Глеб был достаточно высоким, конечно, не таким, как Алек, где-то метр восемьдесят, а также имел широкие мускулистые плечи и, как я недавно выяснила, шикарный пресс. В эту секунду я поняла, как сильно Глеб изменился за эти несколько дней. Сбрив бороду и поменяв клетчатую рубашку дровосека на простую белую футболку, он стал выглядеть намного свежее. И, в какой-то степени, привлекательнее. Хм, а может слова Лины о стиле стоит воспринять всерьёз? Было бы неплохо так же преобразиться, как Глеб. Неожиданная мысль так стремительно врезалась в сознание, что я даже вздрогнула. Прямо сейчас я поняла, что могла бы даже влюбиться в него. Нет, не сейчас, но в прошлом, когда мы только познакомились. Но судьба распорядилась иначе, ведь на момент нашей первой встречи я была без ума от Дмитрия. А Глеб, очевидно, считал меня слишком маленькой, чтобы воспринимать в романтическом смысле. А что сейчас? Я выросла и больше не была в отношениях, а он, очевидно, запал на мою подругу. Но если бы знакомства с Ингой не случилось, могли бы мы… Нет. Всё равно нет. В нашей дружбе было слишком много взаимных подколов, глупых историй и таких… братско-сестринских чувств, что изменить их было бы просто невозможно. Чего не скажешь об их отношениях с Ингой, Ведь ребята только познакомились. Я ощутила, как во мне просыпается маленьких шиппер. — Да я. Ты только не подумай, что я за все свои годы не научился ухаживать за девушками, — на этих словах Илья подозрительно ухмыльнулся, но промолчал — просто Инга такая, я даже не знаю, хорошая. Я боюсь сделать что-то не так. Я закатила глаза. Ох уж эти парни, считающие девушек хрустальными созданиями. — Ну это лучше, чем вообще ничего не сделать. Не в лоб, а в глаз. — Тут как посмотреть, — протянул друг. Ого, да Глеб действительно волнуется! Этот парень, видимо, никогда не перестанет меня удивлять. Нужно что-то сделать с вот этой его неуверенностью, иначе моё сводничество пойдёт ко дну. А я только начала разогреваться. — Но ты не узнаешь, пока не попробуешь. Как бы то ни было, это просто прогулка, пообщайтесь, узнайте друг друга поближе. Никто не обязывает вас целоваться на первом же свидании. Хотя и это не запрещено. — А Мила дело говорит, — поддержал Илья — просто действуй по ситуации. — И будь внимательнее к её реакции, — добавила я. — Может вы и правы, — почесал в затылке друг — всё равно с чего-то надо начать. — Именно, — ответила я, поправляя шарф — но чувак, если ты её обидишь, я тебя поколочу! — для пущей убедительности я показала другу свой кулак. Парни вновь засмеялись. — Стоп, — замер Глеб. — С каких пор малолетка раздаёт мне советы по отношениям? Я возмущенно подняла палец вверх. — Между прочем, эта малолетка уже почти совершеннолетняя половозрелая женщина. Друг удивлённо уставился на меня, словно впервые обратил внимание на мой реальный возраст. На то, что перед ним сидит уже не пятнадцатилетняя Мила. — И правда, — тихо нашёлся он. Неловкий момент скрасил Илья, добавив какую-то остроту. Слово за слово. Мы просидели, общаясь, еще минут десять, а потом я выскользнула на воздух. После встречи с парнями мне стало заметно легче. Раз Глеб не боялся делать первые шаги навстречу новому, то и мне не стоило. Да, сейчас в жизни не лучший период, но со мной рядом мои друзья, которые в любую минуту поддержат, а значит, всё будет хорошо. Главное в это верить. Дорога от кафе до квартиры Лины превзошла все ожидания. Улицы непривычно опустели, и я не помнила, когда в последний раз видела их такими. Всё это вводило в лёгкий ступор, но в тоже время доставляло огромное удовольствие. Город словно отдыхал от своих жителей. И я отдыхала вместе с ним. Тишина в голове, после стольких дней чтения и лекций, казалась оглушающей. Я быстро добралась до нужного дома, пальцы нажали нужные кнопки на домофоне. Через несколько секунд дверь отворилась, и я поднялась на второй этаж. — Ты рано, — улыбнулась подруга, поглядывая на настенные часы. Я проследила за её взглядом. Да, как я не старалась идти со скоростью хромой черепашки, все мои попытки увенчались провалом. До часа Х оставалось целых пятнадцать минут. — Это вышло случайно, — замялась я, не зная какое еще оправдание можно придумать. — Ничего страшного, я всё равно уже готова. Только вот сумку не собрала, подождёшь? — Конечно! Что за вопросы? Ответом мне послужила лучезарная улыбка. И как Лине это удаётся? Быть такой красивой и внутри, и снаружи. Сейчас подруга была одета в тёплое голубое платье с принтом из коричневых цветов, волосы, предварительно накрученные на бигуди, были убраны в высокий хвост. На запястьях и пальцах сияли золотые украшения. Естественный макияж дополнял картину. И лишь красная помада, так любимая подругой, выделялась на общем фоне ярким акцентом, словно вишенка на торте. Быстро закинув всё необходимое в небольшую сумку, Лина вышла в коридор, кажется, у неё тоже было хорошее настроение. — Как спалось? — спросила она, натягивая высокие коричневые сапоги. — Хорошо. Хотя, даже лучше, чем хорошо. — Отлично! Значит, сил на сегодня хватит, — её губы расплылись в хитрой ухмылке, в ответ на которую я настороженно нахмурилась и постаралась придать голосу совершенно невинное выражение. — Я