— И куда же ты? Что значит, нет дома? Извини за назойливость, но это очень странно, не можешь же ты идти в никуда. Действительно, положение у меня незавидное. Только сейчас осознала в полной мере, что совершенно не представляю, как поступить. — Наверное, что-то придумаю, пока доберусь до города, — от стыда и представления, какое произвожу впечатление, хотелось провалиться сквозь землю. На лице девушки отразилась целая гамма чувств: от возмущения до сочувствия и почему-то раздражения, при этом она покосилась на полыхающие развалины. А потом встала передо мной, заслонив от ветра. — Ну, уж нет, — твердо заявила она. — Я понимаю, что проявляю бестактность, и, возможно, ты считаешь, что это неприемлемо. Мы не знакомы, и, к тому же, я вампир, хоть и не боишься. Вышло так, что сейчас мне очень нужна компания, и ты меня выручишь, если согласишься погостить некоторое время. От неожиданности я поперхнулась, не сумев проглотить комок в горле. Так не бывает. Конечно, на свете еще существует простая доброта, сочувствие, желание совершать хорошие поступки, а также благородство и широта души. Но точно не думала, что найду эти качества в кровопийце. Да, я знала, что не ошиблась тогда в подворотне, и она не такая, как многие монстры, потерявшие человечность, и ни на секунду не усомнилась, что ее предложение искреннее. Но, все же, она вампир, а я охотник, и должен у меня быть какой-то здравый смысл. Действительно она действует без затаенного злого умысла? Или я вновь фатально ошибаюсь? Внезапно небольшой кол, пристегнутый к бедру, показался мне невероятно тяжелым, оттягивающим ногу, словно страшный позор, давящий на душу. Ведь, по идее, я просто обязана им воспользоваться по назначению. Но сейчас ее предложение было таким безумным, таким невероятным, а от необходимости отказать хотелось завыть от тоски, что я, боясь прислушаться к голосу разума, согласилась. Да и что кривить душой, у меня нет другого выхода. Последней каплей стало большое облегчение, отразившееся в глазах удивительной вампирши, согретых отблесками пламени. МЭРИ С неиспытанной прежде материнской нежностью я осторожно накрыла «рыжее солнышко» большим теплым пледом, подоткнув его со всех сторон, как делала няня для меня в детстве. Словно ребенок, она спокойно улыбалась во сне. Такие тонкие гармоничные черты, а эти пушистые чуть вздрагивающие ресницы, наверняка, разбили сердца многих мужчин. С острым щемящим чувством глядя на милую девушку, иронией судьбы нашедшую приют в доме монстра, неожиданно поняла, что испытываю потребность оградить ее от бед, помочь справиться с неприятностями «О чем это я думаю?! — оборвала я себя. — Как я смогу ей помочь, если настойчиво просила Тамарис стереть меня с лика земного?» Так и не найдя ответов, просто постаралась это отбросить. Пока я еще жива, а участие в судьбе этой необычной девушки очень сильно скрашивало ожидание и позволяло не чувствовать болезненных осколков сердца. О сне не шло и речи, несмотря на усталость. Преследовало странное предчувствие, что, если потеряю гостью из виду, она навсегда исчезнет, вновь оставив наедине с призраком Марко и рвущими душу воспоминаниями, затягивающими обратно во тьму. Устроившись в кресле, задумалась о странностях этого утра. Там, на дороге, я буквально вцепилась в девчонку, как в спасательный круг. Отказ Тамарис привел в ярость, граничащую с отчаянием, но этот одинокий огонек, трепещущий на ветру, посигналил, словно маячок, и подсказал выход. Нет, я не оставлю ее в таком положении! Раздетая, бездомная и мокрая, трясущаяся от холода, уставшая и, наверняка, голодная. Я не знала, что у нее произошло, но Изначальные умеют изувечить человеку жизнь. Это казалось немыслимым, недопустимым, неприличным, но, если бы девушка отказалась по вполне понятным причинам, я готова была продолжать настаивать, вплоть до того, чтобы, как при первой встрече, схватить в охапку и умчать ее к себе, даже не задумываясь о последствиях. К счастью, прибегать к подобным мерам не пришлось. Скорее всего, положение бедняги действительно было