– Ох уж эта политика, – буркнул я себе под нос, прекрасно понимая, что моими руками жители Анкилона решают сейчас свои внутриполитические проблемы. – Ладно, постараюсь не подвести вашего генерала. Я наклонился, поднимая с земли свою изрядно потоптанную эльфийскими сапогами дорожную суму. Было понятно, что порылись в ней изрядно, но никаких ценностей там отродясь не водилось, а пресловутые письма, так необходимые людям де Бернье, эльфов не заинтересовали. Кошель с мелкими деньгами на текущие расходы, само собой, был кем-то срезан с моего пояса, но перевязь, в которую я не поленился аккуратно засунуть вырученные от сделки Мигелито Бельчонка реалы, по-прежнему была на мне. Суму я передал на хранение заботливой эльфийке, взамен получив от нее свою шпагу. Пришло мое время действовать. Опять… Еще раз наклонившись, я подхватил правой рукой пару свежих «конских каштанов» и начал решительно продираться сквозь толпу. Нагло протолкавшись вперед, пока никто ничего не успел сообразить, я смачно впечатал конское дерьмо прямо в лицо Мереону. На краткий миг все разговоры вокруг смолкли, после чего, словно по мановению волшебной палочки, в лицо мне уставилось несколько десятков стрел, готовых сорваться в смертоносный полет с натянутых до предела тетив. Но это была еще не вся картина, потому что за моей спиной тоже десятки боевых луков нацелились на угрожающих мне стрелков. Ух ты! Да здесь и без меня было совсем не скучно! Похоже, тут противостоят друг другу не только два высокопоставленных эльфа, но и подчиненные им подразделения! Однако! Не переборщил ли я с оскорблением? Может, как-то поделикатнее надо было? Полегче? К черту! Не привык я к деликатности, просили оскорбить – сделал это первым пришедшим в голову способом. Быстро и надежно. Тут над всем этим замершим безумием раздался дикий, полный ярости вопль эрла Мереона, и сцена начала оживать. Нельзя было упустить момент. – Что ты визжишь, как побитая собака? – громко, стараясь перекрыть своим голосом вопящего эрла, поинтересовался я. – Какой ты, к чертям, эрл? Вот эрл Абисалетта, анкилонский посол в Эскароне, – это настоящий эрл! Он никогда за спины своих воинов не прячется! – Я убью тебя, наглый сегд! Я вырву твой поганый язык! – продолжал верещать Мереон Азкаррага, брезгливо смахивая конский навоз со своего лица. – Да ничего ты не сделаешь, собака трусливая! Ты, наверное, нарраш в руках последний раз в детстве держал! Ничего ты без своих солдат не можешь! – Я убью тебя! – повторил эрл, хватаясь за торчащий над левым плечом лук. – А что скажет владыка Анкилона, когда узнает, что ты сначала повесил, а потом застрелил из лука подданного эскаронского короля, главного союзника твоей страны? А что скажут на это в Эскароне? Вот это подействовало. Так уж у меня по жизни получилось, что своим я мог себя чувствовать и в Эскароне, и в Нугулеме, то есть в данном случае мне даже не пришлось кривить душой. А уж то, что своими последними успехами эльфы обязаны именно эскаронскому королю Филиппу Восьмому, понимали даже самые отъявленные человеконенавистники. Так что большая часть луков как по команде опустилась, при этом лица стрелков по большей части вытянулись в неподдельном удивлении, смешанном с изрядной долей испуга. – Видишь, Мереон, к чему привел твой безответственный поступок? Ты не только войну с Нугулемом нам спровоцируешь, но еще и с союзниками рассоришь! Мне показалось, или в голосе Арчера действительно проскользнули нотки торжества? Хорошо. Если так, значит, я попал в точку с упоминанием эскаронского подданства. – Шила в мешке не утаишь, светлейшему князю Лантаниону придется наказать тебя так, чтобы это удовлетворило не только нашего владыку, но и короля Филиппа. Иначе все решат, что ты действовал по приказу князя. Но ты же действовал не по его приказу? – Генерал продолжал бить своего оппонента неоспоримыми аргументами, загоняя его в угол. Я не все понимаю в спектакле, в котором мне по случайности отвели одну из главных ролей, но сейчас даже мне стало совершенно ясно, что эрл угодил в расставленную для него ловушку. Что бы он сейчас ни сказал, что бы ни сделал, все будет только ухудшать