Проблеск чувства вины проскользнул в мой свет, когда я подумала о том, как я с ним обращалась. Часть меня гадала, стоит ли пошутить над этим, затем осознала, что определённо слишком рано шутить об его отношениях с моей бывшей лучшей подругой и почти-убийцей. Слишком рано для нас обоих. Я задалась вопросом, может, вместо этого стоит извиниться. В особенности я гадала, стоит ли извиниться за те слова, что я сказала в резервуаре, когда впервые застала их вместе. — Нет, Высокочтимый Мост, — мягко сказал он. — Всё хорошо. Я полностью понимаю, — помедлив, он добавил тише: — Мне стоило рассказать тебе. В ответ на это я фыркнула, почти смеясь. Не смогла сдержаться. — Вообще не представляю, что заставило тебя колебаться, — сухо ответила я. Он расхохотался, словно ничего не сумел с собой поделать. Сдержав свой свет, словно поняв, что, может, смех — неправильная реакция на мои слова, он сказал: — Надеюсь, ты знаешь, что я правда понимаю, Элли. Я правда понимаю. Я ужасно чувствую себя, когда оглядываюсь назад и смотрю на объективную реальность того, что она сделала с тобой и твоим мужем. И с Лили. Я правда не могу объяснить, почему… — Пожалуйста, не надо, — перебила я, поморщившись. — Правда. Между нами всё хорошо, 'Дор. Но ничего не объясняй. Я пока не готова услышать это. Правда не готова. После моих слов воцарилось молчание. Я почувствовала, что он снова колеблется, то ли сказать что-то, то ли нет. Выдохнув в знак поражения, я снова поморщилась. — Ладно, — сказала я, вздохнув и позволив ему услышать. — Если ты очень хочешь объяснить, бл*дь… — Нет, — перебил он. — Нет, ничего такого. Просто… — снова поколебавшись, он неохотно сказал: — Касс. Она сейчас очень счастлива. Его голос сделался ещё тише, и я почувствовала, как он закрывается щитом, возможно, от самой Касс. — Она думает, что в ситуации с тобой наступил переломный момент, — сказал он. — Она думает, что может быть, в конце концов всё будет хорошо. Что между тобой и ней всё может быть хорошо. Я посмотрела в окно, увидев, как стая птиц летит V-образным клином параллельно самолёту. Яркая синева неба подчеркивала их силуэты, в унисон хлопавшие крыльями и вытянувшие шеи в полете. Я слышала надежду в голосе Балидора. Я чувствовала это через коммуникатор. — 'Дор… — начала я, выдохнув. — Знаю, — сказал он, перебив меня прежде, чем я успела собраться с мыслями. — Я знаю, Элли. Правда. Я просто подумал, что стоит тебе сказать. Я не говорю, что ты должна что-то с этим делать. Я ни о чём тебя не прошу. Богами клянусь, не прошу. Последовала пауза. Затем, подумав об его словах, я невесело фыркнула. — Хрень собачья, — буркнула я. — Хрень собачья, 'Дори. На связи воцарилось очередное молчание. Затем Балидор вздохнул, и из его света исходило поражение. Но он мне не ответил. Как и сказал 'Дори, у Ревика случился мощный отходняк. Он также сделался эмоциональным. Не помогло и то, что мы делились воспоминаниями в тот период, когда наступил его отходняк. На самом деле, это сделало всё намного хуже. К тому времени мы находились на настоящем самолёте. Атвар не шутил про количество самолётов. У него имелось более чем достаточно самолётов для всех людей и видящих в его анклаве в Дубровнике, пожелавших поехать с нами, и осталось предостаточно места для двух с лишним сотен людей и видящих, которые жили за пределами Старого Города и тоже захотели поехать. Многие решили остаться, и полагаю, это неудивительно. Атвар не настаивал, только сообщил оставшимся лидерам о возможных рисках и сказал, что они могут найти убежище в одном из городов Тени, если найдут такой, который ещё не захватили Миферы. Но, похоже, он беспокоился об этом, когда я увидела его на взлётно-посадочной полосе в Хорватии. Но у нас оказалось предостаточно самолётов. Их хватило даже для того, чтобы выделить нашей маленькой команде свой небольшой самолёт. Когда мы поднимались на борт, Ревик взял меня за руку и повёл в заднюю часть салона, что едва ли было для него нетипичным. Однако вместо того чтобы занять сиденье посередине, как он сделал бы, если бы мы планировали военную операцию, он привёл меня к ряду с правой стороны самолёта. Показав подбородком на последний ряд сидений, он вопросительно вскинул бровь, глянув на меня. Меня всё устраивало. Более чем устраивало, правда, поскольку я могла откинуть сиденье назад. На самолёте имелась конструкция, но примитивная и предназначавшаяся только для целей военных операций. Вместо этого Ревик поставил щит, чтобы обеспечить нам уединение, снял гарнитуру, положил её в карман куртки и бросил куртку на свободное сиденье в конце нашего прохода. Затем он откинул спинку своего сиденья и поднял подлокотник. Растянувшись на месте у окна, он несколькими взмахами пальцев показал мне присоединиться к нему. Меня не нужно было просить дважды. Я устроилась у него под боком, и он запустил пальцы в мои волосы, осторожно вплетая в меня свой свет. В тот момент он до сих пор был весьма наэлектризованным, и я подпрыгнула, подавив резкую вспышку боли, когда мой свет сильно отреагировал на него. Я почувствовала, как он вздрогнул в ответ, но не отпустил меня и не отстранил свой свет. — Мы можем это сделать? — пробормотал Ревик мне на ухо. — Хотя бы быстренько. Поначалу я думала, что он имеет в виду секс. А может, я просто очень, очень хотела, чтобы он имел в виду секс. Моя боль сделалась жидкой, когда его слова отложились в сознании, и сложно было дышать в те несколько секунд, пока я неправильно поняла его. Затем я ощутила тычок от его разума и света и осознала свою ошибку. Признаюсь, было очень сложно не ударить его, бл*дь. — Я хочу покончить с этим, — уговаривал он, ласково убирая волосы с моей шеи, водя пальцем по моему лицу и подбородку. — Я хочу покончить с этим, Элли. Он притягивал меня своим светом, предельно ясно давая понять, почему он становился нетерпеливым, почему он заставлял меня работать над этим дерьмом сейчас, когда мне хотелось лишь поспать или потрахаться. Ревик усмехнулся, и его грудь под моей щекой шевельнулась. — В этом ты не одинока, — пробормотал он, целуя моё лицо. — Всего разочек, — уговаривал он. — Мы можем сделать эту сессию короткой. Ну… коротковатой. Мы всё равно не сможем потрахаться здесь, в присутствии их всех. И я не хочу тратить двенадцатичасовой полёт впустую, если можно в это время проделать кое-какую часть работы. — Как романтично, — раздражённо проворчала я в ответ. Ревик крепче обнял меня рукой за спину. — Ты хочешь сначала поспать? — спросил он. — Ворчливая возбуждённая беременная леди? Подумав над этим, я заскрежетала зубами. — Нет. Я сейчас не смогу уснуть. — Ага, — он вздохнул. — Я тоже. Последовала очередная, более долгая пауза. Учитывая всю ситуацию, сказать было нечего. Конечно, к тому моменту я ещё не начала думать о деталях самой сессии. Я толком не продумала, на чём мы остановились после последней сессии на лодке Атвара, и к какому моменту нашей общей хронологии мы подошли. Я не осмыслила реальность проведения этой сессии здесь, где у нас были зрители, пусть и относительно немного.