плачевным. Такси быстро домчало нас по пробуждающимся улицам до Стейт-стрит. Небольшая квартира встретила теплом, но я первым делом прибавила мощность радиаторов. Гостья в это время нерешительно переминалась в прихожей, наверняка чувствуя себя неуютно в доме вампира, может, даже жалея, что неосторожно согласилась, судя по напряженной позе. Только сейчас я запоздало сообразила, что мы до сих пор не знакомы. — Извини, забыла представиться. Мэри Нэлл Орлэнда Санторо, можно просто Мэри, — я постаралась улыбнуться как можно дружелюбнее и добавила, вкладывая всю искренность в слова: — Обещаю, ты здесь в полной безопасности. Девушка назвалась в ответ, имя было очень редким, мелодичным и удивительно подходящим. — Я не боюсь. Мне кажется, что ты добрая, — тоже попыталась улыбнуться она, смущенно поднимая взгляд, и я вдруг с изумлением заметила, что то, что приняла прежде за красивые отблески свечей, камина, а позже — горящих развалин в ее медовых глазах, оказалось необычными завораживающими золотистыми искорками. Теперь при дневном свете это было отчетливо видно. Чудо какое-то! Однако некогда любоваться, первым делом гостье необходимо согреться, и я предложила ей принять ванну. Похоже, Эль было ужасно неловко. Но наличие горячей воды привело ее в неподдельное детское изумление и восторг. Квартиру я снимала в новом доме со всеми современными удобствами, но еще прекрасно помнила времена, когда ничего подобного не существовало, так что могла ее понять. Тихо радуясь вместе с ней, посоветовала добавить ароматной пены. — Одежду можно заложить в стиральную машину, — предложила я, но, судя по растерянному взгляду Эль, опять проявила бестактность. — Нет, спасибо, Мэри. Не стоит. Достаточно просушить, — отказалась она. Эти технические помощники не так давно появились в массовой продаже и, очевидно, девушка еще не сталкивалась с ними. Я быстро вышла, чтобы не смущать ее еще больше. Пока возилась на кухне, не могла отказать себе в удовольствии слушать восторженные и радостные возгласы Эль, плеск воды и даже негромкое мелодичное «мурлыканье» какой-то песенки. Как же это необычно и удивительно приятно — готовить завтрак не для себя одной. Правда времени для изысков нет, и я не спросила о предпочтениях гостьи. На всякий случай, сварила овсянку, сделала яичницу с толстыми ломтями бекона и приготовила несколько бутербродов, пока закипало молоко для какао. Едва успела сервировать в гостиной стол, как порозовевшая и посвежевшая девушка, ставшая еще более хорошенькой, вернулась. Закутанная в теплый халат, слегка великоватый для ее изящных размеров, она остановилась в дверях, словно не решаясь пройти дальше, и вообще, по растерянному взгляду складывалось ощущение, что она впервые у кого-то в гостях. Или я ошибаюсь, и это закономерный страх и недоверие к упырю? — Мэри, не знаю, как отблагодарить тебя… — с таким искренним чувством начала было она, что я, испугавшись, что расплачусь самым постыдным образом, поспешила ее перебить: — Прошу к столу! И не стоит благодарности, я же говорила, что крайне нуждаюсь в собеседнике. Может покажется странным, что вампира тяготит одиночество, но это я должна тебе сказать «спасибо», что не отказала. Однако в это утро пообщаться не удалось. Похоже, бедняжка так оголодала, что буквально набросилась на еду. — А разве кровопийцы нуждаются в обычной пище? — удивленно поинтересовалась Эль, подняв глаза от тарелки и заметив, что я и себе положила кашу, и тут же густо покраснела. — Почему бы и нет, — я почувствовала, что снова улыбаюсь. — Зачем лишать себя простых человеческих удовольствий? — но девушка уже не слышала моих пояснений, согревшись и утолив голод, она заснула прямо за столом. Осторожно перенесла ее на диван и, решив, что одеяло слишком тонкое, добавила сверху плед. Удивительно, но за все утро я ни разу не вспомнила о своих горестях и печалях, да и стыдно было бы, ведь рядом человек, не имеющий моих возможностей. Ей, несомненно, гораздо тяжелее, и она при этом не падает духом. Очень хотелось бы узнать историю Эль, познакомиться