его положение. Ну разве что он мог бы принести мне публичные извинения, но этот вариант не для высокомерного и заносчивого Мереона. – Мне плевать, чей он подданный! – раздраженно, но гораздо тише своих прежних заявлений, произнес эрл. – Такие оскорбления смывают только кровью, и я пущу тебе кровь, чего бы мне это ни стоило! Я вызываю тебя на бой, грязный сегд! Что ж, половина дела сделана, вызов от эрла прозвучал. Дело за малым – уложить этого мерзавца да остаться невредимым самому. – Бьемся на шпагах, здесь и сейчас! – без промедления заявил я. – Сделайте круг! – распорядился генерал. Буквально спустя минуту я уже входил в широкий круг, образованный эльфами посреди единственной улицы разоренной ими деревни, и делал это, нарочито сильно прихрамывая на левую ногу. Потому что в дуэли волей-неволей придется ограничивать себя общепринятыми правилами, и здесь не будет возможности применить пистолет или нож, надеть кольчугу или нагрудник из буйволиной кожи. И ловко перемещаться по местности, используя преимущество в скорости, тоже не получится. Так почему же не попытаться ввести противника в заблуждение, обнадежив его мнимой тяжестью ранения? Никогда я не был забиякой, и в подавляющем большинстве моих дуэлей зачинщиками выступали противники. Даже в тех случаях, когда я вынужден был торговать шпагой, принимая участие в поединке за кого-то другого, для меня было принципиально важно представлять именно не являющуюся инициатором дуэли сторону. Бывали исключения, когда для восстановления справедливости просто необходимо было бросить вызов негодяю, но таких случаев в моей практике было не так уж и много. А уж такого, чтобы мне выпала возможность одновременно свести счеты со своим обидчиком и убрать неудобного для моих невольных спасителей политического оппонента, и вовсе никогда не случалось. То есть случай этот для меня во всех смыслах неординарный. Впрочем, у меня уже трое суток подряд жизнь просто-таки бьет ключом, подбрасывая мне один сюрприз за другим. Так что пора уже, наверное, и привыкнуть к неожиданным поворотам. Спасибо моему другу Бельчонку, упокой Господь его грешную душу… Начал я осторожно. Часто так делаю, чтобы изучить противника, дать ему возможность действовать первым номером. Когда-то меня этому научил сержант Васко Ньето. – Это тебе не сражение в составе роты на поле боя и не отчаянная свалка без правил в темном городском переулке, здесь излишняя суета может сослужить тебе плохую службу! – любил говаривать сержант после пары выпитых во время ужина бутылок вина. При этом еще и наставительно поднимал кверху палец, словно призывая небеса засвидетельствовать, что изрекает он сейчас непреложную истину. – В начале дуэли будь собран и не спеши форсировать события. Присмотрись к противнику, чуток изучи его. Часто именно эти минуты будут приносить тебе победу. И попомни мои слова: ты будешь сильно удивлен количеством людей, весьма скверно владеющих шпагой. Это было сущей правдой – действительно, далеко не каждый, носящий шпагу, прилично ею владеет. Но к эрлу Мереону Азкарраге это не имело ни малейшего отношения. Наррашем он владел очень даже прилично, а вот с самообладанием были очень большие проблемы. Эльфийский эрл бросился в атаку так, словно он был сильным и очень голодным хищником, а я – слабой, беззащитной жертвой. Его клинок колол и рубил воздух в опасной близости от моего тела, однако мне, несмотря на то что я продолжал поддерживать легенду о болезненной хромоте, постоянно удавалось ускользать от его опасных атак в последний момент. Когда же я, в свою очередь, провел пробную контратаку с ложной угрозой в голову и рубящим ударом в выставленное вперед колено, Мереон ловко ушел в сторону и разорвал дистанцию. Вот только собственные промахи и необходимость временного отступления ввергали моего противника в еще большую ярость, он снова бездумно бросался вперед, стремясь покончить со мной как можно скорее. Но такой напор редко приносит результат в противостоянии с опытным фехтовальщиком, а я, несмотря на молодость, уже успел побывать в таких передрягах, какие высокородному эльфу и не снились. Сохраняя спокойствие, я