— А ты заткнись нахер, брат, — Врег повернулся, ткнув в его сторону пальцем и наградив ещё более предостерегающим взглядом. — Я не с тобой разговариваю, — он показал пальцем на Касс. — …Я разговариваю с ней. Она может сама оправдаться, если захочет. Она, чёрт подери, не ребёнок, который может прятаться за тем фактом, что ты наш хороший друг. Она не получит твой статус просто потому, что ты решил совать в неё свой член… — Брат Врег… — начал Балидор с настоящей злостью в голосе. — Я сказал, заткнись нахер, — голос Врега ожесточился. — Я говорю это со всем уважением, брат, но я серьёзно, бл*дь. Пусть она говорит за себя. Или пусть никто не говорит. Просто сиди молча, бл*дь, и прими то, как все мы её видим. Прими это. Любое извинение, исходящее от тебя, не играет для нас роли, бл*дь. Ты нам не вредил. Ты вообще ничего плохого не делал, чёрт возьми. — Вот только сделал её своей девушкой, — пробурчал Джон, бросив на Балидора холодный взгляд. Повернувшись к Джону, Врег решительно покачал головой. — Такие вещи иногда вне нашего контроля, — сказал он. — Мы видящие. Я не виню Адипана за его выбор пары. Я виню его за то, что он пытается заставить нас принять её после того, что она сделала с нами. Ему приходится жить с тем, чего хочет его свет. Но мы с этим жить не обязаны. Балидор уставился на Врега, стиснув зубы. Однако, когда молчание затянулось, выражение лица лидера Адипана постепенно изменилось. Его свет изменился, становясь более неоднозначным, пока он обдумывал слова Врега. Через несколько секунд Джон увидел, как злость полностью ушла с его лица. Затем Балидор кивнул, выдохнув и прищёлкнув языком. — Справедливо, — сказал он. — Ты прав. — Я знаю, что я прав, чёрт подери, — Врег грубо хлопнул его по плечу, приобняв и одарив лёгкой кривой улыбкой. — И без обид, брат. Я понимаю. Я понимаю отговорки и попытки защитить её. Но, возможно, тебе придется немного повременить с двойными свиданиями и семейными ужинами. По крайней мере, пока раны немножко не заживут. Он наградил Касс очередным многозначительным взглядом. — …По крайней мере, пока она не найдёт в себе бл*дскую благодарность за то, что мы любим тебя и Моста достаточно, чтобы до сих пор оставлять её в живых. Балидор посмотрел на Касс, и его глаза выражали одновременно смирение и лёгкое извинение. Джон не знал, то ли извинение адресовалось ей, то ли ему и Врегу. Он не поворачивал голову, чтобы посмотреть на неё и попытаться понять. Он правда не хотел знать. Всё ещё глядя на неё, Балидор один раз кивнул и поджал губы. — Понял, — сказал он. — Я не буду лезть в это. Опять-таки, Джон не мог толком понять, то ли Балидор обращается к Врегу, то ли к Касс… то ли ко всем троим. И снова он не повернул голову, чтобы попытаться это определить. Джон всё ещё смотрел на Балидора, слегка хмурясь, когда Данте прочистила горло. — Эм, ребята? — позвала она. — Простите, что прерываю семейную драму и всё такое… Джон повернулся вместе с остальными. Он обнаружил, что шестнадцатилетняя девушка смотрит на них, а экран наладонника озаряет её лицо снизу синеватым светом. — …но у нас появилась ещё одна проблема, — мрачно закончила она. Глава 50. Связанные Она подошла так тихо, что никто из них её не почувствовал. Джон сосредоточился на её лице, потом глянул на Вика, который склонился над другими портативными консолями на небольшой компьютерной станции, которую они организовали несколько дней назад. Изображения, которыми манипулировал Вик, показывали карту горячих точек, испещрявших разные части земного шара. Джон осознал, что из наладонника Данте исходит уменьшенная версия тех же карт. Когда он увидел вспышки, осветившие некоторые места на обеих картах, в его нутре зародилось холодное чувство. Злость на Касс ушла из его разума и света. Страх смыл практически всё. — Gaos, не так же быстро, — пробормотал он. — Не сейчас же, мать вашу. Иисусе, они что, услышали, что вы пытаетесь разбудить Элли? Балидор бросил на него резкий взгляд, затем выдохнул. — Я очень сомневаюсь в этом, брат. Но спасибо, что едва не наградил меня сердечным приступом от этой мысли. Врег издал полувесёлый фыркающий звук. Когда Джон глянул на него, большой видящий показал в сторону наладонника Данте. — Похоже, не только мы надеемся организовать отвлечение, связанное