поближе. Но любопытство придется на время отложить. «Да и захочет ли она рассказывать что-то кровопийце? Вообще странно, что она не испытывает желание бежать от меня со всех ног. Это не вполне естественно для человека, — мысленно одернула я себя. — В любом случае, приставать с расспросами неприлично». Предаваясь подобным размышлениям, сама не заметила, как задремала в кресле. И только проснувшись уже во второй половине дня, вдруг поняла, что впервые за последний месяц спала без всяких призраков и сновидений. Просто невероятно! Несколько часов подарили полноценный отдых и даже душевный подъем, словно я сбросила тяжелые оковы. Пока гостья еще отдыхала, ускользнула на кухню готовить обед, стараясь не шуметь, сердясь на себя, что не следила за наполненностью холодильного и продуктового шкафов, ведь сейчас так хотелось приготовить что-то необыкновенное, особенное. Однако с пробуждением Эль все пошло совсем не так, как я размечталась. Девушка была расстроена, но это вполне ожидаемо после всего, что приключилось. Не представляю, что произошло с ее семьей и домом, но отлично знаю, как страшно одиночество, к тому же, она явно к нему не готова. Самым трудным оказалось тактично предложить ей помощь, тем более, что мне скоро вообще ничего не будет нужно, но нельзя спугнуть напором. Однако гостья опередила. Когда мы заканчивали ужин, и я пребывала в весьма благодушном настроении, видя хороший аппетит новой подруги, она, вдруг робко улыбнувшись, произнесла: — Мэри, даже не представляю, что могла бы сделать для тебя и как отблагодарить за помощь…. Не обратив внимания на мою попытку возразить, Эль словно через силу продолжила: — Я не сказала тебе, о чем предупредила Тамарис. Ее брат будет преследовать меня… — она запнулась, будто хотела добавить что-то еще, но вовремя одернула себя. — Поэтому, сейчас я неизбежно подставляю под удар и тебя. Я не могу этого допустить и должна поскорее уйти. Не сдержавшись после такого заявления, я воскликнула в сердцах: — Да что они от тебя хотят?! Старые кровопийцы никак не успокоятся, все продолжают свои игры?! Очевидно, я была неуместно любопытна, потому как девушка молча опустила глаза, упрямо сжав губы, заставив меня покраснеть и разозлиться, что забыла о воспитании и приличиях. Конечно, у нее имеются свои тайны. Боюсь, мои слова возымели действие, обратное желаемому, гостья ответила уверенно и твердо: — Как бы то ни было, мне необходимо поскорее выбираться из города, и лучше это сделать прямо сейчас. Я пришла в ужас. Да что она такое говорит? Уж если ее действительно разыскивает сам Дамианос, ни в коем случае не стоит в ближайшие дни показываться на улицах. Наверняка, у него везде свои вампиры или люди, а уж вокзал или порт — первое, где будут подстерегать беглянку. Однако не слушая никаких доводов, Эль мотала головой и твердила, что ей нужно уходить, чем буквально ввергла меня в панику. Я не могу ее отпустить, это исключено. Изначальные погубят девушку, в этом я не сомневалась, она для них лишь мелкая разменная монета в большой игре. Странно, что сама этого не понимает. Да и я, пусть это и эгоистично, уже успела свыкнуться с мыслью, что последние дни станут светлыми, почти человеческими, а ночи без кошмаров. Но без ее присутствия, моментально обрушится тот хрупкий мир, который, пусть и на время, установился в душе. Все станет еще ужаснее, чем вчера. Удивительно, но упрямица не внимала никаким разумным доводам и уговорам остаться хоть на несколько дней, пока утихнут поиски. Похоже, она совершенно недооценивает Дамианоса, что-то не слишком ее обеспокоили слова Тамарис и мои предупреждения. Я никак не могла взять в толк, чем вызвана такая опасная настойчивость, даже начала сердиться. Мелькнула идея с внушением. Но было бы совсем подло лишать человека воли, так нельзя. — Я не только о тебе думаю. Попадешься, Изначальный выжмет из тебя все, в том числе и кто помогал. Так что мой интерес в твоей судьбе теперь очевиден! — наконец воспользовалась я другим нечестным приемом, надавив на ее совесть, хоть и это тоже мерзко. Но лучше