несколько раз отступал со смещением влево, а Мереон был так увлечен преследованием, что опомнился, лишь оказавшись лицом к самому большому пожару. Пламя набрало такую силу, что заставляло болезненно щурить глаза воинов, стоявших на противоположной от меня стороне круга. Пришлось и эрлу на мгновение прикрыть глаза от яркого света, и в этот самый миг я провел стремительную атаку, которая должна была завершиться уколом в грудь. Честно говоря, я рассчитывал, что этот укол станет финальным аккордом в дуэли, но Мереон каким-то неимоверным образом успел податься назад и сбить клинком мою шпагу вверх. Получилось, что острие моего клинка ушло выше и лишь рассекло эльфу щеку. Досадно! Испуганно отскочив назад, эрл Мереон вытянул вперед руку с наррашем, пытаясь таким образом удержать меня на безопасном расстоянии. Утер тыльной стороной левой руки выступившую на лице кровь, произнес вполголоса какое-то ругательство на своем языке и вновь бросился вперед. Причем с этой минуты все его атаки были нацелены исключительно в голову – очень уж хотелось в отместку попортить мое лицо. Фи, какая убогость! Разве можно так бездарно ограничивать себя в выборе цели? До добра такая тактика не доводит. Впрочем, это его проблема, а мне так гораздо легче вести бой. Я больше не присматривался к его стилю фехтования и не волочил левую ногу. С этого момента дуэль пошла на встречных курсах. Только вот мой противник уже потратил в предыдущей фазе боя много сил, а я лишь сейчас ускорился и стал действовать гораздо агрессивнее. Пять или шесть коротких схваток Мереон выдержал без особого для себя ущерба – пара легких царапин не в счет, а вот потом перестал успевать за мной, занервничал. Все чаще он стал предпринимать попытки разорвать дистанцию, яростно отмахиваясь от меня рубящими ударами, однако я не отставал. Сначала мое обманное движение заставило противника опустить нарраш для защиты ног, и я провел укол в предплечье рабочей руки. Ранение получилось не фатальное, но весьма неприятное, кроме всего прочего затрудняющее управление оружием. И уже в следующей сшибке, уходя от его размашистой отмашки, я присел, пропуская клинок над собой, после чего тут же распрямился с шагом вперед, нанося колющий удар снизу вверх. Туше! Шпага вошла эрлу Мереону в живот и, пройдя тело наискось, вышла где-то под лопаткой. Он умер еще до того, как его бренное тело упало наземь. Душа этого высокомерного и самонадеянного эльфа отправилась в мир иной. Или куда там у эльфов отправляются души умерших? Все присутствующие, вне зависимости от того, переживали ли они за безвременно почившего эрла или желали его смерти, непроизвольно охнули – очень уж неожиданно быстрой для зрителей оказалась концовка боя. Я высвободил шпагу из тела поверженного врага и отсалютовал ему. Неважно, каким было мое к нему отношение при жизни, но бился он храбро и за это достоин уважения. Эльфы, кстати, оценили этот жест, и даже сторонники Мереона не выказали желания отомстить мне за смерть предводителя. Впрочем, это могло объясняться присутствием на месте другого высокопоставленного командира. Может, и так, мне до этого нет дела. Только сейчас я ощутил, насколько устал за прошедшие сутки, включившие в себя так много событий. В самом деле, не слишком ли много испытаний для обычного человека? Если бы меня отпустили сейчас на все четыре стороны, я бы дотащился до каких-нибудь зарослей у реки и залег спать. Однако очень быстро выяснилось, что никто не собирается отпускать меня немедленно. А поскольку долго оставаться в разоренной деревне эльфы считали опасным, то и мне пришлось садиться в седло и ко всем своим приключениям добавлять еще и бешеную скачку по приграничным землям, длившуюся не менее двух часов. Глава 12 Лишь каким-то чудом я не уснул прямо верхом, иначе все могло бы закончиться сломанными конечностями, а то и свернутой шеей. Но, слава богу, обошлось. Мимо проносились леса и поля, ближе к утру, в уже начавшем светлеть воздухе, промелькнули далекие очертания маленького замка, дважды кавалькада пересекала по мелководью то ли маленькие речки, то ли большие ручьи. И за все это время нам не встретился ни один