– Ну, мы с матерью поехали обратно. А ты здесь осваивайся. – Звони нам, – прибавила мать. – Вы не останетесь? – глупо спросил Павел. – Переночевали бы здесь. – Нет. У нас дела, да и Татьяну оставлять одну не хочется. Татьяна была Пашиной младшей сестрой двенадцати лет. – Да-да. Я понимаю… Танька темноты боится. Один раз я ее напугал, так она со мной два дня не разговаривала. – Герой! – Отец осуждающе фыркнул, но хлопнул его по плечу. Павел проводил родителей до двери. Мать чмокнула его в щеку. Отец кивнул и сделал каменное лицо: мол, не дрейфь, прорвемся. Хотелось сбежать вслед за ними по лестнице, он еще никогда не жил один, без семьи. Было чувство, что его рассекли пополам. Но Паша понимал что будет выглядеть маменьким сыночком и слюнтяем, а он уже взрослый человек и работает в полиции. Поэтому придется сдержать свои порывы и не раскисать. Они ушли, и Павел остался один в незнакомой квартире, которая теперь принадлежала ему. Он подошел к трельяжу в коридоре. В полутьме его глаза почему-то казались разного цвета: один черный, другой – зеленый. Паша взъерошил волосы, в неярком свете не было видно его главного недостатка – светло-рыжих волос, которых он в детстве отчаянно стыдился. Потом-то свыкся, как и с веснушками, а со временем они еще выцвели и стали не такими яркими, как в детстве. Он еще раз посмотрел в зеркало: запавшие глаза и твердый подбородок. Симпатичный он? Или так себе? Раньше вопросы внешности его не волновали. А вот теперь… Серьезных отношений у него еще ни с кем не было. Была случайная кратковременная связь с молодой женщиной из соседнего города, которая длилась пару месяцев. И все. Друг Витя перед отъездом напутствовал его: – Ты смотри там, быстро женишься на москвичке, и всё! Пропала твоя холостяцкая свобода. – Я об этом даже не думаю. – Понятно, когда будешь думать – станет уже поздно, окольцуют, и глазом не моргнешь… – заржал Витька. – Да ну тебя! – вспыхнул Паша. – Следи за базаром. Ему сейчас не до москвичек: на днях должен был решиться вопрос о трудоустройстве. Папин бывший однокашник работал в московском МВД и обещал оказать содействие. Паша ждал с замиранием сердца: хоть бы скорее все решилось… Тогда бы он не был в подвешенном состоянии, не зная, что у него с работой. Правда, если бы сошелся пасьянс и с квартирой, и с работой – это было бы перебором, слишком много подарков судьбы сразу. Ну а вдруг… Паша не верил в чудеса с момента выхода из возраста, когда ожидаешь под Новый год Деда Мороза, но все же… Ту свою первую ночь в чужой квартире Паша помнил смутно. Он лег на полу – постелил одеяло, думая о том, что теперь он здесь надолго. С утра начал разбор завалов. Нужно было вынести на помойку лишние вещи, которые ему не нужны… Он нашел таджика-дворника, вместе они вынесли кровать, потом пару табуреток. Одежду он собрал в мешок и вынес на помойку уже сам. Гардероб пока трогать не стал… Кухонную мебель решил сменить при первой же возможности… Вымыл полы, протер окна – к вечеру квартира засияла, задышала прохладной свежестью… Из холодильника Паша вынес испорченную еду и закупил новую. И в первую, и во вторую ночь в квартире странно скрипели половицы. Паша ворочался с боку на бок… Ветер тоненько ударял в окна и нежно свистел, словно выводил серенады… Пару раз он просыпался и лежал, всматриваясь в темноту. А вдруг явится призрак хозяйки? Ругал себя за глупость и засыпал снова… Через несколько дней вопрос его трудоустройства решился самым наилучшим образом: его взяли следователем в отдел соседнего района, и Павел готов был прыгать от радости, несмотря на то, что уже не мальчишка. Ему казалось, что впереди интересная классная жизнь. А как же иначе! Чудеса не должны прекращаться, пусть длятся в пространстве и времени, опровергая все расчеты и сомнения. * * * Она читала это письмо, конечно по ошибке попавшее к ней на электронную почту. Какой-то спам. Бред сумасшедшего. Ну почему, почему все это выпало ей? Она посмотрела на мужа-профессора, спящего на кровати безмятежным сном, и передернула плечами. Что будет с ней? А что с ним? Возникло искушение: разбудить мужа и во всем признаться… Тогда ей станет легче и она освободится от тяжелых мрачных мыслей. Это уже второе письмо. Следовательно, ее мысли о том, что оно попало к ней по ошибке – всего лишь ничем не