вынудить ее задержаться, чем она погибнет по глупости, а я сойду с ума в ближайшее же время. Собственный стыд затолкала поглубже, ведь видела, что ее снедает непонятное беспокойство и не терпится уйти. Может быть, немного отдохнув и придя в себя, она осознала у кого гостит? Поэтому пришел естественный страх перед кровопийцей. Тем не менее, последний аргумент, кажется, возымел действие. Странно съежившись и сникнув, не поднимая глаз, словно сделав над собой усилие, Эль согласилась остаться. Не хотелось терять ни одной минуты и выпускать девушку из виду. К тому же, я сильно опасалась, что она все же сбежит, поэтому необходимые продукты заказала по телефону. От крепких напитков стоит воздержаться, пока рядом человек. Жажда почти не чувствовалась и, если Тамарис не затянет с обещанным, я могла бы обойтись и без крови. Душу мою это не спасет, но все же оставшиеся дни проживу по-человечески. После обеда мы перебрались в кресла и, откупорив бутылку хорошего вина, изготовленного еще до сухого закона, я, наконец, смогла излить скопившийся груз разочарований и горестей, поведать о долгом пути в поисках придуманного возлюбленного и о том, как «принц» обернулся чудовищем. Пожалуй, интуиция меня не подвела. Эль обладала, наверное, врожденным умением не просто терпеливо выслушать, но и сопереживать, сочувствовать, найти верные слова поддержки. А иногда в ее волшебных глазах я замечала хрустальные бусинки слез. Как же мне повезло! Порой она казалась просто нереальной, зажмурься — и исчезнет, будто вымысел моего измученного сознания. Сама же гостья до сих пор оставалась для меня загадкой. Она ничем не делилась о себе, а спрашивать я больше не решалась. В то время я скорее нуждалась в слушателе, чем в рассказчике. Я говорила, говорила и лишь теперь, оформляя мысли и чувства в слова, в полной мере осознала, какой наивной дурочкой была. Ничего не зная о человеке, влюбиться в придуманный образ, отвергая без раздумий все, что ему не соответствовало, не веря ни чьим свидетельствам. Мои ровесницы — умудренные солидные дамы, поучающие подросших внучек, а я только сейчас смогла, наконец, избавиться от «розовых очков». Прожила почти целую человеческую жизнь, а словно все готовилась к будущему. И почему осознание истины пришло ко мне так поздно, когда будущего уже и нет? Так, в разговорах и общении прошло два дня. Даже удивительно, сколько всего нужно было сказать. Сны больше не тревожили, прошлое стиралось, рябь в душе разглаживалась. Почему же за столько лет вместо бесполезных мечтаний не обзавелась настоящей подругой? Эта невозможная любовь, которая помогла принять предполагаемую вечность монстром, на самом деле лишила меня всего, какая горькая ирония. Иногда, слегка подогретые вином, мы находили поводы для безудержного смеха, например, когда вспомнили, как я несла Эль, точно резвый мул вьючный мешок с поклажей. А потом вновь грустили, сойдясь на том, что обе очень давно не веселились искренне и от всего сердца. Однако продолжало беспокоить то, что новая подруга нервничала все больше с каждым днем, едва скрывая волнение. Ее явно что-то сильно тяготило, а я никак не могла разобраться, в чем причина. Да и ночами она плохо спала, видно, те же тревоги не давали отдохнуть. Пару раз гостья заставила меня напрячься, когда еле слышно, осторожно выходила из гостиной, а потом нерешительно возвращалась. Я предполагала, что она хотела все же незаметно уйти, но что-то останавливало в последний момент. Боялась, что услышу, как открывается входная дверь, но не держать же ее насильно. Тамарис не появлялась, а вот жажда ощущалась все сильнее. Когда поймала себя на том, что с интересом поглядываю на пульсирующую жилку на шее девушки, осознала, что терпеть дальше — чревато. Может, Изначальная вообще обо мне забыла? Что для нее обещание? В общем, пора на охоту, только дождусь, когда Эль заснет, чтобы не смущать ее. Время шло, но судя по учащенному стуку сердца и взволнованному дыханию, сон не торопился одолевать подругу. Что же ее все-таки тревожит? Неужели настолько боится