отряд баронской конницы! А как же хваленая воинственность северных баронов, так гордящихся своими воинскими традициями? Неужели после поражения в битве сидят по своим замкам, поджав хвосты и бросив на произвол судьбы беззащитных крестьян? Или поражение вышло настолько болезненным, что для патрулирования границы просто не хватает людей? Как бы то ни было, сейчас самое время для королевской власти наложить свою тяжелую руку на эту баронскую вольницу. Ушло ее время, нужно лишать местных сеньоров их древних привилегий и ставить сюда королевского наместника, строить новую крепость и сажать туда крепкий гарнизон. Иначе Нугулем потеряет и эти земли, как уже потерял долину Акутель. В эльфийский лагерь отряд прибыл, когда солнце поднялось уже довольно высоко над горизонтом. Моя новая знакомая эльфийка по имени Ненор, сопровождавшая меня всю дорогу, любезно предоставила мне два одеяла и место в своей палатке. Был уверен, что засну, едва голова моя коснется подушки, но проворочался не менее двух часов. В голову лезли самые разные мысли: от воспоминаний о временах моих монтерских приключений до перебора подробностей произошедшего со мной с момента того злосчастного кантадерского вечера. Потом вспомнились было письма, за которыми так охотятся люди де Бернье, всплыло в памяти любезно подсказанное графом де Сен-Маром имя маркиза де Сальвери, но поскольку я был слишком далек от высшего света Нугулема, оно мне не сказало ровным счетом ничего. Мысленно пожав плечами и перевернувшись на другой бок, я вернулся к воспоминаниям трехлетней давности. Не так уж много в моей жизни было хороших времен, но это, вне всяких сомнений, было из самых лучших. В Эскароне тогда один дворянин по имени Рене Орлов собрал отличную команду, занимавшуюся охраной порядка на столичных улицах. Причем они не жались, подобно стражникам, к богатым кварталам, а работали в восточной части Монтеры, где обитал люд попроще и обстановка на улицах была куда как напряженнее. Особенно по ночам. Кого только в том Патруле не было! Сам Орлов был потомком переселенцев из Ориосии, его правой рукой был эльф, еще была масса эскаронских дворян, зеландец Ван Гален и даже аллорийская виконтесса д’Астра. Жаль, что я не сразу присоединился к этой компании, столько интересного пропустил. Впрочем, хватило и на мою долю. Было трудно, интересно и весело одновременно. Нам приходилось драться и с представителями организованного преступного сообщества, не желавшего лишаться привычного дохода, и с высокомерной частью дворянства, считавшей наше занятие недостойным звания настоящего дворянина. А потом случились война с Нугулемом и хитрый маневр принца Роберта Левансийского, внезапно оказавшегося со своей наемной армией у стен беззащитной столицы Эскарона. Однако шевалье Орлов совершил, казалось, невозможное – сплотил перед лицом общей угрозы весь город. За оружие взялись дворяне, купцы, ремесленники, матросы и рабочие порта. Мы заманили на городские улицы и наголову разбили войско принца. Попавший тогда в плен Роберт настолько подмочил свою репутацию, что до сих пор избегает появляться при дворе – говорят, старшие братья буквально изводят его насмешками. Эх, интересно было, а дальше могло быть еще интереснее, да дернуло же меня отправиться в Нугулем за наследством де Вилья! Как наивный юнец, понадеялся на чудо и предсказуемо остался у разбитого корыта. Я этим самым де Вилья родственник практически условный, как говорится, седьмая вода на киселе, если не меньше. Так как же я мог подумать, что их земли, замок, их деньги, наконец, достанутся мне? Интересно, конечно, чем же это кузены так умудрились насолить старому барону, что он в завещание вписал меня? Ну да это я уже вряд ли когда узнаю. Да не очень-то и хотелось… Хм, принц Роберт! Как-то так вышло, что сразу после родственничков мои мысли вернулись к третьему сыну нугулемского короля Хуана. Как-то подзабыл я, что он давно уже прочно связан с Ожерским легионом и граф де Бернье в прошлом частенько обделывал для принца делишки деликатного свойства. Не для него ли и сейчас де Монтегю, ла Вивьер и прочие носом землю роют? Какой Левансийскому может быть