транспортировщик, замедлив ход, коснулся дна. Через минуту муть вокруг рассеялась, рядом вверх уходил покрытый цветущей тиной трос. Выбравшись из кабины, пара осмотрелась: неподалеку из песка торчал старый якорь с обрывком цепи, — и сделала несколько глубоких вдохов. Затем, освободившись от аквалангов, положила их в кабину и, работая ногами, всплыла на поверхность. В глаза ударило яркое солнце, в небе парили чайки, рядом покачивался на волнах буй. По сторонам уходили вдаль еще несколько поплавков, ограничивающих зону купания. «Диверсанты» не спеша поплыли к городскому пляжу. Он на этот час уже был многолюдным, в воде купались десятки отдыхавших, визжали детишки. На лежаках и гальке многочисленные тела принимали солнечные ванны. У моря, у синего моря, Со мною, ты рядом со мною, И солнце светит лишь для нас с тобой, Целый день поёт прибой! — доносился из ближайшего санатория задорный напев. — Это точно, — переглянулись Максим с Игорем, выбредя из шуршащей пены. Оба в плавках, во внутреннем кармашке у Найденова цифровая камера, на талии напарника черная «бананка». Внутри имитатор мины. Приметив одну из компаний, направились к ней. Несколько загорелых парней с девушками, сидя на расстеленном покрывале, сосали баночное пиво и, дымя сигаретами, играли в карты. Опустились на гальку рядом, подставив лица солнечным лучам. — Хватит, пора и окунуться, — сказал через несколько минут один из компании, с золотым крестом на шее. Отложив карты, с веселым смехом вся группа отдыхающих побежала к воде. Чуть обождав, Макс с Игорем умыкнули по паре шорт с футболками, сандалии и кроссовки. Встав, проворно затерялись в толпе. Спустя минут десять, переодевшись в свободной кабинке, оба вышли с пляжа. — Ничего шорты, фирмб, — оценил свои Игорь. — Я в этом ничего не понимаю, — откликнулся Максим. — Во, и бабки есть, — вынул из кармана две тысячные купюры напарник. А у тебя? Найденов, пошарив в своих, извлек пачку «Мальборо» и прозрачный пакетик с белым порошком. — Твою мать, — прошипел Игорь, зыркая по сторонам. — Это ж героин, выкинь. Максим швырнул дозу в ближайшую урну, пошагали дальше. У продавщицы цветов на углу улицы спросили, как добраться в Гаспру. Та объяснила, ребята направились к ближайшей остановке и сели на маршрутку. Через полчаса вышли в центре, — показалось, что попали в рай. С одной стороны высились в дымке горы, с другой голубело море, между ними в зелени утопали санатории, коттеджи и частные дома. Улицы были неширокими со множеством ресторанов, кафе и баров. На одной из прибрежных скал белел мавританского стиля замок с башенкой. — Да, хотел бы я служить в таком месте, — восхитился Трембицкий. — Ладно, давай искать воинскую часть. Насколько понял, она здесь одна, — сказал Найденов. — Легко. Эй, пацан! — остановил Игорь пробегавшего рядом мальчишку.