с этими дверьми, — серьёзно сказал Врег. — Должно быть, они посчитали, что перегнали достаточно людей, чтобы совершить попытку. Скорее всего, это является настоящей причиной, по которой они привели сюда такую армию. То, что они пытаются открыть двери сейчас, когда мы готовимся встретиться с ними в сражении, не может быть совпадением. Джон кивнул, но едва осмысливал его слова. Врег обнял его одной рукой, сжав его плечи. Джон чувствовал, что его супруг хотел заговорить, но тут другой поразительно знакомый голос раздался чуть дальше от них. — Где? — произнёс голос. — В каких местах? Джон повернулся, посмотрев через всю пещеру. На сей раз все в комнате повернулись вместе с ним. Там стояли Элли и Ревик. Даже от беглого взгляда, даже учитывая всё остальное, Джон моргнул, в равной мере видя и чувствуя отличия в них двоих. Это вопреки огонькам на мониторе Данте, вопреки Касс со скрещенными руками, вопреки армии Миферов, заполонивших землю всего в нескольких сотнях миль отсюда, вопреки всему, что сказали ему Балидор и Врег. На мгновение испарилось всё, остались лишь его сестра и её муж. Исходившая от них энергия была подобна маяку, осветившему всю пещеру. Он почти не мог увязать этот свет и их лица с людьми, которых знал прежде. Сложнее всего было сделать это с Элли, с которой он вырос вместе… но и с Ревиком, который с момента первой встречи на удивление воспринимался Джоном как член семьи. Разница, которую он видел и чувствовал, сводилась не только к их свету. Она жила в выражениях их лиц, в их телах, даже в цвете глаз Элли, которые посветлели настолько, что её радужки почти напоминали глаза Ревика. Между ними сохранялись отличия, и не только в более явной зелени её глаз или в разнице их физических тел и лиц. Их света оставались разными, как и их присутствия. И всё же Джон чувствовал там некое слияние, смешение. Он чувствовал, насколько это было бесшовным — абсолютно естественный ритм, который накатывал и отходил обратно. Почему-то изменения в Ревике даже сильнее выбили Джона из колеи. Он никогда не видел Ревика таким спокойным. Глядя на своего друга, Джон осознал, что никогда не видел его таким сдержанным, твёрдо стоящим на ногах, уверенным в том, кто он и где его место в мире. Он выглядел таким… взрослым и зрелым. Это наиболее точное описание того, что Джон чувствовал от света своего друга. Ревик выглядел зрелым, и Джон никогда не видел, чтобы лицо и энергия элерианца казались такими. Он также ощущался твёрдым как камень. Он ощущался так, будто буквально был сделан из мрамора или гранита, как окружающие стены пещеры. Его свет был таким неподвижным, что смотреть на него было почти страшно. Сам Ревик, в смысле его сущность, та часть его, которая ощущалась как он сам, снисходила как глоток тишины из столь высокого места, что Джон сомневался, что смог бы это почувствовать… если бы Ревик не проецировал и не отражал это внизу. Элли в какой-то необъяснимой манере вторила этой неподвижности, но с более мягким и струящимся ощущением её света. Они проецировали разные цвета, но так ярко, как Джон никогда не замечал за ними обоими. Эти цвета также плавнее смешивались. Элли была радужно переливающимся золотистым и оранжевым как закат оттенками; это каким-то образом идеально дополняло и связывалось с высоким, неподвижным, сине-белым светом Ревика. Это напомнило Джону пляж, который Ревик показывал ему в Барьере. Тогда Ревик называл это «пляж Элли», и то место действительно ощущалось как часть её… но теперь это также ощущалось как часть Ревика. Тот же пляж теперь как будто заполнил тускло освещённую пещеру. Ревик был небом и водой. Элли была солнцем и землёй. Они встречались посередине, но вместе с тем идеально сливались во всех местах. Из светов Врега и Балидора, стоявших рядом с Джоном, вышел импульс шока, когда они посмотрели на этих двоих. Джон видел, как его супруг подмечает отличия в них, и по отдельности, и вместе, словно сначала осмысливая это своим светом, а потом своим разумом. Как только он сделал это, Джон ощутил от старшего мужчины проблеск почти благоговения. Элли, похоже, терпеливо ждала, когда все они привыкнут к изменениям. Затем, после ещё нескольких минут молчания, она заговорила. — Какие горячие точки активизировались? — повторила она, глядя на Данте.