прок от писем маркиза? Да черт его знает, возможно, и никакого. В любом случае я был бы весьма благодарен Всевышнему, если бы все участники этого дела вдруг взяли да и позабыли о моем существовании. Эх, Мигелито! Понимаю, что ты хотел подзаработать, и благодаря твоим заботам я впервые за последние годы не буду чувствовать себя голодранцем, если сумею выпутаться из этой передряги, сохранив в неприкосновенности свою перевязь с реалами. Но видит бог, лучше бы ты просто остался живым! Я еще раз перевернулся на другой бок, и в памяти моей вдруг всплыла симпатичная сеньорита Элена, встреченная в «Еловой шишке». Почему-то от этого воспоминания на душе стало тепло и спокойно, и я наконец-то заснул. Выбрался я из палатки, когда солнце уже стояло в зените. Вокруг раскинулся приличных размеров воинский лагерь анкилонцев. Правда, в отличие от привычных мне людских армейских лагерей, здесь было очень тихо. Я даже протер на всякий случай глаза, потому что казалось совершенно невозможным, чтобы такое количество воинов создавали столь мало шума. – Сеньор силен спать! – раздался рядом на смешливый голос Ненор. – Вчера был очень тяжелый день, – щурясь от солнца, ответил я, с интересом разглядывая ладную фигуру эльфийки. – Что, не приходилось раньше видеть воительниц? – Эльфийка шутливо подбоченилась, как бы желая продемонстрировать себя в наиболее выгодном свете. – В Эскароне видел аллорийку. Так что извини, ты не первая… – И я, так же в шутку, легонько щелкнул ее по кончику носа, несмотря на все ее попытки избежать этого. Она быстра, а я быстрее. – Будь осторожен, сеньор Кристиан! – Задорно рассмеявшись, Ненор погрозила мне пальчиком, после чего указала им же на торчащие из колчана оперения стрел. – Ты быстр, но стрелы разведчицы быстрее! – Я буду паинькой, сеньорита Ненор! – Приложив руку к сердцу, я отвесил эльфийке шутливый поклон. Общаться с этой эльфийкой было приятно, держалась она просто, без малейшего намека на высокомерие, свойственное многим представителям ее народа. Люди, с которыми я вот так же легко находил общий язык с первой минуты знакомства, обычно становились моими друзьями. Друзей же, как известно, много не бывает, потому я совершенно искренне радовался и буквально наслаждался общением. – Идем, тебя ждут, – Ненор кивнула головой в сторону подножия поросшего свежей травой холма, – причем ждут давно. Любой нугулемец чувствовал бы себя на моем месте как минимум некомфортно. Судите сами: оказаться одному в самом центре эльфийской армии, а на этом свете вряд ли есть более непримиримые враги, нежели эльфы и нугулемцы. Но так уж сложилась моя жизнь, что я был в равной степени и нугулемцем, и эскаронцем, с эльфами никогда не враждовал и патологической ненависти к ним, испытываемой жителями северных нугулемских провинций, у меня не было. Понимал, конечно, что для многих эльфов любой человек есть нугулемец, но все равно особого страха не ощущал. – Так ты действительно эскаронец? – спросила Ненор спустя минуту, пока мы шли. – Когда эскаронец, когда нугулемец. По обе стороны границы у меня имеются дальние родственники, которые никогда не будут рады встрече со мной. Но зато в Эскароне у меня есть друзья, всегда готовые оказать мне поддержку, так что я намерен окончательно переселиться туда. Потому сейчас уже можно с уверенностью называть меня эскаронцем. – Очень удобно! Бедняга Мереон здорово перетрусил, когда услышал про Эскарон! – Ненор снова звонко рассмеялась, привлекая к нам внимание окружающих. – Ну, не стоит так громко это обсуждать, не то все десять тысяч твоих соплеменников заинтересуются нами… – Я настороженно огляделся по сторонам. Не то чтобы я боялся, но все же излишнее внимание широких эльфийских масс мне ни к чему. – Бери больше – все двадцать тысяч! – гордо поправила меня эльфийка. – Очень смешно! – ухмыльнулся я. Меня не так легко обмануть, уж я повидал в своей жизни воинских лагерей. – Только из уважения к тебе я произнес «десять тысяч», на самом-то деле здесь максимум тысяч восемь! – Смотри-ка, какой умный! – А то! – А вот та аллорийка из Эскарона, не виконтесса д’Астра, случайно? – внезапно сменила тему эльфийка.