подкрепленная иллюзия. На самом деле письмо доставлено точно адресату! Ей! Боже мой! Интересно, чем она прогневала небеса, раз ей стали приходить такие письма… Говорить ли вообще об этом кому-либо или промолчать? Она не знала, как быть. Ее мир, такой уютный, разлетался на ее глазах вдребезги, и что с этим делать – ни одной толковой мысли в голове не было. Но если она признается мужу, то как он отнесется к наличию у нее молодого любовника? Она никогда не доставляла мужу хлопот, у каждого из них была своя жизнь… Он ее убьет, разведется, выкинет из дома? Какой вариант он выберет? И куда она пойдет, если своего дома у нее нет? Оказаться на улице – это ужасно! Снимать квартиру – нет денег! И как ей быть? Нет, допустить этого ни в коем случае нельзя. И что тогда? Молчать и делать вид, что ничего не происходит? И надолго ее хватит? А тот… кляузник и скотина… каковы будут его дальнейшие шаги? Об этом было страшно думать… Так страшно, что у нее сводило скулы и стучали зубы – от невозможности что-либо изменить и собственного бессилия. На цыпочках она вышла из спальни на кухню и опустилась на табурет. Выпила холодной воды и снова включила сотовый. Там, на экране, горели, впиваясь в мозг, слова: «Ну что, сучка, допрыгалась? Скоро ты получишь свое! Наставляешь рога мужу, кувыркаясь с молодым трахалем. Не боишься, что муж все узнает? Ты, сучка, живи теперь в страхе, что в любой момент все выплывет наружу… Но я пока говорить не стану. У меня к тебе свой счет и отдельные требования… Так что – жди!»… Она выключила сотовый и заплакала – тихо, боясь разбудить мужа… Вспомнила первое письмо. По содержанию оно было примерно таким же, но еще короче… Кто же ее так возненавидел? Что за скотина? И тут ей впервые пришла в голову мысль, что это может быть женщина… * * * Первое же дело поставило его в тупик. Начальник Вась Васич вызвал его и сказал, строго глядя из-под очков: – У нас труп. Бригада уже выехала. Сходи на место и пообщайся с соседями. Потом мне доложишь. – Кто убит? – Некий Диянов Александр Владиславович. 43 года. Человек без определенной профессии. Каскадер, актер кино, рекламный агент, менеджер в российско-французской компании IST. Наверняка есть еще куча мест, где он работал. Не женат, из родственников – сестра. Поезжай и побеседуй. Сестра уже выехала, ее поставили в известность. – Понял. Паша встал со стула и стоял, переминаясь с ноги на ногу. – Что-то еще? – В голосе Вась Васича прозвучало недовольство. Ему хотелось сказать: благословите меня на первое дело, но вместо этого он кивнул: – Нет, все понял. – Тогда – с Богом! Закрыв дверь, Паша подумал, что благословение от начальника он все-таки получил. * * * Квартира Диянова располагалась на пятом этаже хрущевки. Поднимаясь пешком, Павел подумал, как тяжело, наверное, пенсионерам подниматься несколько раз в день по этим ступенькам. Но эти мысли сразу вытеснил шум, который – и в этом он не мог ошибиться – шел сверху. В квартире работала бригада. Почти все Паше были знакомы, кроме одного – молодого человека с холодными глазами и коротко стриженными, светлыми волосами. Он посмотрел на Пашу. – Новенький? – Тон был достаточно высокомерным. Вместо ответа Паша достал корочки. – Вижу, – процедил блондин сквозь зубы. – Я документы не спрашивал. Просто спросил, если ты не понял. Твоя ксива мне не нужна. – А я показал. – Андрей, кончай выпендриваться. – Это подала голос Светлана Самойленко, криминалист. В соседней комнате находился судмедэксперт. Паша молча прошел туда. С Виктором Николаевичем Костенаки он обменялся кратким энергичным рукопожатием. – Убит поздно вечером или ночью. Кто-то пришел к нему, судя по всему, знакомый. Ему открыли дверь, так как нападения не ожидали. Убили, потом отрубили руки, а в них вложили розу. – Ужинали вместе? Выпивали? Виктор Николаевич отрицательно покачал головой: – Нет. – Значит, вошел и убил? – подытожил Павел. – Получается, что так. Соседи говорят, что ничего не видели и не слышали. – Кстати, где они? – Уже ушли. Вот показания. – Можно? Светлана протянула ему листы бумаги. – Смотри. Павел пробежал показания глазами. Сейчас ему важно было лично побеседовать с соседями и попытаться выжать из них максимум возможного. Эти слова он прочитал в какой-то рекламе заезжего гуру по психологии, и они ему понравились.