Ревик опустил сиденье напротив меня и сел. Передав мне один стаканчик с кофе, он заглянул в пакетик и достал бейгл, который явно был горячим судя по тому, как он его держал. Положив его на тарелку, он добавил рядом яйца, грибы, жареные помидоры, сардельку, творожный сыр, затем передал всё мне. Я взяла тарелку, до сих пор чувствуя себя растерянной. — Спасибо, — сказала я. — Ревик, ты не обязан делать это всё… — Я знаю. Он бегло поднял взгляд, затем продолжил накладывать еду на свою тарелку, и его щёки слегка окрасились румянцем. — Мне хочется это сделать, Элли. Мне не трудно, — слегка улыбнувшись, он кивнул в сторону моей тарелки, и его немецкий акцент слышался отчётливо. — Ешь своё фудпорно. Пока не остыло. Издав хрюкающий смешок, я взяла вилку и набрала на неё жареные яйца. И это оказалась не порошковая смесь, как я ожидала. На вкус это напоминало настоящие яйца. Я на мгновение закрыла глаза, отчасти от неверия. — Чёрт возьми, — сказала я, мягко прищёлкнув языком и взяв свой стаканчик кофе. Ревик рассмеялся, разрезая сардельку чем-то вроде ножа для стейка. Мы не разговаривали, пока ели. Я начала гадать, может, я ошиблась, может, Ревик всё же не хотел говорить… во всяком случае, не сейчас. Может, он хотел сначала поспать, попытаться несколько нормализовать ситуацию между нами или просто привыкнуть к нахождению в свете друг друга. Или же ни один из нас не знал, как начать. В любом случае, скоро я умяла всё, что было на тарелке. Я откинулась на спинку складного сиденья, всё ещё периодически накалывая на вилку грибы и кусочки сардельки, при этом потягивая остатки кофе. Ревик доел первым и теперь тоже откинулся на спинку, попивая кофе. Я подумывала спросить, не хочет ли он вздремнуть… и тут он нарушил молчание. — Я хочу поговорить с тобой, Элли, — он поколебался, оценивая мои глаза. — Ты бы предпочла сначала поспать? Я почувствовала, что краснею от серьёзного взгляда его глаз. Я довольно давно не видела, чтобы он так на меня смотрел. Может, даже никогда. Дело не только в открытости, которую я до сих пор чувствовала в нём, и даже не в разнице в наших светах в целом. Там было нечто ещё. Я не могла определиться, что это. Может, решение? Возможно, решительность. — Я говорил с твоим отцом, — сказал Ревик прежде, чем я успела понять, что вижу и чувствую в нём. — Надеюсь, ты не против. Он предложил это, но если честно, я принял это с распростёртыми объятиями. Мне это было нужно. Мне был нужен его совет. Я наблюдала за ним, не то чтобы затаив дыхание, но определенно ожидая. Я снова нервничала, но если честно, понятия не имела, почему. Выдохнув, Ревик провёл пальцами по волосам и поставил стаканчик с кофе на стол. Однако он не заговорил, и когда молчание затянулось, я поёрзала на своём месте. — О чём ты с ним говорил? — спросила я наконец, когда он не продолжил. Он взглянул на меня, и я снова поразилась свету, который видела в его хрустальных глазах. Они действительно выглядели другими. Я всё ещё потерялась там, когда он ответил мне. — Я спросил у него, как мне сохранить мой брак, — ответил Ревик. Его голос и глаза были искренними. Я моргнула. Несколько долгих секунд я не могла сформулировать ни слова. Я наблюдала, как он склоняется над складным столом и своими длинными пальцами слегка толкает стаканчик кофе туда-сюда, глядя на него и поджимая губы. Видя отрешённость в его взгляде, я посмотрела на остальное его тело, возможно, впервые за месяцы. Ревик выглядел другим даже по сравнению с тем немногим, что я помнила из нашего времени вместе возле Запретного Города. Его руки и грудь были более мускулистыми, чем я помнила, а тело — более мощным, нежели поджарым. Его лицо также выглядело худым, скулы казались более высокими, чем обычно. На нём была надета белая рубашка с расстёгнутым воротником — я часто видела его в такой одежде первое время после нашего знакомства, но редко в последние годы. Что-то в сочетании белой рубашки и загорелой кожи заставляло его хрустальные глаза ещё сильнее выделяться. Вспомнив тот поцелуй на палубе, я подавила тяжёлый трепет где-то внизу живота. Я подавила его, пока он не расцвёл в нечто большее… и уж тем более пока это не перешло в интенсивную боль. И