думала, мы отдыхать сегодня будем, разве нет? — Ха, знаю я твои штучки, — она ткнула в меня указательным пальцем — ты от меня ничего раньше времени не узнаешь. И не пытайся меня расколоть. Я засмеялась. Это правда, как бы сильно я не старалась выудить у Лины хоть крохи информации, мне бы всё равно ничего не удалось. Она была самым надёжным хранителем тайн из всех, что я знала. Не успели мои руки согреться в тёплой квартире, как мы снова выбрались на улицу. Подруга пошагала в совершенно незнакомом мне направлении, мне оставалось лишь послушно следовать за ней. — Слушай, я тут заходила к Глебу… — начала я. — Да я уже поняла, — Лина кивнула в сторону бумажного стаканчика с эмблемой «La Palette». — В общем, вроде как он скоро позовёт Ингу погулять. — Это здорово. Мне кажется, из них получилась бы хорошая пара. Он такой чуткий и уверенный, а она очень робкая и стеснительная. Да и темпераменты у них схожи. — Согласна! А еще, они оба жуткие интеллектуалы. Уверена, эта парочка не соскучится вместе. — Ага, но самое главное, Глеб уже давно не подросток, которому важны лишь внешность и отношения ну… ради факта наличия отношений. Хотя Инга у нас и супер милашка, ты же знаешь, какая она ранимая. И чувствует себя комфортно лишь в беседе, в которой всегда на коне. Глеб должен это понять. — Ты права, — закивала я в ответ. — О, мы почти пришли, — неожиданно воскликнула спутница. Раньше я полагала, что знаю все места в Солярисе, но я ошибалась. Улица, на которую мы повернули, была мне совершенно незнакома. — Нам сюда, — добавила подруга, направляясь к небольшому зелёному зданию. Со стороны он выглядел как самый обычный многоквартирный дом. Здесь имелись большие окна и двери, ведущие в подъезд. Никаких табличек и вывесок, которые могли бы дать мне подсказку. А еще полная тишина. По крайней мере, мне так казалось, пока Лина не открыла огромную железную дверь, и мы не вошли. Внутри помещение оказалось гораздо просторнее, чем представлялось снаружи. По всей видимости, хозяева снесли несколько стен, освободив большую часть пространства под фойе. Большие окна, так приглянувшиеся мне на улице, были плотно занавешены бордовыми шторами. А стены выкрашены в такой же винный оттенок. На каждой из них висело множество электрических подсвечников, умело стилизованных под девятнадцатый век. Пока я, словно последняя зевака, пялилась на чудно выкрашенный потолок, Лина преодолела холл и подошла к стойке администратора. Я поплелась следом, не отрывая взгляда от узора на входном коврике. Всё здесь было таким чудны́м! — Полина Солмей? — спросила худощавая дама, с длинными русыми волосами. — Просто Лина, — улыбнулась подруга, практически не выдавая внутреннего напряжения. Сколько я себя помнила, практически никто не называл её полным именем, также как и меня. Еще в детстве, мама приучила девушку к ласковому «Лина», а подруга так привыкла, что перестала отзываться на полное имя. С тех пор прошло много лет, и пусть её мамы давно нет в живых, Лина до сих пор не признаёт полного имени. Говорит, что оно будто не её, чужое. Порой, кто-то из новых учителей может назвать её «Полина», но затем быстро переходит на привычную всем сокращённую версию. — Можете снимать верхнюю одежду, вот бахилы и очки, — администратор протянула нам две пары бахил и двое прозрачных пластиков очков, так сильно похожих на строительные. — У вас зал номер три. Это прямо по коридору, затем налево. Мы поблагодарили женщину и забрали из её рук всё необходимое. — Пойдём, — кивнула подруга в сторону большого бархатного дивана. Меня прямо-таки распирало от любопытства, но я сдерживалась. Изо всех сил. — Слушай, может, ты хоть что-нибудь объяснишь? А то я вообще ничего не понимаю! — умоляюще воскликнула я. — Ладно, — ухмыльнулась подруга. — Думаю, больше нет смысла от тебя что-то скрывать. Особенно учитывая то, что через минуту ты сама всё увидишь. Она вздохнула. — В общем, я подумала, что у тебя столько всего накопилось за эти дни, что тебе просто необходимо выпустить пар… — И? — уточнила я, всё еще не понимая, к чему она клонит. Оставив верхнюю одежду в общей комнате, мы направились прямо по коридору, на который указала администратор. — Я долго ломала голову, как это лучше провернуть. Лучше, в смысле продуктивно, но без риска для чужой и нашей жизни. Вот тут Кира и рассказала мне про это место, я уверена тебе оно понравится, — на последних словах подруга отворила дверь с табличкой «Зал три», впуская меня внутрь. Помещение было размером с самую обычную комнату, её стены были отделаны штукатуркой белого цвета. С одной стороны возвышалось такое же большое окно, как и в фойе, но в этот раз оно было открыто и служило источником света для всего помещения. С другой стороны, вся стена была покрыта толстым металлическим листом, выкрашенным под серебро. Но самой причудливой деталью во всей комнате оказалась длинная столешница, разделяющая комнату н две части. На ней красовались несколько стопок стеклянной посуды разных оттенков, особенно ярко выделяющихся на фоне белоснежных стен. Здесь были и маленькие блюдца, и большие кружки, и даже несколько бокалов. — Это то, что я думаю? — воскликнула я, широко раскрыв глаза. — Мы будем бить посуду?