навлечь на меня беду в лице Дамианоса? Или о себе волнуется, раз торопится поскорее исчезнуть? Ее можно понять, и помочь хотелось бы, но я действительно считала, что лучше переждать. Вот Эль снова встала, прошла на цыпочках в ванную, но воду не открыла. «Вдруг она заболела после той ночи, когда вымокла и промерзла, а я даже не удосужилась справиться о ее самочувствии!», — забеспокоилась я, тоже вставая с кровати. Я слышала, как гостья медленно двигается в темноте, и тут раздался грохот. Вихрем я ворвалась в комнату, на бегу ударив ладонью по выключателю. Девушка в ужасе замерла у стены. Оказалось, она всего лишь споткнулась и опрокинула маленькую скамейку для ног. Ничего серьезного, нужно успокоить ее. — Эль, дорогая… — и слова застряли у меня в горле, словно я получила внезапную пощечину. Стало невыносимо больно, будто по сердцу хлестали плетью. Нечто похожее я испытала, увидев истинное лицо Марко. Острая обида и немыслимое открытие, осознание чудовищной ошибки словно ножом полосовали едва затянувшиеся душевные раны. Гостья, которой я всецело доверилась, уверенно сжимала в руке остро заточенный кол! Какая я все-таки дура! Второй раз на те же грабли! Повелась на красоту, не заметив гнилой изнанки. Но кому же тогда можно верить? Не зря я стремлюсь покинуть этот мерзкий мир! После всего этого никакой ад не страшен… Замерев напротив, мы пристально вглядывались друг в друга. Секунды тянулись неимоверно долго. Словно что-то безумно тяжелое навалилось на плечи и давило к земле. На лице девушки застыло выражение отчаяния и ужаса. «Получается, хотела убить во сне, когда я не смогла бы оказать сопротивление. А теперь боится, что пришел ее смертный час. Разве устоять этому хрупкому созданию против вампира? Или это Тамарис выполнила обещанное? Отправила девчонку и выслушать меня и убить! Конечно, ей ли тратить время и снисходить до меня? — отстраненно подумала я. — Впрочем, не все ли равно…». — Давай, Эль, не тяни. Я не стану сопротивляться! Только целься точнее, чтобы наверняка, — проговорила я с усталой обреченностью. Девушка молча мотнула головой. Разумеется, убивать не так просто, особенно глядя в глаза, да еще того, с кем разделила кров и трапезу. Придется ее подтолкнуть. В этой ситуации внушение уже не казалось неприемлемым. Сфокусировав зрачки, твердо произнесла: — Подойди и ударь меня оружием в сердце. Со всей силы. Она не шелохнулась, даже не моргала. Так все еще хуже! Молчаливая гостья и с вербеной знакома и оружием владеет. Интересное сочетание, наводит на определенные мысли. Начинающая волчица в овечьей шкуре. Разочарование стало еще сильнее. Горечь в душе постепенно оборачивалась ядом. Ну, так я заставлю ее! Злость нарастала, подстегивая жажду, а десны привычно зудели. Оскалившись и осознавая, как страшно выгляжу, дико зарычав, сделала молниеносный выпад в ее сторону. Эль отшатнулась, судорожно перехватив свою деревяшку, но даже не пытаясь напасть в ответ. Смертельно побледнев, она вновь замерла и, кажется, даже дышать перестала. Что она, издевается? Да и я-то хороша, сопли перед ней распустила! Жить или умереть — мое дело, и я сделаю это так, как сама хотела, а не как решит эта подлая обманщица. — Упустила свой шанс, охотница. Второго не будет. Ты великая актриса, но комедия закончена. Не стану тебя убивать, хоть ты и заслужила за свое лицемерие, — презрительно бросила я. — Но, чтобы к моему возвращению и духу твоего здесь не было. И советую не попадаться на моем пути. Не слишком приятно поворачиваться спиной, но гордость не позволила оглянуться. С бесстрастным выражением, выпрямившись, я неторопливо вышла из квартиры. Оттуда не доносилось ни звука, ни шороха. В этот раз у меня не осталось даже слез, все в душе окаменело. Медленно спустившись по лестнице, я распахнула дверь в парадное. Лицо словно обожгло расплавленным свинцом, заставив вскрикнуть, но я не успела отреагировать, ослепленная болью. Горло сдавила удавка, резко дернувшая меня навстречу гибели, и последнее, что я услышала, это хруст собственных шейных позвонков. Глава 4 МЭРИ