всё равно было достаточно больно, чтобы я вздрогнула, прикусив губу и не отводя взгляда от его лица. Когда Ревик не заговорил в следующие несколько секунд, я поднялась на ноги. Я почувствовала, как он напрягся, и импульс нервозности выплеснулся из его света, когда я обошла стол, приближаясь к его месту. Поколебавшись долю секунды, я положила ладонь на его плечо. Когда он не отодвинулся и вообще никак не отреагировал, я скользнула этой ладонью по его шее и груди в распахнутом вороте рубашки. Его кожа напрягалась и покрывалась мурашками под моим прикосновением, словно мои пальцы несли с собой электрический заряд. Ревик задержал дыхание, глядя в свой стаканчик с кофе, но когда я начала медленно массировать его, он поймал мою руку и убрал от себя. Он посмотрел на меня с болью в глазах, и его дыхание сделалось рваным. — Gaos, Элисон… мы можем сначала поговорить? Пожалуйста? Я посмотрела ему в лицо, не зная, хотел ли он, чтобы я отодвинулась. Ревик не отпустил мою руку и теперь смотрел на меня в облегающей футболке и армейских брюках. Несколько секунд он лишь пялился. Затем его рука обвилась вокруг моей здоровой груди и бедра, привлекая меня поближе к нему. Когда Ревик на сей раз поднял взгляд, боль на его лице и в глазах была нескрываемой. Настолько явной, что по моему свету тоже пронеслась боль, и я прикрыла глаза, когда он встретился со мной взглядом. Когда я вновь открыла их, он всё ещё наблюдал за моим лицом. — Я хочу заключить новое соглашение, — сказал он хриплым голосом, словно до сих пор отчасти задерживал дыхание. — Мы можем это сделать? Мы можем поговорить об этом? Я посмотрела на него, слегка нахмурившись. Когда он не отпустил моё бедро и не ослабил хватку, я осторожно протянула руку и убрала его длинные волосы с лица. Я снова заметила, какими длинными они стали. Я никогда не видела, чтобы он так их отращивал. Густые и чёрные пряди почти задевали его плечи, и с одной стороны он заправил их за ухо. Честно говоря, это было охеренно сексуальным. Его глаза прикрылись, и из его света выплеснулось облако боли. Ревик крепче сжал мою ладонь, потом поднял на меня взгляд. — Элли, — помедлив, он всмотрелся в мои глаза. — Мы можем поговорить? Пожалуйста. Я не смогу сделать это в одиночку… и я правда думаю, что нам сначала надо поговорить. Осознав, что он просит меня уже не в первый раз, я ощутила очередной укол боли. Я пыталась соблазнить его, чтобы избежать разговора? Через несколько секунд я отбросила эту идею. Честно говоря, это не ощущалось таким уж сложным. Честно говоря, это вообще не казалось сложным. Мой свет буквально кричал, чтобы я прикоснулась к нему, вплелась в его свет. Это не избегание. Это полное отсутствие силы воли. Прикусив губу, я кивнула. Когда он и тогда меня не отпустил, я крепче сжала его ладонь и сделала шаг назад, так что он был вынужден отпустить моё бедро. Я во второй раз шагнула назад, без слов уговаривая его последовать за мной и ведя его за руку. Ревик поднялся со стула. По-прежнему сжимая его ладонь, я подвела нас к его кровати. Сев на край матраса, я похлопала по месту рядом с собой, оценивая выражение его лица. Я наблюдала, как его взгляд скользнул по постели, челюсти сжались. Я почти ощущала его мысли, хотя и не слышала их словами. Он гадал, хорошая ли это идея — разговаривать на кровати. Он гадал, насколько это хорошая идея, учитывая, сколько боли мы уже испытывали, как часто мы уже прикасались друг к другу. Он гадал, вдруг если он откажет или попытается поговорить со мной, то я снова начну прикасаться к нему. Он чувствовал себя чуть более уверенно, если нас разделял стол. — Ты хочешь вернуться за стол? — спросила я. — Мы можем сделать так, если хочешь. После очередной паузы Ревик нахмурился, все ещё не встречаясь со мной взглядом. Затем он покачал головой. Всё ещё держа меня за руку, он подошёл к той части матраса, на которую я указала. Он сел, но примерно в тридцати сантиметрах от того места, по которому я похлопала изначально. Он не отпустил моей руки. Я смотрела, как он кладёт мою руку себе на колени, всё ещё держа её обеими ладонями. Я наблюдала, как он сосредоточился на моих пальцах, а затем стал массировать их основание и мою ладонь.