– Вот еще нашли рядом с трупом. – Светлана протянула ему листок бумаги, на котором были написаны стихи. «Я жил тогда в Одессе пыльной: Там долго ясны небеса…» Под стихами стояло: А. С. Пушкин. – К чему это? – Будем выяснять… В соседней комнате сидела молодая девушка. Она хлопала глазами и не очень понимала, что от нее хотят. – Я же все написала. – Да, – Павел стоял напротив нее, – это так. Но вы ничего не упустили? Вот смотрите, вы написали, что покойный любил приводить к себе друзей и из его квартиры доносился шум. Это так? – Ну да! Он еще слушал музыку. Мне норм, а вот маман она раздражала, и та часто высказывала недовольство. – И что она делала по этому поводу? Стучалась к соседу, чтобы тот уменьшил громкость? Девица пожала плечами: – Нет. Она понимала, что все бесполезно. Это она мне высказывала свое недовольство. Типа, утешения и поддержки искала. А я что могу? – Можно поговорить с вашей мамой? – Она сейчас в санатории. Дали путевку, и она уехала. – Ясно. А когда вернется? – Через две недели. Павел достал блокнот и сделал пометку. – Что еще вы можете сказать о вашем соседе? – Обычный мужик. Ничего особенного я не заметила. Без примет… так, кажется, говорят на вашем сленге. – Она хихикнула. У нее были светлые спутанные волосы и тонкие выщипанные брови. Худая, словно прозрачная… – Женщин часто водил? Написано, что холостяк. – Я не подглядывала. Постоянной не было… – Тогда, Софья Николаевна, я с вами раскланиваюсь. Если что-то вспомните – сообщите. – С этими словами Павел протянул девице визитку, та убрала ее в карман и кивнула. «Информативненько», – пробормотал про себя Павел. Соседка в другой квартире – справа – была пожилой женщиной восьмидесяти трех лет. Она долго пыталась понять, что от нее хочет Павел. – Ничего сказать не могу. Видела его не так уж часто. Я на улицу в последнее время выхожу редко. Все больше дома сижу. Трудно мне стало ходить. Суставы ноют да голова кружится. Пару раз видела его с женщиной – худой брюнеткой с перекошенным ртом. – Почему с перекошенным? – Молодой человек, откуда я знаю? Судя по ее словам, Диянов прежде водил к себе друзей, но примерно два месяца назад стал вести жизнь отшельника. – Вы его часто видели? – Нет. Я редко выхожу из дома. Пятый этаж… Пока поднимешься, богу душу отдашь… Не набегаешься… Задав еще несколько вопросов, Павел распрощался. В квартире Диянова уже сидела его сестра – женщина лет сорока с небольшим, среднего телосложения, с кудрявыми волосами. Она вскинула на Павла глаза и тут же опустила их. – Я не знаю, как это получилось… – Она сжимала и разжимала руки. Павел обратил внимание, что маникюр у нее облупился, на правой руке – обручальное кольцо. – Вероника Сергеевна, – сказала Светлана. – Вы были близки с вашим братом? – Ну как близки? Не особо. Мы сводные – по отцу. У нас разница в возрасте почти десять лет. Я старше, он моложе. У каждого из нас была своя жизнь. – Когда вы видели брата в последний раз? – Месяца два назад. Но мы перезванивались… Не часто, но общались. – По какому поводу вы встречались? Павлу показалось, что женщина несколько смутилась. – Просто так. Пообщаться по-родственному. – По-родственному? – с нажимом спросила Светлана. – Ну… моя дочь Лиза хочет поступить в театральный. Я просила брата о содействии. У него связи, он в этих кругах давно вращается, и я надеялась, что он поможет Лизе, раз она так загорелась. – И женщина осуждающе поджала губы. Паше вспомнилась собственная мать, которая давным-давно, во времена царя Гороха, как любил говорить отец, желая подчеркнуть давность события, тоже поступала в театральный. Все девчонки почему-то мечтают поступить в театральный! Почему? Неужели они думают, что жизнь актрисы – это молоко с медом? Дрязги. Интриги. Годами нужно ждать своей роли. А потом все умещается в слова «кушать подано». Зачем гробить на это жизнь, единственную и неповторимую? Какое счастье, что его мать провалилась. Уехала обратно в Ярославль, поступила в институт, а потом встретила отца. И сложилась у нее нормальная жизнь… Да, были вещи, неподвластные Пашиному уму, и завихрения молодых девиц на почве театра – одно из них. – Он говорил, что у него есть связи? – Да… обещал помочь. – Что вы можете сказать по поводу личной жизни вашего брата? – спросил Павел. – Он меня в известность об этом не ставил. Были подруги, женщины, как я догадываюсь, брат был привлекательным мужчиной, к тому же холостым. Конечно, в одиночестве не прозябал. – И он ни разу не был женат? – Нет. – Вы можете назвать друзей вашего брата? – Одного. Кирилла Морозова. Друг он там или нет – я не в курсе. Просто единственный, кого я знаю. Мы встречались с братом в кафе, а он еще одну встречу там же назначил. Я уходила, а Кирилл этот как раз пришел. Брат нас представил. А больше я никого не знаю. – Ваш брат жаловался на что-нибудь в последнее время? Вероника Сергеевна отрицательно покачала головой: – Нет. – А можно побеседовать с вашей дочерью? – вдруг задал вопрос Павел. – Зачем? – Она же общалась с вашим братом. Он хотел ей помочь поступить в театральный… – Общалась… – Не дадите ее телефон? – Вряд ли это необходимо. – Вероника Сергеевна, – подала голос Светлана. – Следствие разберется, что необходимо, а что нет. С видимой неохотой Вероника Сергеевна продиктовала телефон своей дочери. – Только меня предупредите заранее. – Конечно! На улице, когда они шли пешком к метро, Светлана сказала: – Ты все делал правильно, молодец! – Это ты, конечно, специально, чтобы меня подбодрить. – Ничуть. Светлана была молодой мамой, ее дочери Кире было пять лет. Она ласково звала ее Кирюшка, несмотря на уверения окружающих, что это производное от мужского имени Кирилл. Ее муж работал в банке, семья была дружной, Светлана говорила, что она вытянула счастливой билет. – Спасибо. – Пашины уши предательски заалели. – Слушай, – Светлана взглянула на часы, – у нас еще есть время до возвращения на работу. Можем зайти в кафешку перекусить. Кафешка оказалась предприятием быстрого питания, которые Паша недолюбливал. Все-таки он еще не отвык от маминых котлет и компотов. Глядя на Свету, которая лихо вонзила зубы в высоченный бургер, Паша подумал, что через некоторое время он и сам станет таким. И забудет мамины компоты.